ГЛАВА 29

ВИТТОРИО КАТАНЕО

Я такого точно не ожидал.

Я нервно поправляю галстук, который, как я знаю, безупречно сидит на месте, и прочищаю горло, когда Габриэлла садится в машину, из которой я не выходил. Я ждал ее, отвлекаясь на информацию на экране своего мобильного телефона, и не заметил ее приближения, поэтому был застигнут врасплох ее внешним видом... Диким.

Черное платье длиной до колена облегает изгибы бразильянки, облегая каждый из них и обнажая интригующую часть кожи через разрез на левом бедре. Ткань имеет шелковистый блеск и прекрасно контрастирует со светлым цветом кожи Габриэллы. Обтягивающий крой подчеркивает круглую грудь, стройные плечи и длинную шею.

Габриэлла завязала волосы в низкий хвост и надела на них малиновый бархатный бант. Ее лицо почти не накрашено, что подчеркивают губы правильной формы, накрашенные розовым.

Черный и малиновым - цвета Святой.

Смущается…

— Это же не слишком? — Спрашивает она, нервно моргая темными глазами. — Я говорила Рафаэле, что это через-чур, но она настаивала, что...

— Все прекрасно, Габриэлла. Ты идеальна! — Я прерываю ее, и от моих слов ее щеки окрашиваются в знакомый мне оттенок красного.

Удивляясь себе во второй раз за очень короткий промежуток времени, я задаюсь вопросом: какие еще части тела Габриэллы могли бы принять такой же оттенок при правильном воздействии? Я отворачиваюсь и медленно выдыхаю. Когда я снова смотрю на девушку, ее нижняя губа зажата между зубами. Тишина в машине становится густой, почти третьим присутствием, между нами.

— Поехали, — говорю я Паоло, и машина начинает движение. Габриэлла оглядывается по сторонам, как будто что-то ищет.

— Мы едем одни? — Спрашивает она, нахмурившись.

— Что ты имеешь в виду?

— Твои телохранители, они всегда с тобой.

— Дарио всегда со мной, — поправляю я, поднимая указательный палец в сторону переднего сиденья машины. — Остальные иногда ездят в другой машине.

То же самое произошло на прошлой неделе, когда я вез ее в Рим, но я не удивлен, что в тот день Габриэлла ничего не заметила. По понятным причинам девушка была совершенно потерянной.

— Но разве это не опасно для твоей безопасности? — Прежде чем я успеваю сдержать порыв, моя бровь приподнимается, показывая, как сильно меня удивляет этот вопрос, но это не так.

Девушка, способная поблагодарить мужчину, который практически похитил ее, определенно способна беспокоиться о его безопасности. Эмоции, выплескивающиеся из глаз Габриэллы в домашней библиотеке сегодня, небезосновательны.

Жизнь, которую девушка вела в Бразилии, достойна сожаления, и страдания, нездоровые условия и истощение, которым она постоянно подвергалась, не самое страшное для бразильянки. А вот абсолютная свобода выбора для человека с покорными инстинктами Габриэллы – это да.

Поддерживать биение сердца было импульсивным решением, редким решением, которое сегодня кажется гораздо более инстинктивным, учитывая то, как все обернулось.

— Моей безопасности ничто не угрожает, Габриэлла. Я тебе гарантирую. — Она кивает, не замечая веселья, которым пропитаны мои слова.

— Ты завербовал Рафаэлу, — внезапно говорит она, не позволяя тишине снова воцариться, между нами.

Я бросаю взгляд на зеркало заднего вида и замечаю отблеск веселья в глазах Дарио. Мой начальник службы безопасности знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что тишина, это то, что я ценю в большинстве случаев, особенно если учесть, что электронный наушник в моем ухе никогда не бывает по-настоящему тихим.

Как только он замечает мое внимание, он отводит свое, по крайней мере, от зеркала заднего вида, потому что я сомневаюсь, что он намерен сделать то же самое со своими ушами.

— Тебе понадобится кто-то, кто впредь будет помогать тебе.

— Потому что я стала полезной, — заключает она, и я киваю. — Чего ты от меня ждешь? В смысле, в чем моя помощь? Что мне нужно сделать сегодня, например?

Так много вопросов... Я решаю ответить только на последний.

— Просто будь собой.

— Быть собой? — Спрашивает она, и я отказываюсь повторять это. Габриэлла издает низкий, лишенный юмора смешок. — Не думаю, что это очень полезно, но если ты этого хочешь, — шепчет она по-португальски, потому что удивлять меня это, похоже, то, ради чего она сегодня проснулась.

Я делаю вид, что не услышал ее последних слов. Я поднимаю коробку, лежащую рядом со мной на сиденье автомобиля, и протягиваю ее девушке. Габриэлла поднимает брови, а затем ее глаза расширяются, когда она понимает, о чем идет речь. Она берет картонную коробку и снимает крышку, выглядя еще более недоверчиво, когда обнаруживает то, что, как предполагалось с самого начала, должно было находиться внутри.

— Ты даешь мне телефон.

— Единственные номера, на которые звонит это устройство, мой и Дарио. У него также нет доступа к интернету, — предупреждаю я девушку, которая все еще не сводит глаз с устройства, вложенного в картон. Она поднимает голову, выслушав меня. — Он включен и заряжен. Всегда держи его в таком состоянии.

— Да, сэр, — беспрекословно отвечает она, и я пересаживаюсь на свое место.

***

Самый популярный ресторан Катании встречает нас со всей помпой и торжественностью, точно по инструкции. Обычно я не бываю в таких местах: вечеринки любого рода подходят для младшего босса "Ла Санты" гораздо больше, чем для меня, и я даже не могу винить свой возраст, я просто никогда не понимал их привлекательности.

Сегодня, однако, это было необходимо. Заведение, расположенное в скале на краю обрыва, демонстрирует не роскошь, а традиции и хороший вкус. В ресторане Il Precipizio всего десять столиков, а очередь на ужин может составлять до двух лет.

Деревянная мебель с белой патиной сосредоточена вокруг стеклянной стены, поэтому кажется, что клиенты сидят в воздухе.

Губы Габриэллы разошлись в ошеломленном выражении, которое делает ее лицо еще более магнетическим, чем оно есть.

Я отказываюсь от помощи официанта и выдвигаю стул, чтобы она могла сесть. Ее удивленный взгляд ищет меня, а затем кивает и улыбается в знак молчаливой благодарности. Я обхожу небольшой столик и сажусь в кресло напротив нее. Габриэлле не нужен никакой стимул, чтобы начать разговор, девушка действительно любит поболтать.

— Я никогда не представляла, что такое место может существовать. — Слова обращены ко мне, но ее взгляд устремлен в темное, усыпанное звездами небо над нами.

— Тебе стоит приехать днем, если ты не боишься высоты. Ощущение глубины будет сильнее, но и чувство парения над морем тоже.

— Можно? — Внезапно я полностью завладел ее вниманием. И если мне показалось, что ее ошеломленный взгляд произвел впечатление, то только потому, что я еще не видел ее обнадеженного лица. Я понимаю, что впервые вижу эту эмоцию в ее глазах.

— Я же сказал тебе, Габриэлла. Ты можешь ходить куда хочешь, если тебя сопровождают охранники. — Ее глаза полностью загораются, прежде чем какое-то ее собственное восприятие проникает в ее сознание, и все исчезает. — Что?

— Ничего, — откровенно лжет она, прежде чем снова потеряться в пейзаже.

— Не лги мне, Габриэлла. — Приказ вырывается между зубами, и это заставляет меня вернуть ее внимание.

Румянец окрашивает ее щеки и грудь, и сначала я думаю, что это потому, что ее отчитали за ложь, но все меняется, когда она отвечает мне.

— Я не смогу позволить себе такое место. Никогда.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что бесплатных обедов не бывает. — По моему выражению лица этого не скажешь, но я не понимаю, что она имеет в виду. Молчание подчеркивает мое непонимание, и Габриэлла смеется. — Это бразильское выражение, я только что перевела его. Оно означает, что в этом мире нет ничего бесплатного, особенно в таком месте, как это.

— Неужели ты думаешь, что я дам тебе разрешение идти куда хочешь, не предоставив для этого ресурсов? — Девушка снова смеется.

— О, конечно. Как будто ты собираешься просто дать мне денег... — С ее губ срывается еще один смех, и мне трудно выбрать, на чем сосредоточиться: на звуке или на неверии, которое он вызвал.

— Карточка. Ты можешь пользоваться ею, где захочешь, если только заранее сообщишь мне, куда направляешься. Это одна из причин, по которой у тебя теперь есть мобильный телефон. —Выражение веселья на ее лице медленно сменяется абсолютным удивлением.

— Ты не можешь быть серьезным.

— У меня нет привычки лгать.

— Но это не имеет никакого смысла!

— Для кого? Я же сказал, ты принесла пользу.

— Как?

— Почему это имеет значение?

— Ну, я бы очень не хотела случайно перестать быть полезной прямо сейчас, — немедленно отвечает она, и в тот момент, когда мой разум подтверждает, что она действительно это сказала, я действительно смеюсь.

Еще одна редкая вещь, которую за многие годы не припомню, чтобы кто-то, кроме Габриэллы, мог заставить меня сделать.

— Можешь не беспокоиться. Давай сделаем заказ. — Говорю я, и Габриэлла смотрит на меню, лежащее перед ней. Она берет его и открывает, я делаю то же самое, хотя не читаю ни одного предложения, занятый наблюдением за тем, как девушка взаимодействует с предметом.

Она надувает губы, двигая ими из стороны в сторону, а затем зажимает нижнюю губу между зубами. Она складывает губы трубочкой, забавляясь.

— Я не знаю, что выбрать.

— Ты даже не пыталась.

— Мой итальянский все еще недостаточно хорош, чтобы понять больше половины из того, что здесь написано, — объясняет она, и я уже собираюсь изображать учителя с удовлетворением, которого не должно быть, когда она несколькими словами поднимает это ощущение до десятой степени. — Ты можешь выбрать для меня, пожалуйста?

Я сужаю взгляд на Габриэллу. Не может быть, чтобы она вела себя так, не имея ни малейшего представления о том, что делает. Однако все, что я вижу на ее лице, это ожидание моего ответа.