Седьмая глава ДЕБЛОКАДА ИАКСА

– Мы находимся рядом с вражеской блокадой, милорд, выходим на расстояние для абордажа через пять минут. Приготовьтесь к атаке по окончанию обратного отсчёта.

Вокс-передатчики транзитного отсека уменьшили голос магистра флота Исайи Хестрина до гнусавого хныканья, хотя он был вполне различим, и высокий тон позволил ему пробиться сквозь гул реакторов силовой брони.

– Очень хорошо, магистр флота, – ответил Робаут Жиллиман. – Возможно, со мной не смогут связаться во время операции. Пожалуйста, действуйте в соответствии со своими собственными решениями.

– Я так и сделаю, милорд. Император с вами.

Голос Хестрина оборвался, унося с собой фоновое шипение вокса. Ряд красных ламп загорелся в передней части транзитного отсека, омывая пассажиров сангвиническим сиянием. Золотисто-голубые доспехи казались тёмными и пропитанными кровью. Светящиеся глазные линзы и индикаторы готовности на реакторах и оружии придавали их владельцам демонический вид.

Их было более пятидесяти, все сверхчеловеческие гиганты, стоявшие вокруг самого большого из них, примарха Робаута Жиллимана. Позади него выстроились двадцать воинов Виктрикс Гвардии в синих цветах Ультрадесанта. Все они были героями, высокими и гордыми, ангелами Императора. И всё же не они были самыми славными воинами здесь, ибо с ними летели архангелы.

Самыми впечатляющими были стратарчи трибун актуарий Малдовар Кольцюань и его кустодии, их огромный рост казался ещё более внушительным из-за высоких конических шлемов. В их число входили три алларских терминатора, пять хранителей и два отделения по пять кустодиев меньшего ранга. “Меньший” был субъективным термином, потому что каждый из них равнялся сотне смертных или дюжине космических десантников. По силе они уступали только самому Жиллиману. Они могли бы вместе, возможно, победить его. Редко случалось, чтобы так много их сражалось в одном воинстве, даже во флоте-примус, где их было больше всего.

И всё потому, что примарх решил окропить свой клинок.

– Вы уверены, что это разумно, милорд? – спросил Малдовар Кольцюань.

Жиллиман, который пока не успел надеть шлем, бросил на него прищуренный взгляд.

– Разумно?

– Вы – живая рука Императора, и всё же подвергаете себя опасности, – пояснил Кольцюань.

– И ты думаешь, трибун, что, задав мне этот вопрос несколько раз, ты получишь другой ответ?

– Нет, примарх, – сказал Кольцюань. – Я только...

– Тогда прошу тебя воздержаться, – произнёс Жиллиман. – Я уверен, что коллекции трактатов обо мне и моих братьях, которые хранятся в ваших цитаделях, ясно дают понять, что мы вряд ли изменим своё решение, приняв его.

– Это действительно так.

– Я также уверен, что в них говорится о том, что наш разум устроен очень похожим на ваш, и что мы вряд ли что-нибудь забудем, и что мы умеем читать сердца и умы всех людей.

Когда Кольцюань не ответил, Жиллиман повернулся, чтобы посмотреть на него сверху вниз, потому что он был значительно выше даже трибуна. Примарх выгнул брови, глядя на Кольцюаня, чтобы подсказать ответ.

– Да, милорд, – сказал Кольцюань.

“Аквила Респлендум” задрожал. Где-то в глубине прозвучал тихий сигнал тревоги. Случайный выстрел противника с предельной дистанции. Скоро их станет гораздо больше.

– Тогда позволь нам обоим отметить и признать, – продолжил Жиллиман, развлекаясь над трибуном, – что ты недоволен моим решением принять личное участие, что ты хочешь, чтобы я знал о твоём недовольстве, и что ты хочешь, чтобы я пересмотрел своё решение. Я всё это прекрасно понимаю, но не передумаю.

Вокс-передатчики корабля издали металлический рёв, и одна из красных лампочек в ряду в передней части транзитного отсека загорелась зелёным.

– Ты много раз сражался рядом со мной, Малдовар, хотя я знаю, что ты по-прежнему мне не доверяешь. Хотя ты иногда выступал с подобными протестами, чаще было, когда ты этого не делал.

– Это вопрос риска и вознаграждения, милорд. Абордажные действия опасны. Вас можно с относительной лёгкостью уничтожить на расстоянии. Блокаду вполне легко преодолеть с помощью флота-примус. Вам нет необходимости находиться здесь.

– Из уважения к твоей настойчивости, а также чтобы показать моё раздражение по поводу твоих постоянных побуждений отказаться от моего выбора, я снова расскажу тебе о своих рассуждениях. Ты готов?

– Да, милорд, – ответил Кольцюань. Корабль подпрыгнул. Дрожь пробежала по корпусу. Сверхлюди, примагниченные ботинками к палубе, покачнулись.

– Не ворчи, Малдовар. Я в хорошем настроении. Я собираюсь сражаться. Давно пора.

– Да, милорд.

– Если тебя это раздражает, то радуйся, что вместо меня не вернулся мой брат Русс. В шутку он сбил бы тебя на землю, а затем отругал бы за то, что ты не смеялся вместе с ним. Однажды он проделал это со мной. Как-нибудь я расскажу тебе эту историю. И всё же дело не в упрямстве. Здесь есть стратегия.

– Я знаю о стр...

– Тебе следует придержать язык и тогда тебе не придётся выслушивать это снова, не так ли? – перебил Жиллиман. – Враги многочисленны. Сыновья Мортариона считают себя выше всех остальных, потому что они приняли отчаяние и боль, и верят, что они находятся по другую сторону этих понятий. Для них, или для многих из них, жизнь – это космическая шутка. Следовательно, они не боятся ни боли, ни лишений, ни смерти. Но они не лишены страха. Они высокомерны, но даже они знают, что встреча со мной лицом к лицу – их гибель. Я буду идти среди них и убивать их. Я уничтожу их корабли изнутри не потому, что это даёт какое-то немедленное преимущество, а потому, что это даёт нам возможность подорвать их моральный дух, заставить усомниться в сомнительных дарах их бога-покровителя. Пусть они нападут на меня в любом количестве. Пусть они умрут. Пусть те немногие, кто выживет, распространят слух о моем приходе, чтобы все стали сомневаться и бояться. Пусть они попытаются сбить этот корабль, когда он летит на них, золотой и чистый, символ всего, к чему они повернулись спиной, и пусть они потерпят неудачу. Они вспомнят о могуществе Императора и Его незапятнанных примархов ещё до того, как закончится этот день.

– Возможно, Мортарион приготовил для нас ловушку, милорд. Что если флот окажется в окружении или в невыгодном положении? Вас там не будет. Вас могут захватить в плен.

– Ты не веришь, что магистр флота Хестрин справится с замыслами Мортариона?

Корабль получил прямое попадание. Они почувствовали пульсацию пустотных щитов, которые поглотили кинетическую энергию и вытолкнули её в варп. Подобное попадание причинило бы некоторый ущерб другому кораблю, но “Аквила Респлендум” был изготовлен по самым высоким техническим стандартам, и единственным результатом стало небольшое отклонение от траектории полёта.

– Хестрин не примарх, милорд.

Ещё одна лампочка загорелась зелёным. Оставалось четыре.

– Как и Мортарион, он больше не примарх, – сказал Жиллиман. – Он больше похож на Повелителя Чумы, чем на Императора. Силу нельзя получить у так называемых богов за просто так. Они не дарят подарков. Это стоило ему его воли. Ему не хватает свободы, хотя он этого и не видит. Он – раб. Император допускает немного больше самоопределения.

Ещё больше снарядов сотрясло корабль в форме аквилы. Атаки стали чаще. Жиллиман и Кольцюань были вынуждены повысить голоса, чтобы продолжить разговор.

– Я также покажу ему, что не боюсь. Без сомнения, ты был счастливее, если бы меня вообще не было на Иаксе, но я не могу. Я должен встретиться с братом лицом к лицу. Я должен подтолкнуть его к действиям, которым мы затем сможем противостоять.

– А что, если это не сработает? – раздражённо спросил Кольцюань.

Ещё одна зелёная лампочка. Корабль приблизился к цели.

– Только не говори мне, что у тебя, трибуна личных телохранителей Императора, всегда был только один план.

– Нет, милорд, – сказал Кольцюань.

– И поэтому я тоже никогда не полагаюсь на один результат. Я убью Мортариона. Или не убью. Но в любом случае Мортарион покинет Ультрамар, можешь быть в этом уверен.

Снова резкий предупреждающий всплеск, снова щелчок, когда люмен переключился с красного на зелёный.

– Тогда зачем рисковать собой, если победа гарантирована? – Кольцюань посмотрел на это опасное оружие, созданное его Императором в далёком прошлом. Он не доверял Жиллиману и думал, что никогда не сможет доверять, но когда-то он придерживался более сильных взглядов, и теперь это существо вселяло в его сердце столько же надежды, сколько и опасений. – Я прошу вас, пожалуйста, милорд, в знак признания взаимопонимания, которое растёт между нами, чтобы вы ответили мне без притворства и с такой же честностью, какой вы одарили бы самого себя.

Жиллиман улыбнулся.

– Я думаю, ты знаешь ответ, трибун, я думаю, ты очень хорошо его знаешь.

– Мне не помешало бы услышать его, – сказал он.

Ещё одна лампочка загорелась зелёным светом.

– Потому что, трибун, иногда приходится выпускать немного гнева. После того, что Мортарион сделал с Ультрамаром, я действительно очень зол.

Жиллиман надел шлем, и тот с шипением зафиксировался, перекрывая все опасности вакуума и токсичной среды, с которой они столкнутся на чумном корабле.

После этого последняя лампочка загорелась зелёным, и началась бойня.

Корабль Жиллимана был подарком Адептус Кустодес, когда он прибыл на Терру. В последующие годы тот оказался ценным активом. Это был не единственный его корабль, но он был одним из самых великолепных, и примарх предпочитал его в тех случаях, когда требовалось произвести впечатление, будь то в мирное время или на войне.

“Аквила Респлендум” оправдывал своё название, построенный в форме двуглавого орла, который служил главной эмблемой Империума. В каждой из его голов располагались полётные палубы. Его посадочные когти были когтями орла. Сложенные золотые крылья закрывали мощные двигатели. Развёрнутые, они несли оружие.