Глава 2

Глава 2

Селина Макколл

Спотыкаясь, я возвращаюсь в бальный зал. Мои руки все еще дрожат после встречи с мужчиной в коридоре. Он был воплощением высокого, темноволосого и красивого мужчины, одетого в дорогой черный костюм, сшитый на заказ. Но то, как он смотрел на меня своими серо-стальными глазами за золотой маской, нервировало меня. Это было почти так, как если бы он пытался каким-то образом разгадать меня; как загадку. И я ненавижу то, как его глаза, казалось, смотрели сквозь меня, в самую душу, будто он мог видеть все мои страхи и недостатки, которые я так отчаянно пытаюсь скрыть и запереть глубоко внутри себя.

Я беру бокал шампанского с ближайшего столика и рассеянно потираю подбородок, вспоминая, как он прикасался ко мне, так нежно, словно я сделана из стекла. Никогда раньше мужчина так не прикасался ко мне. Сильная дрожь пробегает по мне, когда я оглядываюсь через плечо, ожидая увидеть, что он следует за мной. Но его там нет.

Чувство облегчения разливается по моим венам, когда я одним большим глотком допиваю дорогое шампанское, прежде чем поставить пустой бокал обратно. Мне нужно избегать любых других встреч с этим мужчиной ... и со всеми остальными на этой вечеринке, если уж на то пошло. Не дай Бог, если я сделаю что-то не так или устрою сцену. Я, вероятно, никогда больше не увижу дневной свет. Я содрогаюсь при мысли об этом. Тот факт, что я даже сейчас здесь, на публике, вдали от человека, который держал меня в плену последние десять лет, почти невообразим.

Я даже не хочу быть на этой дурацкой вечеринке, но у меня нет выбора в этом вопросе. Нет, Константин Карбоне делает все, что хочет. И сегодня вечером он решил сдать меня своему сыну в аренду как проститутку.

Мысль о побеге приходила мне в голову раз или два, но я знаю, что далеко бы не ушла. Константин всегда находит меня. И в последний раз, когда я пыталась убежать…скажем так, это оставило на мне шрамы на всю оставшуюся жизнь. Я больше никогда не буду пытаться сбежать. Я останусь его идеальным маленьким питомцем, как он и хочет. И не буду нести ответственности за то, что кто-то еще пострадает из-за меня.

Я выпиваю еще три бокала шампанского, прежде чем собраться с духом и направиться к своему кавалеру на ночь. Мне понадобится вся жидкая храбрость. Джино Карбоне жесток и требователен, совсем как его отец. Точная копия старика — за вычетом приятной внешности и обаяния.

Когда Константин впервые купил меня в нежном тринадцатилетнем возрасте, Джино был всего на несколько лет старше меня. Я совершила ошибку, подумав, что он добрый, что он поможет мне. Свой первый урок я усвоила несколько недель спустя, когда он и его отец по очереди избивали и насиловали меня.

Я больше никогда не доверяла этому ублюдку. И ненавижу тот факт, что мне приходится быть здесь с ним сегодня вечером, пока он выставляет меня напоказ, как настоящую девушку, а не просто женщину, на которую он время от времени нападает и использует в качестве своей личной боксерской груши.

Как только я снова оказываюсь рядом с ним, протягиваю руку к официанту за еще одним бокалом шампанского, но Джино неодобрительно клацает зубами.

— Я хочу, чтобы ты была трезвой, — говорит он, прежде чем притянуть меня ближе и прикусить мочку уха, как будто мы двое любовников, которые не могут оторваться друг от друга. Я с отвращением отстраняюсь от него, и он хватает меня за руку до синяков. Его темные глаза пристально смотрят на меня, когда он сердито бормочет: — Нам снова нужно обучить тебя манерам?

— Нет, — говорю я, яростно качая головой.

— Что нет? — требует он.

— Нет, сэр.

В тот момент мне потребовались все силы, чтобы не закатить глаза. Константин годами пытался сломить меня, и, возможно, ему это удалось, но наркотики, которыми он меня пичкает, заставляют меня чувствовать, что у меня есть сверхспособности, что я могу завоевать мир. Думаю, в глубине души ему нравится во мне дерзкая жилка. Из-за этого меня гораздо труднее сломить, что он любит делать со всеми своими женщинами. И я видела, как он сломал стольких, что они навсегда будут преследовать меня в ночных кошмарах.

— Я люблю, когда мои шлюхи уступчивы. Не заставляй меня снова выбивать из тебя твое неповиновение, — предупреждает Джино себе под нос.

Я вздрагиваю от его слов и воспоминаний о том, как он хлестал меня ремнем всего несколько дней назад. У меня до сих пор синяки по всему телу и порезы от того, что пряжка задела кожу. Он был под кайфом, и его девушка только что изменила ему. Полагаю, достаточная причина, чтобы выместить свой гнев на мне.

Я ерзаю на своих высоких каблуках. Смесь наркотиков, которую приняла несколько часов назад, начинает выветриваться. Константин пообещал мне, что его сын даст еще немного, когда мне понадобится, и это было единственное с чем я согласилась, выйдя на эту небольшую прогулку. Константин знает, что я зависима. Я не могу обойтись без своего драгоценного лекарства. И я совершила несколько грязных, непростительных поступков, чтобы поймать следующий кайф. Таблетки — единственное, что поддерживает меня на ногах большую часть дней. В противном случае, вероятно, я погрузилась бы в темную пустоту, и меня никогда больше не нашли бы.

— Перестань ерзать, — рявкает Джино, выводя меня из суматошных мыслей.

— Прости. Мне нужны мои таблетки. Твой отец сказал…

— К черту то, что сказал мой отец, — говорит он, прерывая меня.

Если бы Константин мог услышать эти слова, у его сына были бы серьезные неприятности. Никто не бросает вызов великому всемогущему Константину Карбоне, даже его собственный сын.

У меня такое ощущение, что кожа горит, и мне хочется чесаться, пока я не разорву свою плоть и не начну кровоточить. Я начинаю со своего запястья, но Джино хватает мою руку и строго удерживает ее между нами.

— Что, черт возьми, с тобой не так? — сердито рычит он.

— Мне нужны мои таблетки, — умоляю я его.

— Пойдем наверх. Ты меня бесишь. — Он грубо хватает меня за руку, увлекая за собой.

Я киваю в знак согласия. Да, давай пойдем куда-нибудь в уединенное место, где я смогу принять лекарство. Константин пообещал мне, что Джино даст мне таблетки, прежде чем что-либо предпринимать.

Мы направляемся к лестнице, когда я слышу, как кто-то зовет: — Карбоне!

Я вздрагиваю, думая, что Джино обернется и начнет говорить, задерживая мой кайф. Но, к счастью, он просто отмахивается от человека, и мы продолжаем подниматься по лестнице на второй этаж.

Я едва могу ходить по прямой. Капли пота выступают у меня на лбу, и я чувствую, что сейчас упаду в обморок или меня стошнит. Я никогда раньше так долго не обходилась без лекарств. Страх пережить ломку заставляет меня торопиться, но Джино крепко держит меня, направляя в своем собственном темпе.

Мне кажется, что моя маска душит меня, поэтому срываю ее с лица и бросаю в коридоре, не заботясь о том, увижу ли я эту чертову штуку когда-нибудь снова.

Мы проходим коридор за коридором, пока он не находит подходящую комнату. Открывает дверь и заталкивает меня внутрь. Я спотыкаюсь, ударяясь локтем о стену.

— Ой, — шепчу я, прежде чем стряхнуть тупую боль и продолжить идти.

Роскошная спальня, оформленная в темно-коричневых и красных тонах, с массивной кроватью посередине, расположенной под огромной хрустальной люстрой. Остальную часть комнаты заполняет антикварная мебель — зеркальный комод, большой шкаф и две прикроватные тумбочки с лампами, которые загораются, когда Джино нажимает на выключатель на стене.

В любое другое время я бы потратила время на то, чтобы оценить обстановку, но сейчас у меня на уме только одно. Я поворачиваюсь к Джино, который засовывает толстый палец в узел своего галстука, ослабляя его. Прежде чем я успеваю открыть рот, он говорит мне: — Сними платье.

Качая головой, я отступаю от него к ближайшей стене, прижимаясь спиной к прохладным обоям в цветочек.

— Пожалуйста. Мои таблетки. Сначала мне нужны таблетки, — умоляю я его.

— Я не дам тебе ни хрена, пока ты не трахнешь меня, — говорит он, отчего у меня сводит живот.

— Твой отец обещал! Он обещал, что ты отдашь их мне!

Я практически кричу, с каждой секундой становясь все более истеричной. Я не могу трахнуться с ним, пока не под кайфом. Я не могу.

Внезапно Джино пересекает комнату несколькими большими шагами, быстро заполняя пространство между нами. Он хватает меня за волосы и прижимает к стенке антикварного шкафа. Мои кости хрустят от удара, и я ловлю себя на повороте, хрипя от сильного удара прямо в живот.

— Снимай свое платье и ложись на гребаную кровать, — приказывает он.

Выпрямив спину, я киваю, символизируя, что собираюсь вести себя прилично и делать то, что он мне скажет. Он отпускает мои волосы, и я подхожу к кровати, увеличивая небольшое расстояние между нами.

Я слышу его тяжелые шаги, когда он подходит ближе. А затем чувствую сзади его руки на моей талии. Я медленно поворачиваюсь в его объятиях и смотрю на него снизу вверх. Он высокий, как и его отец, но примерно на сотню фунтов тяжелее.

Я отступаю от него на шаг и делаю вид, что тянусь к молнии своего платья.

— Это хорошая маленькая сучка, — бормочет Джино.

Если я чему-то и научилась за эти годы, так это тому, что если ты хорошая, то попадаешь в еще большие неприятности. В конце концов тебе только причиняют боль.

Поднимая ногу, я изо всех сил бью вперед, целясь по яйцам. Но моя нога соприкасается только с его толстым животом. И в этот момент понимаю, какую серьезную ошибку совершила.

Лицо Джино краснеет от гнева, когда он хватает мою ногу и тянет за лодыжку. Вскрикиваю от удивления, и теряю равновесие. Поскальзываясь, падаю на пол, по пути ударившись затылком о изножье кровати. Комната кружится вокруг меня, когда я внезапно чувствую, как он прижимает меня к полу, наваливаясь всем своим весом мне на грудь. Он давит на меня до такой степени, что кажется, будто у меня ломаются ребра, и я не могу даже сделать ни единого вдоха.