Двадцать третья глава ВРЕМЯ РАЗМЫШЛЕНИЙ

Феликс патрулировал восточные стены среднего яруса Первой Высадки, когда встретил Донаса Максима.

Случайная встреча не была такой уж маловероятной. В городе находились десятки орденов космических десантников. У каждого была своя роль и свои маршруты. Только Жиллиман знал все, и Феликс, который обладал властью, но не входил в организационную структуру ни одного ордена, был волен поступать по своей воле. Поэтому он ходил по стенам в одиночку.

Окутавшая Иакс дымка сгустилась до коричневого тумана. Небеса грохотали с едва сдерживаемой силой. Судя по хроноотметке время было незадолго до рассвета, но солнце перестало вставать и садиться, и всё заливал неизменный тусклый свет. Ни один корабль не мог приземлиться или улететь. Связь с флотом отсутствовала, но Феликса это не беспокоило. Он шёл своим одиноким путём, думая о будущем и о множестве задач, которые ему предстояло выполнить для безопасности своей четверти Ультрамара. Война была только частью их.

Стена среднего яруса неравномерно цеплялась за скалы, напоминая подземные слоистые отложения. Выше и ниже возвышались изящные башни города, окружённые умиравшими садами; снаружи простирались плоские сельскохозяйственные равнины, которые нелепо перемежались карстовыми башнями. Чтобы спастись от удушающих миазмов, он не снял шлем и перешёл к протоколам жёсткого вакуума. Дыхание эхом отдавалось в ушах. Маска была плотно прижата к лицу. Случайные сигналы уведомлений о поступивших данных или системных событиях перекрывали гул реактора брони и совокупный вой сотен сжимавшихся и растягивавшихся пучков волокон. Доспехи Коула были тише, чем прошлые модели. Он встречал космических десантников, чья боевая броня едва ли не рычала при каждом шаге, но он был рад, что “Гравис” не был бесшумным, потому что находил щелчки и гудение успокаивающими – похожими на утробу, как предполагал он. Сходство звука с тем, что издавали машины, державшие его в плену на борту корабля Коула, не сильно его беспокоило. Его броня была машиной, которой он управлял. Это была его защита. Его союзник. Он мог выбросить её или нет, как ему заблагорассудится. Он не был в чужой власти, чтобы дышать свободным воздухом.

Он чувствовал себя немного виноватым. Ему не следовало приходить сюда, покидая порученное его опеке царство ради этой битвы. Он удивлялся, почему он это сделал. Была ли это только потребность поговорить с генетическим отцом о пути, по которому тот шёл, или он просто хотел увидеть его и обрести уверенность в его присутствии – возможно, вдохновение или силу, чтобы выполнить непосильную задачу, которую на него возложили?

“Всё без исключения, – подумал он. – Всё без исключения”.

Он остановился в том месте, где извилистый изгиб стены охватывал орудийную платформу. Мобильный ракетный комплекс в цветах Серебряных Храмовников поворачивал из стороны в сторону с механическим усердием, всегда с одной скоростью, всегда по одной дуге. До конца на северо-восток, где он издал щелчок и небольшой рывок, когда его сервомоторы поворачивали назад, и вот он смотрит на юго-восток, где щелчок и рывок повторялись, и он возвращался в другую сторону. Единственный округлый стеклянный глаз смотрел из центра счетверённых пусковых установок на горизонт. Рядом стояли бронированные ящики с боеприпасами, полные запасных ракет. Он увидел неуклюжие фигуры двух автономных сервиторов в защитных облачениях поверх органических компонентов. Они были совершенно неподвижны, ожидая, когда голос машины-хозяина призовёт их к действию.

Феликс подошёл к стене и выглянул наружу, бессознательно следя за движением ракетной системы.

– Бесконечная вахта, тетрарх, – произнёс знакомый Феликсу голос. Он обернулся и встретился взглядом с другим космическим десантником.

– Кодиций Донас Максим, – не скрывая радости сказал он. – Я давно с вами не встречался. Приятно увидеться с вами снова.

Они сжали предплечья в воинском рукопожатии, запястье к запястью, керамитовые наручи лязгнули.

– Я тоже рад вас видеть, тетрарх. – Максим встал рядом с Феликсом.

– Вы прошли Операцию Калгара, – заметил Феликс. – Когда?

– Две недели назад. Это казалось правильным, – ответил Максим. – Я полагал, что это поможет мне лучше служить Империуму. Я не имел права отказываться от такой возможности. Риски были соизмеримы с преимуществами.

– Мне любопытно узнать, как это влияет на перворождённого. Как вы себя чувствуете?

– Больше, – сказал Максим.

Феликс фыркнул.

– Я серьёзно. Странно внезапно вырасти. Я был в одном размере триста лет, а теперь я другой, хотя думаю, что мне больше всего нравится новое боевое снаряжение, – сказал он. Он разжал руку в перчатке и осмотрел её. – Лучше во всех отношениях. Оно должно получить более широкое распространение.

– Порой мне кажется, что Коул отказывается изготавливать оружие для перворождённых, чтобы соблазнить их перейти Рубикон, – заметил Феликс.

Теперь Максим коротко рассмеялся:

– Возможно. Уверен, что настоящая причина гораздо более практична. Перворождённые – умирающее поколение. Зачем тратить на них ресурсы? Я подозреваю, что это ближе к истине. Я, например, ценю свою новую форму и ту силу, которую она даёт. – Он замолчал. – В любом случае, это стоило того, чтобы испытать, как мои кости плавились изнутри. И мне сказали, что остаточная боль пройдёт.

– Насколько я понимаю, вы много сражались с тех пор, как я видел вас на Макрагге.

– Примарх нашёл для меня занятие, – сказал Максим. – После того, как Мортарион бросил ему вызов на Гекатоне, он вызвал меня из ордена и присоединил к Консилии Псайкана. Спустя несколько месяцев я начал подумывать о том, чтобы перейти Рубикон. То, что я видел и делал...

Максима нельзя было назвать чрезмерно бесчувственным человеком, но в его голосе послышалось лёгкое напряжение.

– Понимаю. Я был там три недели назад, помните, на допросе.

– Как я мог забыть? Такие вещи забываются тяжелее всего. В своё время я столкнулся с немалым количеством варп-опасностей, но последние годы стали беспрецедентными. Демоны повсюду и число псайкеров растёт с каждым днём. Вселенная пропитана злобой Хаоса, тетрарх. – Он остановился. – Хватит о моих бедах, как дела на востоке?

– Потихоньку, – ответил Феликс. – Часто я думаю, что поставленная передо мной задача выходит за рамки моих возможностей, но не сдаюсь.

– В этом у нас есть что-то общее, – сказал Максим. – Вот почему вы ходите по стенам без своих Избранных? Вот почему я брожу сегодня ночью.

– Так и есть, – согласился Феликс. – Это и ещё ожидание перед битвой –всегда худшее из времён. Предвкушение резни, возможность смерти. Я признаю, что мне нравится разрешать споры, для которых не требуется болт-винтовка.

– Я в этом не сомневаюсь. В то время как я жажду проблем, достаточно простых, чтобы их можно было решить с помощью оружия.

Они на некоторое время замолчали, этого хватило, чтобы ракетная система трижды переместилась. Щелчок, рывок, вжик. Магические молнии проносились по небу. Планету душил варп.

– Я слышал, вы обнаружили шпиона, какого-то демона, – сказал Феликс.

– Вы больше не хранитель примарха, – заметил Максим.

– И всё же я хотел бы знать, – сказал Феликс. – Вы мне не расскажете?

– Расскажу. Я слегка позлил вас для собственного развлечения, – ответил Максим. Он глубоко вздохнул, хрипя в шлеме. – Это был какой-то чумной бесёнок, таких я никогда раньше не видел, и его способ контроля над своим “хозяином” был необычным. Не одержимость, скорее паразит. Он прикрепился к капитану Ультрамарской ауксилии. Я его изгнал.

– Ужасно, – сказал Феликс. – Я вверяю душу несчастного защите Императора.

Максим посмотрел на него.

– О, он не умер, – сказал кодиций. – Хотя на вашем месте я предположил бы то же самое. Нет, несчастный ещё жив, как мне сказали. Что с ним теперь будет неизвестно. Я прочёл его душу, и причинённая ему прикосновением этой твари порча минимальна, и хотя его тело полно раковых опухолей, они излечимы. Он стойкий человек, истинно верующий в Имперский культ. Возможно, это спасло его от большего вреда.

– Возможно. Или это была работа бесёнка. Из гниющего трупа или кричащего мутанта вряд ли получится хороший шпион.

– Согласен, – сказал Максим. – Полагаю, его относительная чистота ему не поможет. Он отправится в жёсткие руки Экклезиархии, а их милосердие ограничено. Мы не можем позволить себе доброту. Вместо этого нам следует подумать о том, для чего его использовали. Он присутствовал на первом брифинге. Я почувствовал, как от него что-то исходит, и проследил за ним. По всей вероятности, Мортарион знает о наших планах. Мне следовало действовать раньше.

– Не стоит беспокоится на этот счёт, – сказал Феликс.

– Вас это не тревожит?

– Лорд Жиллиман предвидел появление шпионов. Он рассказал собравшимся офицерам этого мира достаточно, чтобы они могли выполнять свои роли. Не весь план целиком. Он придумал какую-то схему с альдари, которая мало известна. Даже я посвящён только в половину.

– Меньшего я и не ожидал, – заметил Максим. – Тем не менее, даже знание того, что мы должны здесь делать, даёт Мортариону преимущество.

– Или заставит его попасть в ловушку, – сказал Феликс. – Постепенно примарх заманивает брата. Этот шторм препятствует нашей орбитальной поддержке, но также мешает любой помощи для него. Все силы, которые он может направить, находятся здесь, в этом мире. Он может призвать демонов, но Гвардия Смерти больше не придёт. Жиллиман будет ждать до последнего, прежде чем вызвать падшего примарха. И хотя мы можем казаться слабыми, это не так. Чтобы победить, артефакт, который поддерживает все усилия Мортариона по похищению Ультрамара, должен уцелеть, и он не уцелеет. Повелитель Смерти, должно быть, предвидел нападение на котёл и передислоцировал туда часть сил. Но сколько и сколько будет достаточно? Эти вопросы заставят его нервничать и разделят его армии. Когда придёт время, взгляд Мортариона должен быть прикован к нам.