24

ИЗАБЕЛЛА

День посвящения Найла в Короли яркий, солнечный и теплый в конце лета. Я начала понемногу проявляться, мой детский бугорок стал более выраженным, и Найлу стало еще труднее сопротивляться мне, чем раньше. Я беспокоилась о том, будет ли он по-прежнему хотеть меня, когда мое тело изменится, но все, что я сделала, это подогрела его желание, и это развеяло последний из моих главных страхов.

Также больше не было никаких опасений по поводу моей беременности, и ничто не указывало на то, что Диего все еще ищет меня или пытается отомстить. Иногда Найл немного рассказывает мне о том, что происходит в Мексике, где все еще существует напряженность между картелями моего отца и Диего, но не настолько, чтобы заставить меня волноваться. Он дает мне знать, что моя семья в безопасности, и я доверяю ему достаточно, чтобы не нуждаться в большем, зная, что мелкие детали вредны для моего здоровья. У королей там есть люди, которые поддерживают моего отца, и это во многом успокаивает меня.

— Я удивлена, что мне разрешили прийти на посвящение, — говорю я Найлу, натягивая выбранное мной платье-майку без рукавов клюквенного цвета, достаточно скромное для такого мероприятия, но достаточно эластичное, чтобы быть удобным. Я сочетаю его с низкими каблуками и ожерельем с драгоценными камнями, которое я всегда ношу, а также с парой золотых сережек с топазами, которые он подарил мне на мой двадцать второй день рождения.

Это был тяжелый день без моей семьи, особенно Елены. У меня никогда не было дня рождения без них. Но Найл сплотился, устроив мне вечеринку с Анной, Катериной, Сашей и даже Софией, с которой я встречалась несколько раз и с которой подружилась. Даже Сирша прислала мне подарок, кожаную дизайнерскую сумочку с монограммой, я полагаю, в качестве извинения. Мы никогда не будем друзьями, и у меня нет никакого желания проводить с ней время. Я уверена, что она чувствует то же самое, но будет лучше, если мы, по крайней мере, не станем врагами.

— Там будут все жены, — говорит он мне, надевая свой собственный пиджак. — Даже Сирша, — криво добавляет он. — Мы также будем ужинать в поместье Макгрегоров. Просто чтобы ты была в курсе.

Я морщу нос.

— Не самый мой любимый способ провести день. Но пока он с тобой, я буду наслаждаться им.

— Хорошо. — Найл наклоняется и целует меня в кончик носа, милый жест, который он недавно перенял. — В любом случае, мы не останемся дольше, чем необходимо.

Последние месяцы были полны дней, когда мы с Найлом просто узнавали больше друг о друге, узнавали о наших маленьких привычках и особенностях. Я полагаю, изучение всего этого после того, как мы уже поженились, могло стать катастрофой, но оказалось, что мы так хорошо подходим друг другу, как и думали вначале. Инстинкт, который свел нас вместе несколько месяцев назад в том баре, оказался верным, и наш брак лучше, чем мы могли когда-либо надеяться.

Когда мы оба готовы, мы направляемся туда, где нас ждет Кларк. Я могу сказать, что Найл на взводе, когда мы подъезжаем к поместью Макгрегоров, где во дворе уже полно машин. Все бостонские короли в сборе, а также некоторые из старой банды Коннора, которые доказали, что достойны почетного места за столом, люди, которых я никогда не встречала. Я остаюсь рядом с Найлом, высматривая Ану, когда мы входим, единственного человека, с которым я чувствую себя в полной безопасности, когда Найла нет рядом со мной.

— Захватывающий день, — говорит она с усмешкой, когда я подхожу и встаю рядом с ней в кабинете, большой, очень мужской комнате, в которой сильно пахнет табаком, деревом и кожей. Коннор и Лиам стоят бок о бок перед большим письменным столом из красного дерева, остальные короли расположились полукругом по обе стороны от них. Я нервно вдыхаю, хотя мне нечего бояться, это похоже на необычно формальный, ритуальный момент, не похожий ни на что, частью чего я была раньше.

— Найл Фланаган, — говорит Лиам, принимая участие в церемонии, я полагаю, как самый близкий друг Найла. — В знак признания огромной услуги, которую ты оказывал мне на протяжении нашей жизни и самим королям, в знак признания твоей непоколебимой лояльности и преданности, я, Лиам Макгрегор, и мой брат и соруководитель Коннор Макгрегор, хотели бы предложить тебе место за столом ирландских королей, а также имущество, долю прибыли и ответственность, которые это влечет за собой. Ты хочешь принять?

Найл склоняет голову.

— Я благодарю вас братья за ваше внимание и вашу признательность. Да, я действительно хочу согласиться, с одной оговоркой.

Коннор хмурится, выглядя раздраженным, но Лиам просто сдерживает улыбку.

— И что это?

— У меня уже есть здесь дом. Я прошу, чтобы собственность, предоставленная мне как члену Королей, была собственностью в Ирландии, для меня и моей жены, с разрешения дублинских королей, конечно.

— Согласен, — говорит Лиам, не дожидаясь, пока Коннор заговорит. — С разрешения Дублина, конечно.

— Найл Фланаган, — произносит Коннор глубоким и авторитетным голосом. — Клянешься ли ты уважать руководство Королей, служить им во всем, что ты делаешь, высказывать свой голос, когда это необходимо, чтобы твое тело, твоя душа и твоя жизнь служили нам во всем, что мы делаем?

— Да.

— Клянешься ли ты в верности с этого дня и до последнего вздоха? Bás thar bréaga?

Я не знаю ни единого слова на ирландском гэльском, но Найл ввел меня в курс дела перед церемонией, и я помню переводы, которые он мне дал. У меня мурашки бегут по спине.

Смерть за предательство.

— Bás thar bréaga, — вторит Найл.

Затем Лиам заговаривает, его акцент становится сильнее, чем раньше.

— Найл Фланаган, поскольку ты присоединяешься к нашему столу как один из нас, мы не требуем, чтобы ты становился на колени, но мы просим тебя поклониться.

Найл прочищает горло, а затем глубоко наклоняет голову.

— Mar dhuine agaibh, ní ghéillim ach duit.

Как один из вас, я преклоняюсь только перед вами.

— Тогда держи спину, Найл Фланаган, и будь одним из нас за столом ирландских королей.

Настроение после этого веселое, праздничное. Коннор и Сирша небрежно разговаривают со мной, приветствуя меня в своем доме вместе с Найлом, и, хотя они старательно избегают грубости, ясно, что мы никогда не будем близки. Меня это устраивает, и я отвечаю на их вопросы о ребенке и о том, как все проходит, и вздыхаю с облегчением, когда они переходят к другим гостям.

Ужин получается восхитительным, настоящий пир. Здесь есть жареная баранина, пастуший пирог, запеченные овощи, картофельное пюре с чесноком и маслом и ирландский чеддер, мясные и сырные ассорти и множество других блюд. Учитывая мою болезнь в начале беременности, я могу наслаждаться всем этим, и, к счастью, Найл и я сидим рядом с Виктором и Катериной, так что у нас есть гости, с которыми мы можем поговорить, компания которых нам нравится. Ужин продолжается долго, с танцами и общением после, пока не становится поздно и мы с Найлом не ускользаем, возвращаясь в теплый уют нашего дома.

— Ирландский король, хм? — Я дразню его, когда мы идем в нашу спальню, притягивая для поцелуя. — Тогда мне стоит встать на колени?

Он издает низкий горловой рычащий звук, его рука запускается в мои волосы, когда он глубоко целует меня, его язык погружается в мой рот.

— Ты знаешь, я бы никогда не сказал нет этому, девочка.

— Что ж, тогда позволь мне показать моему королю, как сильно я хочу служить ему, — дразня шепчу я, целуя его еще раз, прежде чем опуститься на колени. — Всю ночь, если король пожелает.

Я надвигаюсь на Найла таким образом в течение долгого времени, используя все приемы, которым научилась, пока он не становится твердым, как скала, и пульсирует от желания, на грани оргазма, жестко вонзаясь в мой рот именно так, как ему нравится. Затем я встаю, веду его к кровати и укладываю обратно на подушки, снимая платье, чтобы я могла оседлать его. Он гладит мой клитор, когда я опускаюсь на него, и когда я пытаюсь сказать ему, что сегодня я забочусь только о его удовольствии, он только усмехается.

— Ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем видеть, как ты кончаешь, чувствовать, как ты кончаешь на моем члене. — Его пальцы двигаются быстрее, другая рука скользит по мне. — Мне нравится доставлять тебе удовольствие, моя прекрасная жена.

Он продолжает двигаться, пока я не кончаю, вздрагивая на нем, и тогда я наклоняюсь вперед, запуская пальцы в темные волосы на его груди, когда целую его, сильно и глубоко, и я чувствую, как он пульсирует внутри меня, его жар наполняет меня.

— Я люблю тебя, — шепчу я, когда он притягивает меня в свои объятия, прижимая к себе. — Я всегда буду любить тебя.

— И я люблю тебя, девочка. — Найл целует меня в лоб, нос, щеки, а затем в рот, перекатывая на спину и снова углубляя поцелуй. — Это всегда должна была быть только ты. Моя навсегда.