Я чувствовал, как маленькая двуногая остаётся напряженной и бодрствующей рядом со мной, даже когда она притворяется, что спит. Поэтому я также притворился спящим, гадая, как она попытается сбежать.

Она не понимает, насколько я чувствителен к движению, шуму и запаху. Даже если бы я был в глубоком сне, я бы проснулся, когда она откатилась от меня.

Я не ожидал, что она попытается спуститься с моей горы. Я думал, что она углубится в мое логово, где, скорее всего, заблудится, и я легко найду её след.

Вместо этого она могла лишиться жизни. Её короткая двуногая жизнь. Я шуршу крыльями при этой мысли, и Чарли ёрзает рядом со мной. Она не спит, а вместо этого смотрит в ночное небо, её челюсти сжаты, когда она игнорирует меня.

Моя двуногая форма. Я забыл. Забыл, что у моего народа была эта форма, хотя когда-то мы использовали её так же часто, как и нашу крылатую форму. Мы танцевали в этой форме, смеялись, спаривались в этой форме. Мои родители…

Нет.

Я отталкиваю эту мысль. Если бы мой народ провёл больше времени в своей крылатой форме, возможно, они всё ещё были бы живы сегодня.

Я чувствую запах соли и смотрю на Чарли. Слёзы тихо текут по её лицу, когда она смотрит на звёзды. Она шмыгает носом, и у меня что-то заболело в груди.

Я закаляюсь против этого. Я Драгикс. Двуногие слёзы ничего не значат для меня.

Чарли

Я не собиралась вставать на следующее утро.

Нет никакого смысла. Вместо этого я игнорирую Драгикса, когда он поднимается, и отталкиваю его голову, пока он пыхтел надо мной. Он может думать, что победил, но я могу пережить это. Три года назад я пообещала себе, что больше никогда не буду заключенной.

И я всегда сдерживаю свои обещания.

Драгикс топает прочь, его хвост щёлкает по земле, когда он издает звук, нечто среднее между шипением и рычанием.

«Ой, простите, ваш питомец не развлекает вас так, как вам хотелось бы? Может, тебе стоит отпустить её, чёрт тебя возьми».

С другой стороны, сейчас я не живу в постоянном страхе. Если бы он собирался убить и съесть меня, он, вероятно, сделал бы это прошлой ночью, когда воздух вокруг нас накалился от его ярости.

Драгикс скорее всего повернулся ко мне, потому что я чувствую взгляд золотых глаз на своем лице. Я игнорирую его, и он топает назад. Он ждёт, пока я наконец встречусь с ним взглядом, а затем показывает мне края своих зубов.

Кретин.

— Что ты хочешь?

Он явно не может ответить, и это меня радует. На мгновение в его сияющих глазах мелькает разочарование, а затем он наклоняется, упираясь в меня головой.

Он хочет, чтобы я встала.

— Извини, я не говорю на языке гигантской ящерицы. Может, тебе стоит вернуться в человеческую форму, и мы сможем поговорить по-настоящему.

Он рычит на меня, и я затыкаю уши руками.

Затем, с порывом воздуха, он взлетает, взмывая в небо в мгновение ока.

Боже, а он быстрый.

Теперь, когда он улетел, я поднимаюсь на ноги. Майз, скорее всего, скоро появится. Может быть, я смогу застать её врасплох и нокаутировать. Тогда я смогу спуститься внутрь горы и унести свою задницу отсюда до того, как Драгикс вернётся.

За исключением того, что она никогда не поднимается сюда, если он не здесь, а прошлой ночью он закатил этот богом забытый камень перед тем спуском. Всё время глядя на меня, как будто говоря:

— Давай, сдвинь его.

Я возвращаюсь в своё тенистое место, но оставляю ноги на солнце, так как солнце сегодня припекает. Я не привыкла к тому, что Драгикса так долго не было. Обычно я оцениваю его отсутствие менее чем в двадцать минут, но солнце уже встало высоко в небе, а он всё ещё не вернулся.

Я упускаю прекрасную возможность сбежать? А может он меня наказывает? Возможно, он даже решил оставить меня здесь гнить.

Я встаю и иду по периметру пещеры. Снова. Вдалеке звучат крики птиц, за которыми следует вой, от которого у меня мурашки по коже. Туманный солнечный свет раннего утра смягчает равнины передо мной. Справа от меня тянется лес, и сквозь зелёные листья я вижу тянущиеся к небу темно-синие ветки.

Стадо животных, которых, кажется, любит Драгикс, движется как один, по широкому лугу слева от меня, и я практически слышу грохот их копыт, когда они бегут, скрываясь за деревьями.

Вероятно, потому, что они знают об огромном хищнике, который любит истреблять их всякий раз, когда хочет перекусить.

Мне всё ещё странно смотреть на это зеленое небо, и на мгновение я так невероятно скучаю по дому, что снова смахиваю слёзы с щек.

Земля не была идеальной, это точно. Особенно для меня. Спать в машине было не очень приятно, а переезды из штата в штат, чтобы сбежать от моего бывшего социопата, меня утомляли. Никогда не иметь возможности заводить друзей, работать только на временной работе — это отстой. Не говоря уже о том, что меня похитили гриваты на Земле. Продали на чужой планете и совершила аварийную посадку на этой? Тоже не круто.

Но жить в моей машине было лучше, чем это.

Наконец-то подлетает Драгикс. Я остаюсь сидеть в тени, когда он приземляется, его взгляд устремлён прямо на меня.

Затем этот яркий свет исходит из ниоткуда, и он внезапно снова становится мужчиной. Только на этот раз он выглядит гораздо более комфортно в своём теле, когда приближается ко мне.

Я встаю, хотя бы для того, чтобы не смотреть на его великана…

«Не думай об этом. Не. Думай. О. Нём».

— Где ты был? — цыкаю я. — Если ты собираешься держать меня здесь, ты не можешь просто улететь и оставить меня без воды.

Он кивает.

— Ты права. Я прошу прощения.

Я так ошеломлена, услышав эти слова от парня, что моргаю, почти не замечая, что он говорит дальше.

— Я тренировался в своих изменениях, — говорит он. Он отступает, превращается в дракона и снова возвращается.

На этот раз у него урчит в животе, а уголки рта приподнимаются.

Он красив. Настолько невероятно красив, что почти больно смотреть на него. Но он также дракон, и он держит меня здесь против моей воли.

— Изменение форм быстро истощает мою энергию и делает меня голодным. Если я не буду есть, я не смогу изрыгать пламя, — объясняет он, как будто я спрашивала.

— Мне нужно спуститься с этой горы, — говорю я устало, уже не умоляя. Я буду повторять их, пока он меня не отпустит, даже если я не ожидаю, что это произойдёт в ближайшее время.

Меня шокирует, когда он кивает.

— Ты отпускаешь меня?

Одно твёрдое движение его головы, и я отворачиваюсь, не в силах даже взглянуть на него.

Его рука ложится на моё плечо, твердая и теплая — такой теплая, — когда он поворачивает меня обратно.

— Я знаю, что ты расстроена. Я бы не хотел оказаться в ловушке без крыльев. Я возьму тебя с собой на охоту.

— Правда?

Он кивает и выжидающе поднимает одну бровь.

Я пылаю. Ярость горит во меня, от понимания что он считает, словно я должна поблагодарить этого ублюдка за то, что он «позволил» мне спуститься с этой горы.

Но я буду играть в эту игру, пока он не ослабит бдительность настолько, что я смогу улизнуть.

— Спасибо, — говорю я, выдавливая слова. Он наклоняет голову, и вдруг он снова дракон, и бульканье в его животе уже звучит как рёв.