Глава 4. Эйден

Плейлист: Beirut — Gallipoli

Я опаздываю. Пи**ец как опаздываю, не дав Фрейе ясного объяснения, почему. Но чёрта с два я скажу ей, что грандиозно опаздываю, потому что обосрался. После визита в штат Вашингтон с его сквозняками я подхватил простуду, затем осложнение в виде синусита, и от антибиотиков мой кишечник просто в ужасе. Ранее в офисе мой живот урчал, и у меня честно не было времени опять бежать в туалет ради того, что может оказаться всего лишь смачным пердежом, так что я рискнул.

И проиграл.

Выбросив штаны и боксёры в мусорку, приняв душ и переодевшись в запасную одежду, которую всегда держу в офисе (спасибо моей осторожной, излишне предусмотрительной натуре), я теперь сижу в безнадёжной пробке.

— Проклятье! — я ударяю руками по рулю. Приходит сообщение от Фрейи.

«Мы расходимся».

— Нет, — стону я, дёргая себя за волосы. — Нет, нет, нет.

Набрав её номер, я подключаю телефон к вспомогательной системе в машине. Идут гудки. Ещё гудки. И ещё гудки. Затем включается голосовая почта.

Естественно, она не отвечает. Она не желает со мной разговаривать. Я сам с собой разговаривать не желаю.

Она наверняка зла. Определенно обижена. Я её не виню. Семья — это сердце жизни Фрейи. Её родители чрезвычайно важны для неё (чёрт, да они чрезвычайно важны для меня), а я пропустил ужин в честь их годовщины. А я всегда любил этот день, поскольку это семейное собрание, а не просто праздник для них двоих.

Включив подкаст, я пытаюсь отвлечь себя, сворачиваю на первый же доступный съезд и направляюсь обратно к нашему дому в Калвер-сити. С точки зрения пробок ехать домой проще, чем протискиваться к ресторану, и вскоре я паркуюсь на нашей маленькой подъездной дорожке и запираю машину.

Внутри горит свет, но лампочка на крыльце не включена, и это фишка Фрейи. Эта женщина чертовски зациклена на экономии энергии, а я чертовски зациклен на безопасности. Лампочка на крыльце — это предмет мягких стычек между нами. Она выключена, хотя включал её, когда уходил на работу этим утром — значит, Фрейя дома.

Это также означает, что я окружён темнотой и прислушиваюсь к окружающим звукам, пока иду по дорожке к дому. На полпути я чувствую, как волоски на шее сзади встают дыбом. Ломается веточка. Резко развернувшись, я ищу источник услышанного звука. Да, моя тревожность зашкаливает, и стресс из-за опоздания и пропущенного ужина вовсе не способствует уровню адреналина, но кто-то находится поблизости и наблюдает за мной. Я в этом уверен. Нельзя вырасти в таких условиях, как я, и не научиться оглядываться через плечо и защищаться.

Внезапно раздаётся шум, и два мужчины надвигаются на меня, их лица неразличимы во тьме. Включаются инстинкты, и я подножкой сшибаю одного из них, но другой стискивает мою голову в захвате и волочит назад.

Я не кричу, потому что мне меньше всего надо, чтобы Фрейя выбежала и вмешалась во всё это. После того, как большая ладонь одного из парней зажимает мне рот, я не смог бы заорать, даже если бы захотел.

Другой парень уже хватает меня за ноги, поднимая, и теперь меня несут по газону. Дверь фургона открывается, потом меня заталкивают внутрь, хотя я усиленно стараюсь сопротивляться. Дверь захлопывается, щёлкнув замком, и машина быстро трогается с места. Я моргаю, чтобы глаза адаптировались, и я сумел сориентироваться.

Наконец, ко мне возвращается зрение, и не будь я так зол на них, я бы напинал самому себе за то, что не предвидел чего-то подобного. Рен везёт нас как каких-то грабителей с места преступления. Аксель едет на переднем сиденье. Оливер уселся мне на колени, Райдер устроился на соседнем сиденье, а Вигго выглядывает с третьего ряда.

— Это что такое, чёрт возьми? — ору я, спихивая с себя Оливера. Он приземляется на пол фургона, охнув. — Не отвечайте, пока не пристегнётесь, — я сердито смотрю на всех них. — Неужели так сложно было сказать «Эй, Эйден, нам надо с тобой поговорить»?

Райдер уклончиво хмыкает. Рен молчит, Аксель тоже.

— А ты бы пришёл? — спрашивает Вигго.

Я открываю рот, чтобы ответить. И понимаю, что не могу искренне сказать ему «да».

— Вот именно, — говорит он.

Оливер забирается на третий ряд и пристёгивается, затем подаётся вперёд, встречаясь со мной взглядом.

— Возможно, мы с Вигго немного переборщили в физическом плане, но мы все согласились, что тебя придётся активно уговаривать.

— Немного переборщили? — пылко огрызаюсь я. — Вы напугали меня до усрачки. Иисусе, ребята. Это вам не боевик с Лиамом Нисоном.

Вигго фыркает.

— Я тебя умоляю. От изначального плана меня отговорил Райдер.

Райдер холодно улыбается.

— Рен, — умоляю я. — Я думал, что могу на тебя рассчитывать, дружище. Это что такое?

Рен встречается со мной взглядом в зеркале заднего вида, и его глаза нехарактерно холодны.

— Я отказываюсь от ночи со своей девушкой, чтоб ты знал.

— Эй, я не просил, чтобы меня похищали мои шурины. В чём вообще дело?

«Как будто ты не знаешь. Вот насколько сильно ты облажался. Братья Бергманы пытаются тебя спасти. О, как низко ты пал».

— Когда вы с Фрейей начали встречаться, папа посадил нас всех и очень ясно дал кое-что понять, — говорит Оливер.

— Не вмешивайте Эйдена, — продолжает Вигго. — Вот что сказал нам папа. Никаких братских шуточек и обрядов посвящения, никаких коварных сговоров. Будьте добры к нему. Что самое важное, не лезьте в его отношения с вашей сестрой.

— И? — спрашиваю я.

— И это работало, — рявкает Райдер. — Пока ты не пустил всё по пи*де.

— Иисусе, — я тру лицо. Мне это меньше всего надо.

— И в этот момент, — ровно произносит Аксель, — мы осознали, что необходимо вмешательство.

Вигго кладёт ладони на мои плечи и сжимает.

— Добро пожаловать на твой первый Саммит Братьев Бергманов, Эйден. Тебя ждут бурные сюрпризы.

***

— Я не буду обсуждать мой брак с вашей сестрой, — говорю я им. — Не бывать этому.

Рен опускается на стул на его задней террасе с видом на Тихий океан. У него прекрасный дом на Манхэттен-бич с захватывающим видом, потому что генетика создала его для хоккея, и он живёт и дышит этой игрой. Я счастлив за него. Никто не заслуживает этого так, как Рен, который столь щедрый и здравомыслящий в своём успехе. Но я не могу сказать, что никогда не завидовал ему и его колоссальным атлетическим способностям.

Конечно, я сильный и имею неплохую координацию. Я могу постоять за себя, когда дело касается борьбы с братьями Бергманами. Но я весьма посредственно владею футбольным мячом, имею среднюю выносливость в беге и поднятии тяжестей. Я не могу притворяться, будто не задумывался, какую жизнь я мог бы дать Фрейе, если бы был таким, как Рен. Он за год зарабатывает столько, сколько я заработаю за всю жизнь.

Если только это приложение не выстрелит.

Словно зная, что я думаю о нашем проекте, Дэн начинает атаковать мой телефон. Уговаривая себя не предвкушать некую катастрофу, я выуживаю телефон и просматриваю его быстро поступающие сообщения. Пробежавшись по содержимому, я вижу, что там ничего критичного. И выдыхаю с облегчением.

— Дай мне телефон, — говорит Райдер, протягивая руку.

— Это всего лишь мой бизнес-партнёр, — я кладу телефон экраном вниз на стол, вокруг которого мы расселись. — Я поставлю на беззвучный.

— Слушай, Эйден. Хочешь верь, хочешь нет, — говорит Вигго, — но мы не хотим знать подробности твоей личной жизни с нашей сестрой.

Всех пятерых передёргивает.

Рен похлопывает меня по плечу.

— Нам всего лишь нужна картина в целом.

— Картина чего? — спрашиваю я.

Аксель потирает переносицу.

— Как Мистер Романтик-Сводник, который кишит уверенностью и знаниями в этой сфере и больше десятилетия делал нашу сестру счастливой, умудрился так знатно облажаться.

— Аксель, — говорит Рен уголком рта. — Я думал, мы договорились о более деликатном подходе.

— Упс, — бесстрастно отзывается Акс.

Рен вздыхает.

— Аксель хотел сказать, что ты кажешься нам современным мужчиной со зрелыми романтическими убеждениями. Феминистским парнем, который понимает свою партнёршу и поддерживает её.

— По сути, — переводит Оливер, — ты не засунул башку себе в задницу.

— Поправочка, — вмешивается Вигго. — Ты кажешься нам таким. Очевидно, твоя башка находится у тебя в заднице. Ну или там находится что-то другое, потому что Фрейя выглядит несчастной. И ты тоже.

Я стискиваю свой стул до побеления костяшек пальцев.

— Мы не будем это обсуждать.

— Даже если мы можем помочь? — спрашивает Райдер.

— Мне не нужна ваша помощь. Мне ничья помощь не нужна.

Они все награждают меня выразительными взглядами.

— Ага, — говорит Вигго после тяжёлой, затянувшейся паузы. — Ты определённо не нуждаешься в нашей помощи, когда пропустил семейный ужин...

— Хотя ты такое никогда не пропускаешь, — добавляет Оливер.

— И наша сестра всё это время готова была расплакаться, — выразительно подчёркивает Аксель. — Я как никто другой здесь понимаю, что значит быть независимой натурой, но есть самостоятельность, а есть глупость. Не позволяй гордости встать на пути здравого смысла. Позволь нам помочь.

Помочь.

Я сердито смотрю на них. Мне тридцать шесть лет. В этом сентябре будет десять лет, как я женат. Половина братьев Бергманов холостые, и не считая Акселя, всем им по двадцать с хвостиком. Как, чёрт возьми, они могут сказать мне что-то, чего я не знаю? Какой мудростью они могут обладать?

— Как, — натянуто говорю я, — по-вашему, вы можете помочь?

— Ну, — Райдер прочищает горло. — Мы могли бы дать какие-нибудь подсказки, поскольку знаем Фрейю...

— В два раза дольше, чем ты, — говорит Рен.

— Ребят, вы меня пугаете, — сообщаю я им, — когда вот так заканчиваете друг за другом предложения.

Рен пожимает плечами.

— Мы просто хотим поддержать тебя. Быть рядом. И если, эм...

— Если ты продолжишь лажать с ней, мы можем указать тебе верное направление, — говорит Райдер. — И это было бы намного проще, если бы ты сказал нам, что случилось.