Двадцать шестая глава ЧУМНАЯ МЕЛЬНИЦА

На седьмой день крестового похода шоссе стало непроходимым. К этому моменту дорога уже в течение некоторого времени демонстрировала признаки разрушения. Поверхность потрескалась. Насыпь покрылась языками оползней. Знаки из пластали и указатели представляли собой куски разъеденного вещества. Земля вокруг опустела. Всё живое умерло, превратилось в повсеместную чёрную слизь. Странные мутировавшие создания сменили местных существ, они были похожи на настоящих животных на расстоянии, но вблизи оказалось, что они далеки от естественных. Туча мошек выводила ужасные песни со сморщенных человеческих лиц. Стада бычьих неуклюже кричали, обременённые ветвями бесполезных конечностей. Мимо пронеслась ватага козьих, впавших в паническое бегство от щупалец, что росли из их же спин. Там, где земля не была покрыта водой, она представляла собой бесплодную и вонючую кашу. Когда туман рассеялся, стало видно неестественно далеко. Остатки маленьких городков, ферм и других сооружений стояли в запустении, голые, как кости, такие отчётливые, что к ним казалось можно было прикоснуться протянутой рукой, прежде чем туман снова поглощал их.

Крестоносцы продолжали петь. Хотя их голоса поглощались вечным мраком, гимны отчасти отогнали болезни, и меньше поддалось недугам, чем ожидали даже самые оптимистичные, и они взволнованно говорили между собой о милости Императора. Дни стали темнее. Ночи были полны ужасных криков и зловония из скрытых преисподних. Те, кто вдыхал пары, просыпались, задыхаясь, с красными глазами, из носов текла кровь. Или они могли вообще не проснуться. Краска танков пузырилась от ржавчины, пока не отслоилась, и под ней не появились красные, оранжевые и коричневые язвы, которые распространялись едва ли не на глазах. Только военный поезд избежал подобных отметок. Оборудование выходило из строя. Блоки питания лазганов теряли заряд. Топливо в пулях разлагалось, вызывая медленные вспышки пламени, когда на них падали ударники.

А затем дорога закончилась, и всё стало ещё хуже. Шоссе внезапно распалось на ряд островков, без малейших признаков того, что они когда-то были единым целым, словно детская крепость из песка на пляже, разбитая приливом. Их разделяли совершенно плоские пространства, покрытые пузырившейся пеной, как на нересте земноводных существ. На востоке виднелась равнина из плоти, где холм в форме гигантского демонического лица жадно наблюдал за ними.

Они не стали медлить и не замерли в страхе, и под бдительным взором милитант-апостола спустились с шоссе, следуя его указаниям на северо-восток, огибая равнину плоти, где, как подсказывало сердце, находилась их цель.

Реальность теряла власть над Иаксом. Продолжительность дня и ночи изменилась. Иногда ночь длилась час или мгновение, а день наступал сразу после захода солнца. В других случаях это продолжалось часами, и крестовый поход преследовали звуки из темноты. Они не остановились. Когда небо было чистым от молний и болезненного цвета, что случалось нечасто, они смотрели на чуждые звёзды, не находя никаких признаков гигантских флотов крестового похода на орбите над планетой, или спутников Иакса. Большую часть времени по земле стелился туман, и крестоносцы шли в человеческих цепях, положив руки друг другу на плечи. И всё же некоторые исчезали, и их больше никогда не видели.

Всё больше оружия отказывало. Всё больше людей погибало. Воздух сгустился, становясь ядовитым. Снаряжение не обеспечивало никакой безопасности. Только вера, казалось, защищала их. Иакс не оставлял места для сомнений.

Они достигли очередной затопленной земли. Заросли мёртвого тростника наводили на мысль, что он всегда был в воде, но и он не избежал порчи. Среди засохших деревьев пульсировали и светились необычные грибы. Из воды пробивались зелёные побеги, но все они были гротескными карикатурами на настоящие растения.

– Чумной бог издевается над циклом жизни и смерти, – объяснил Матьё последователям. – Мы видели смерть, теперь мы видим его представление о жизни. Это более опасно для нас, но будьте тверды в вере, и мы пройдём невредимыми. Над головой завывал и грохотал шторм, из клыкастых пастей сыпалась слюна, а из недолговечных глаз вырывались молнии. Они видели армии, сражавшиеся там, и видения прошлых и будущих времён. Иногда шторм стихал, и враждебные лица смотрели на них в полной тишине.

Паломники с трудом пробирались через болото. Когда они отдыхали, их ноги покрывали чёрные пиявки. Многие заболели. Вода стала глубже. Они укрылись в транспортах и заполнили верхние боевые палубы поезда. Тем, кому не хватило места, приходилось цепляться за борт военного поезда или ехать на танках. С каждой милей Одрамейер терял очередную машину из-за поломки. В двигателях застывало масло. Прометий денатурировал. Но поезд продолжал двигаться, всасывая воды болот, без вреда для себя приводя в движение поршни и испуская её в виде очищенных белых паров.

К тому времени, когда Матьё призвал колонну остановиться, половина его последователей погибла, и теперь значительно сократившийся крестовый поход смотрел на свою цель.

Они находились глубоко в болотах. Туман вверху немного рассеялся, и, хотя он всё равно цеплялся за поверхность воды, они могли видеть на некотором расстоянии. Впереди, на почерневших от гнили холмах, виднелись разрушенные стены большого учреждения. Вокруг него горели тысячи дымных костров, а склоны были густо усеяны демонами.

Что это был за комплекс, Матьё не мог сказать. Он был ничем не примечательным. Они встречали и другие подобные разрушенные места, многие из которых были изменёнными и дикими. Но Матьё знал, до самого железного ядра своего существа, что именно туда он должен идти. Это не было внутренним знанием, не было личным откровением, которое возникло непрошеным из его тайного “я”. Матьё настороженно относился к таким порывам. Инстинкты могут предать. Они маскировались под божественное руководство. Не было лучшего обманщика, чем ты сам, и поэтому раньше Матьё наказывал себя автобичевателем и молился, чтобы Император направил его к истине. Иногда он оказывался прав, и его инстинкты были ложными, отравленными высокомерием. В других случаях это было не так.

Сейчас всё было по-другому. Ему не нужно было спрашивать. Из центрального здания без крыши поднимался столб коричневого дыма, оплетённый молниями и кипевший кричавшими лицами. Он метался из стороны в сторону, но оставался зафиксированным внизу в развалинах и наверху, где питал шторм. Когда Матьё увидел его, то почувствовал пришедшую извне уверенность, такую же уверенность, как если бы спустившийся с небес ангел прошептал ему на ухо, что место, которое он увидел, было медицинским комплексом, что оно являлось источником всего зла на Иаксе, и что оно должно быть уничтожено. Это не было интуицией. Никаких молитв об откровении не требовалось. Это было божественное повеление. Словно в ответ на его уверенность, огромные и толстобрюхие летучие твари поднялись из-за горизонта и, гудя, направились к ним группами по три и семь. Это были не настоящие насекомые, а кошмарная смесь личинки, мухи и толстокожего зверя, некоторые с огромными хоботами, из которых текла дымившаяся слюна, другие с игольчатыми зубами в крошечных челюстях и глазами, сиявшими влажным светом потусторонних лихорадок. На их спинах ехали демоны. Болото изрыгнуло чёрный газ. Рябь пробежала по поверхности.

– Враг приближается, – произнёс Одрамейер. Он крепко вцепился в поручень на кафедре поезда. Кожаные перчатки заскрипели. – Мы должны готовиться к битве. Где мы должны занять нашу позицию, ваше святейшество?

– Мы не стоим. Мы должны продвигаться вперёд, – ответил Матьё. Он указал на комплекс. – Курс на медицинское здание, на полной скорости, – сказал он, внезапно точно поняв, чем это было и чем стало.

– Но эти существа, ваше святейшество, возможно, нам лучше атаковать их с максимальной дальности нашего оружия.

Матьё медленно покачал головой, словно человек, потерявшийся во сне:

– Вперёд. Возьмите в руки меч праведности, полковник. Ступайте к своим людям, ведите свои танки и убейте их всех. Так повелел Император.