По-видимому, обезображенная каким-то врожденным дефектом, дегенеративным заболеванием или травмой, карликовая фигура стояла, сгорбившись, в позе, напоминающей жертву инсульта, руки были плотно сложены на груди, запястья торчали из грязных бинтов и загибались кверху, пальцы сжаты в свободные кулаки. Когда он сделал несколько шагов ближе к дому, Гарри смог лучше разглядеть лицо. Оно тоже было обмотано старыми и сильно изношенными бинтами, за исключением прорези для рта и пары неровных отверстий для глаз. Из отверстий в бинтах на голове торчали клочья волос, и хотя существо выглядело человеком, оно передвигалось, странно прихрамывая, как будто ноги у него были не одинаковой длины, а может, и вовсе были обрубками. Однако оно продолжало идти вперед, и Гарри мог видеть, что обрубок правой ноги волочится по тротуару с неприятным скребущим звуком.

Разум подсказывал ему потянуться к камере, но он не мог пошевелиться. В ужасе он наблюдал за тем, как существо, прихрамывая, приближается к проезжей части. Медленно, с огромным усилием, одна из шишковатых рук отделилась от тела.

Прямо на Гарри.

Не открывай дверь, не открывай, пожалуйста, не надо, пожалуйста, Господи, помоги мне, не открывай дверь, нет, не надо - не открывай, помоги мне, я...

"Мистер Фремонт?"

Гарри отмахнулся от воспоминаний, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. "Простите, я..."

"Я понимаю, что вы неважно себя чувствуете и сейчас находитесь в состоянии сильного стресса, сэр, но мне нужно, чтобы вы как можно лучше сосредоточились. Как вы думаете, вы сможете сделать это для меня?"

Перед ним стояла женщина-полицейский, миниатюрная и привлекательная брюнетка с волосами, собранными в хвост и скрепленными резинкой. Она не была похожа на полицейского. Если бы она не была в форме, он бы предположил, что это учительница, а может, продавец или специалист по связям с общественностью. Рация на ее поясе потрескивала, поэтому она немного убавила громкость и посмотрела на Гарри, явно пытаясь понять, с чем именно ей предстоит столкнуться. У нее были большие и глубокие карие, почти черные глаза, и хотя она обладала типичной манерой поведения полицейского, она казалась менее властной, чем большинство других, а ее тон был терпеливым, беспристрастным и пронизанным искренним состраданием. По мнению Гарри, ей было около двадцати пяти.

Технически достаточно молода, чтобы быть моей дочерью, ради всего святого.

" Вы можете сделать это для меня?" - снова спросила она, глядя на его маленький командный центр и бейсбольную биту, которую он оставил прислоненной к стене.

"Да, простите. Я просто так устал, я... Я выдохся". Он знал, что она представилась, когда только пришла, но не мог вспомнить ее имени. По иронии судьбы, над ее правой грудью висела табличка с именем: Гай.

"Я так понимаю, вы играете в бейсбол или софтбол, мистер Фремонт?"

"Нет, с детства".

"Тогда для чего вам бита?"

"Угадайте сами".

По выражению ее лица было понятно, что ее не позабавил его ответ.

"Я держу ее в доме для защиты", - вздохнул он.

"А что это на ней?" - спросила она.

Он посмотрел на нее с интересом. "Старые царапины и немного грязи, я полагаю. Нет закона, запрещающего использовать грязную бейсбольную биту, не так ли?"

Она, похоже, не совсем приняла его ответ, но почему-то не стала настаивать на своем. "Конечно, нет, - сказала она, прочистив горло, - но это уже второй ваш звонок в службу 911 за сегодня, и ни разу мы не обнаружили чрезвычайной ситуации. Существуют законы, запрещающие злоупотреблять системой 911".

"Так вот что, по-вашему, я делаю?"

Она сделала вдох и медленно выдохнула. "Нет, сэр, не делаю. Не намеренно".

Гарри уже жалел, что позвонил в полицию, но в тот момент он был так напуган, что ничего не мог с собой поделать. Это казалось единственным разумным поступком.

Как только она приехала, он снял камеру с шеи и оставил ее на столе, а затем закрыл ноутбук, чтобы она не увидела сайты, которые он изучал на тему депривации сна. Пока она обыскивала территорию, он ждал внутри, чувствуя себя полным ослом. Достаточно взрослый, чтобы быть ее отцом, а прячется в доме как трус, пока она защищает меня от... от чего?

Он не показал ей глифы в шкафу и не попросил обыскать дом, опасаясь, что она увидит койота в грязной комнате. Как бы ему ни хотелось отвести ее наверх и показать внутреннюю сторону дверцы шкафа, он не мог рисковать. Не зная, что это не ловушка. Паранойя это или нет, но после телефонного разговора с Кенни ему пришлось рассмотреть такую возможность. Если повезет, он поднимет их наверх, и глифы все равно исчезнут. Кроме того, офицеру Гай достаточно было увидеть дверь чулана, забаррикадированную стулом, чтобы она перешла от подозрений к убеждению, что ему необходимо серьезное вмешательство.

"Но сегодня вы сообщили о человеке на крыше дома напротив", - напомнила она ему, сверяясь с маленьким блокнотом. "Офицер Николетто отреагировал на вызов и, согласно его отчету, не смог найти ничего, подтверждающего ваши утверждения. К сожалению, я вынуждена сообщить вам, что пришла к такому же выводу, и мой отчет будет отражать это. Нет никаких доказательств того, что кто-то был на вашей территории, сэр, и уж точно не на вашей крыше. И уж точно, - она облизнула губы в явной попытке удержаться от улыбки, - я не видела никаких признаков маленького человека".

"Я не уверен, что это был карлик, я..."

" Не стоит употреблять это слово".

"Простите?"

"Карлик", - сказала она. "Вы находите это слово оскорбительным. Теперь вы должны говорить "маленькие люди"".

"Ну ладно", - сонно сказал он. "Я не знаю точно, был ли это маленький человек".

" Видите? На самом деле быть добрым и внимательным не так уж сложно. Жестокость требует усилий, а доброта - нет".

Ее высказывание раздражало его. Он был уверен, что она хотела сказать что-то хорошее, но меньше всего ему сейчас нужен был урок, как себя вести. Но, с другой стороны, с ее точки зрения, это было именно то, в чем он нуждался. "Кто бы это ни был, я нашел ситуацию и этого... человека... угрожающими. Я и не думал быть дружелюбным. Я никогда не говорил, что это карлик или маленький человек, или как там у нас принято называть, просто это был кто-то маленький. Я предположил, что это был маленький человек.

"Может, это был ребенок, ребенок, который разыгрывает?"

"Я так не думаю, я..." Он пытался очистить свой разум, найти нужные слова, расставить их в правильном порядке, но они ускользали от него. "Я не..."

"Мистер Фремонт, - сказала она, присев рядом с креслом так, что они оказались лицом к лицу. "В своем рапорте офицер Николетто указал, что вы признали, что не спали несколько дней и что вы также находились под воздействием какого-то рецептурного лекарства от гриппа. По вашему поведению, внешнему виду и разговору с вами я могу сказать, что вы сейчас находитесь в очень подавленном состоянии. Вы сами только что сказали, что совершенно измотаны и у вас серьезные проблемы. Она не пользовалась одеколоном, но от нее пахло свежестью и чистотой, как будто она намылилась дезодорирующим мылом. "Нам нужно решить эти проблемы, пока все не вышло из-под контроля, вы понимаете? Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь, но вы не можете продолжать набирать 911 и задерживать подразделения ложными тревогами. В этот раз начальник смены разрешил мне позвонить. Если нам придется вернуться сюда сегодня вечером, он не оставит это на мое усмотрение. Он будет настаивать, чтобы я взяла вас под охрану. Я могу сделать это сейчас, мистер Фремонт, но я бы предпочла этого не делать".

Гарри вяло потер глаза. "Вы собираетесь меня арестовать?"

"Нет, сэр, это не арест. Это защитная опека, то, что мы делаем, чтобы защитить человека, когда решаем, что ему небезопасно или не в его интересах оставаться одному или под собственным присмотром. Мы поместили бы вас на ночь в камеру, чтобы вы могли спать в условиях, в которых мы можем быть уверены, что вы в безопасности". Она слегка, почти виновато, улыбнулась: тонкие губы разошлись, обнажив ровные, очень белые зубы. "Но я надеюсь, что нам не придется этого делать. Надеюсь, вы согласитесь принять необходимые вам лекарства и лечь спать. Вам явно нужен сон, и я думаю, что в вашей ситуации вам было бы гораздо лучше здесь, в вашей собственной постели, не так ли?"

"Да", - ответил он, не понимая, почему у него такие смешанные чувства к этой женщине. Она казалась хорошим полицейским. Была ли она также хорошей женой?

Офицер Гай встал, снова приняв властное положение. "Я не хочу забирать вас из вашего дома, мистер Фремонт, но если это будет необходимо, я это сделаю".

Держу пари, у вас есть масса возможностей отступить от своего брака.

"Вы понимаете?" - надавила она.

"Да", - ответил он. "Я больше не буду звонить. Обещаю".

Интересно, сможете ли вы.

"Если мы вам нужны, звоните. Для этого мы здесь. В противном случае..."

"Я понимаю. Этого больше не повторится. Простите, я просто запутался. Я чувствую себя так нелепо. Вот я, взрослый мужчина, звоню вам и..."

"Не волнуйся об этом". Она нежно похлопала его по плечу. " Вы так измучены, что начали видеть разные вещи, путать реальность с фантазиями, и если вы не поспите, будет только хуже".

Он посмотрел в ее большие карие глаза. Если глаза действительно являются окнами в душу, то он решил, что ее глаза - добродетельные.

"Я знаю, что эти вещи пугают и кажутся очень реальными, но это всего лишь уловки разума. Помните, как в школе, на уроках естествознания, вы впервые узнали о микроскопических организмах? Все эти маленькие жучки, клещи и прочее, что можно увидеть только в мощный микроскоп, но они повсюду - на наших простынях, на нашей одежде, на нашей коже, в наших ртах, в наших глазах, - но мы не можем их увидеть или почувствовать, потому что они такие маленькие? Несколько дней я сходила с ума, думая об этих маленьких жучках, которые повсюду - на мне и на всех остальных. Но потом я поняла, что должна остановиться. Конечно, они существовали, но были ли эти организмы на самом деле или нет, не имело значения. Если бы я сосредоточилась на них и позволила этим мыслям постоянно находиться в моей голове, они бы свели меня с ума. Я бы сошла с ума от беспокойства и страха перед тем, что находится внутри меня и что я не могу увидеть невооруженным глазом, даже услышать или потрогать. Я бы не смогла жить, потому что искала бы или беспокоилась об этих вещах, кишащих вокруг меня. Дело в том, что очень легко стать одержимым подобными вещами, и если вы не будете осторожны, то не успеете оглянуться, как они полностью выбьют вас из колеи. Вы понимаете, о чем я говорю, мистер Фремонт? Никто из нас не может контролировать микроскопические организмы, существующие в природе, так же как вы в своем нынешнем состоянии можете контролировать реакцию своего разума на то, что вас лишают сна несколько дней подряд, но мы можем контролировать то, что мы думаем о вещах, и то, сколько власти мы готовы им дать".