Глава 5

 

Харли

 

— Как продвигается проект Хаммерстайна? — мой папа, Джон Джеймсон, спрашивает меня.

— Медленно. Дом вставляет мне палки в колеса. Я нашла повреждение водостока под половицей в ванной наверху. Теперь мне нужно менять черновой пол, чего не было в изначальных планах. — Вздыхаю я.

Мы сидим в гостиной в доме отца в ожидании братьев, чтобы собраться для ужина.

— И это спустя месяц. Ты думаешь, это задержит твой график?

— Если я буду продолжать находить проблемы, то да, это задержит меня. Но это вечная проблема старых домов — находятся всякие неожиданности за стенами.

— Как мистер Хаммерстайн? — он спрашивает, сведя брови на переносице.

Я рассказывала отцу о том, как плохо мы ладили с Ноланом в самом начале. И, хотя я по-прежнему раздражаю Нолана до усрачки, не похоже, что он ненавидит меня.

— Нолан в порядке. Он помогал мне то здесь, то там, — говорю я.

— Нолан, да? Вы теперь на ты с ним? — говорит он с удивленным фырканьем. Я пожимаю плечами и борюсь с румянцем на моем лице. — Я хотел бы встретиться с ним. — Размышляет папа, потирая свой подбородок.

Я пристально смотрю на него.

— Ты просто хочешь выпросить у него билеты на открытие сезона.

— Да, и что? — смеется он.

— Что заставляет тебя думать, что он может достать билеты?

— Он сын владельца, конечно он может их достать!

— Верно, — бурчу я.

Мой мобильник звонит, прерывая нас. Вытаскиваю из кармана и смотрю на экран. Нолан. Интересно, что он хочет. Я провожу пальцем по сенсору и подношу к уху.

— Да?

— Харли, я только зашел в дом, и когда прошел в гостиную, увидел большую лужу воды на полу, стекающую с потолка, — говорит Нолан.

— Дерьмо. — Я вздыхаю. — Сейчас буду.

— Ладно, до скорой встречи, — отвечает он.

Я кладу трубку и смотрю на отца.

— Я должна идти, в доме возникла проблема. Труба протекает.

— Делай, что должна. — Он кивает.

— Спасибо. Если я быстро управлюсь, то вернусь на ужин.

— Хорошо, милая, — он улыбается.

Целую его в щеку и ухожу.

Добираюсь до дома так быстро, как только могу. Подъезжаю и выбираюсь из грузовика. Забираюсь в бокс, где лежат все мои инструменты, вынимаю свой пояс и надеваю его. Хватаю несколько дополнительных вещей и шагаю к дому.

Свет в гостиной горит. Я вижу, что вода капает с потолка, как и сказал Нолан. К счастью, мы еще не крепили гипсокартон. Меня бы взбесило, если бы мы зашили потолок гипсокартоном, ведь от воды он портится. Пришлось бы делать всю работу заново.

— Нолан? — зову я.

— Наверху, — отвечает он.

Когда поднимаюсь, то вижу, что в ванной горит свет. Останавливаюсь в дверном проеме, Нолан стоит в центре пустой комнаты, его руки на бедрах. Выглядит он чертовски сексуальным в темно-серых слаксах и фиолетовой рубашке. Рукава рубашки закатаны до локтей, и верхняя пуговица расстегнута.

— Привет, — говорю я.

Он смотрит на меня.

— Привет. Я понятия не имею, откуда она вытекает.

Я ухмыляюсь.

— Я и не думала, что ты поймешь, — я ступаю в комнату и вынимаю молоток из моего пояса. — Думаю, что это протечка одной из труб под половицами.

Я иду туда, где раньше стояла старая мойка, и начинаю поддевать фанеру чернового пола. Уходит минута, чтобы определить место утечки.

— Нолан, сделай мне одолжение? Спустись в подвал и отключи воду. Я действительно ничего не могу сделать, завтра вызову сантехника, — говорю я ему.

— Отлично, — бормочет он и уходит, чтобы отключить воду.

Несколько минут спустя утечка замедляется и в итоге останавливается. Нолан возвращается и прислоняет плечо к дверной раме, складывая руки на груди. Я вытаскиваю из одного из карманов на моем поясе тряпку и черный маркер. Протираю трубу и отмечаю место, где утечка — так сантехнику легче сориентироваться.

— У меня есть несколько полотенец в грузовике, мы сможем протереть пол на первом этаже, — говорю я.

— Хорошо. Хочешь, чтобы я снял фанеру? — кивает Нолан.

— Да, просто выброси в контейнер.

— Окей.

Нолан берет большой кусок фанеры, который я разломала, и сразу выпрямляется, бросая его. Он зажимает левую руку правой и начинает проклинать все. Это максимум, который я когда-либо слышала. Он наклоняется и упирается локтями в колени.

— Чертов ублюдок, сукин сын! — цедит он.

— Что, черт возьми, произошло? — я спрашиваю, сбитая с толку.

Он выпрямляется, лицо красное и напряженное. Протягивает руку в мою сторону. Я подхожу ближе и вижу, что большая щепка древесины впивается глубоко под кожу на его ладони. Я вздрагиваю.

— Фу. — Гримасничаю я. — У меня есть аптечка в грузовике. Уверена, что в ней есть пинцет. Идем за мной.

Нолан шипит от боли и кивает. Он следует за мной вниз и садится на нижней ступеньке, в то время как я иду к грузовику. Когда возвращаюсь, хватаю пустое восемнадцатилитровое ведро, переворачиваю его перед Ноланом. Положив аптечку рядом с ним, сажусь на ведро. Примостившись между его ног, я тяну его руки на свои колени. Мой живот трепещет, а кровь вскипает. Прошло уже пару недель после того, как Нолан последний раз меня поцеловал, и я хотела бы, чтобы он сделал это снова. Он очень хорошо целуется.

Открываю аптечку и нахожу пинцет. Вынимаю свой небольшой фонарик из пояса и протягиваю его Нолану.

— Держи так, чтобы я могла увидеть лучше.

Он берет и включает его, направляя луч на травмированную ладонь.

Блин, это самая большая заноза, которую я когда-либо видела!

Настолько глубоко, что кровоточит. Также не могу не заметить, насколько ухожены его ногти. Аккуратно подстрижены и без заусенцев. Мои же покусанные — как ногти, так и кожа вокруг них.

— Ты делаешь маникюр? — спрашиваю я.

— Да, а что? — он отвечает.

— Реально? — я смеюсь.

Он поднимает свой голубоглазый взор и встречается с моим.

— Больше парней делают маникюр, чем ты думаешь. Я уверяю тебя.

— Сомневаюсь в этом, — скептически отвечаю я.

— Говорю тебе. Я видел там много парней. — Пожимает он плечами.

— Если ты так говоришь, — отвечаю я, сомневаясь. — И ты полностью натурал, верно?

Он окидывает меня сухим взглядом.

— Да. Я целовал тебя, помнишь?

Я поднимаю бровь, глядя на него.

— И ты еще говорил, что я веду себя как мужик.

Он хрипло смеется.

— Туше. Я настоящий натурал, клянусь. Мне просто нравятся ухоженные ногти, — отвечает Нолан.

— Хорошо. Давай достанем этого монстра из твоей руки, — ухмыляюсь я.

Я вскрываю две марлевые повязки и размещаю на своих бедрах. Одна будет для занозы, другой буду убирать кровь, когда закончу. Я держу его раненную руку в левой, а правой работаю пинцетом. Хватаю за край занозы и слегка тяну, маленький кусочек отрывается.

— Черт возьми, — бормочу себе под нос.

Еще несколько кусков откалываются, прежде чем я могу захватить и потянуть эту гигантскую штуку. Нолан шипит от боли. Я кидаю ее на марлю. Эта штука, должно быть, в сантиметр-полтора длиной. Я беру другую салфетку, чтобы промокнуть рану и очистить от крови.

— Думаю, я вытащила все, — говорю я ему.

— Хорошо, — хрипит он.

Вынимаю маленькую бутылку медицинского спирта и открываю.

— Будет жечь, — я говорю и лью немного на руку, прежде чем он сможет ответить.

Он вскрикивает, тело сжимается от боли. Сыплет проклятьями, прежде чем взять фонарик между зубами и провести здоровой рукой по волосам. Я сворачиваю кровавую марлю и использую ее, чтобы протереть ладонь. Затем беру Неоспорин и смазываю рану. Беру самый большой пластырь, один из крупных, которыми обычно заклеивают царапины на коленке или локте, и клею это дерьмо к его ладони.

— Следи за этим и держи всегда в чистоте. Если не хочешь заразиться. А еще лучше, сделай прививку от столбняка, — говорю я и начинаю все убирать.

— Спасибо, — он бормочет.

— Пожалуйста.

Я встаю и бросаю мусор в корзину в нескольких метрах. Как только я поворачиваюсь, рот Нолана обрушивается на мой, его руки сжимают мои бедра, и он толкает меня назад, пока я не упираюсь спиной в дверь. Его твердое тело вжимается в меня, когда язык проникает мне в рот. Я больше не играю в игры. Каждый раз, когда он целует меня, то оставляет возбужденной, обеспокоенной и стремящейся к большему. Но не сегодня. Я не остановлюсь на простом поцелуе.

Нолан прижимает влажные губы к моей шее и начинает покусывать, лизать и сосать чувствительную кожу под ухом. Я задерживаю дыхание, когда горячая волна желания пробегает между ног. Невольно наклоняю голову, давая ему больше доступа.

— Лучше бы тебе не сбегать после этого поцелуя. — Я задыхаюсь.

— Я не... не могу перестать... думать о тебе, — выдыхает он между поцелуями. — Я хочу тебя... так сильно.

— Я тоже тебя хочу, — шепчу ему.

Мои руки находят пуговицы его рубашки, и я начинаю расстегивать их. Нолан расстегивает пуговицы на манжетах и вытягивает рубашку из-под брюк. Я даже не успеваю расстегнуть ее полностью, когда он срывает ее через голову вместе с майкой.

Он стоит передо мной, позволяя мне любоваться его восхитительным телом. Я видела его без рубашки раньше, но это намного лучше по некоторым причинам. Может потому, что я смогу прикоснуться и исследовать его? Я протягиваю руку и вожу пальцами по его рельефному прессу. Он напрягается, и я поднимаю глаза вверх, смотря, как он отбивается от улыбки.

— Щекотно? — мурлычу я.

— Немного, — бормочет он, прежде чем снова захватить мои губы.

Мы ударяемся спиной о дверь, когда наши губы сливаются вместе. Он осторожно тянет меня за хвостик, наматывая волосы на пальцы. Думаю, у него слабость к моим волосам. Я тянусь рукой к передней части брюк и хватаю его через ткань. Он стонет, посылая дрожь удовольствия по позвоночнику. Я касалась его некоторое время назад, он чувствовался впечатляюще, при том, что не был даже полностью тверд. Сейчас он твердый как камень. И большой. Не как «О, мой бог, этого не может быть» большим, но «О, да, это чувствуется приятно» большим.

 

Нолан

 

С тех пор, как мы последний раз целовались, я не мог выкинуть Харли из своих мыслей... и снов. Почти каждую ночь за последние несколько недель у меня были эротические сны о Харли в различных шикарных нарядах и позах. Блядь, только от одних этих образов я готов был кончить. Когда она так нежно взяла меня за руку сегодня вечером, я просто не смог устоять перед ней.