Глава 15

Бо

— Привет, пап.

— Привет, — сказал он, протягивая руку, когда на заднем плане транслировалось предматчевое футбольное шоу в понедельник вечером.

Я сел в глубокое кресло напротив него после того, как мы пожали друг другу руки.

— Бо? — Мама позвала из кухни, крича так, чтобы ее было слышно из-за ревущего телевизора. — Хочешь пива? — спросила она.

— Мне тоже! — закричал папа, прежде чем я успел ответить.

— Я схожу за ним. — Я встал и направился к холодильнику с пивом в гараже. Мама жила, чтобы обслуживать нас, это была одна из многих вещей, которые она делала, чтобы показать, как сильно она заботится, но я старался делать все сам, когда был здесь. В такие вечера, как этот, у мамы было достаточно дел на кухне. Приготовить еду, чтобы накормить огромный живот ее мужа и двух огромных сыновей, было непростой задачей.

— Держи, — сказал я, протягивая папе его «Будвайзер», прежде чем открыть свой «Бад Лайт».

— Звонил Майкл, — сказала мама, входя в гостиную. — Он опоздает. — Она наклонилась, чтобы поцеловать папу в щеку, затем вернулась на кухню.

— Что нового? — спросил меня папа, выключая рекламу по телевизору.

— Ничего нового. Просто еще больше дел. Занят. — В течение недели я работал так усердно, как только мог, чтобы как можно раньше уехать в пятницу. Впервые в своей жизни я жил ради своих выходных. Я жил ради того, чтобы провести время с Сабриной. Благодаря ей я начал жить своей собственной жизнью.

— Ты, конечно, много времени проводил в горах в этом году, — усмехнулся папа. — Напоминаешь мне твоего дедушку. Когда я был ребенком, он тащил нас всех в поход, как только начинал таять снег, и продолжал брать с собой, пока не выпадал новый снег.

Я улыбнулся.

— Это дедушка. — Хотя я был уверен, что он не исчезал в горах, чтобы встретиться с женщиной, которую он там спрятал.

— Что ж, теперь, когда погода меняется, будет приятно чаще видеть тебя рядом по выходным.

— Да, — пробормотал я, когда он снова прибавил громкость.

На этой неделе я много думал о погоде. Времена года менялись, и оставлять Сабрину одну на аванпосте зимой было просто невозможно. Снег в этих горных долинах выпадал рано и оставался глубоким. Поскольку я ни за что на свете не позволил бы ей пойти в программу защиты свидетелей, у меня действительно был только один выбор.

Пришло время привести ее в мой дом.

И как только она там устроится, я собирался попросить ее остаться. Для ее же блага.

Сабрина

Прошел август, а вместе с ним и жаркая погода.

Была середина сентября, и на горных холмах уже выпал небольшой снег. Мой новый распорядок дня теперь включал в себя натягивание толстых носков и разведение огня перед приготовлением кофе. По выходным Бо отвечал за то, чтобы аванпост был теплым. Несмотря на то, что в маленьком здании было электрическое отопление, оно просто не могло сравниться с хорошим огнем.

— Чем ты хочешь заняться сегодня? — спросила я, зарываясь в наш спальный мешок, пока Бо возился с дровяной печью.

— Давай отправимся на прогулку.

Я улыбнулась.

— Звучит идеально.

Листья на лиственных деревьях начали опадать. Их неоново-желтые и тепло-янтарные листья ярко выделялись на фоне густой зелени елей, а холмы, окружающие долину моего аванпоста, были прекрасны, как никогда.

Мы с Бо не выбежали на улицу. Первую часть утра мы провели внутри, ожидая, пока не станет теплее, прежде чем отправиться через луг вверх по знакомой тропе. Поход был легким, но долгим, и через час мы поднялись достаточно высоко в горы, чтобы небольшие комочки снега усеяли лесную подстилку вокруг нас.

— Нам нужно поговорить. — Бо остановился на небольшой полянке и сел на сухой камень, похлопав по месту рядом с собой, приглашая меня присоединиться к нему.

Я искоса взглянула на него.

— Ты что, бросаешь меня? Это из-за секса? Я слишком много хочу его, чтобы за мной угнаться, не так ли?

Он усмехнулся и покачал головой.

— Садись.

Я нахмурилась, но села. Наше сиденье было маленьким, поэтому Бо обнял меня за спину, чтобы прижать к себе.

— На случай, если ты не знал, когда мужчина начинает разговор со слов «нам нужно поговорить», женщина автоматически предполагает худшее.

Складка между его бровями стала глубже.

— Я, честно говоря, не уверен, как ты воспримешь это.

— Ладно, ты не заставляешь меня чувствовать себя лучше.

Он наклонился и нежно поцеловал меня.

— Лучше?

Я кивнула. Мне всегда было лучше, когда он целовал меня.

— Я думаю, нам нужно внести некоторые изменения.

— Э-э, какого рода изменения?

Он шумно выдохнул, затем выпалил:

— Я думаю, тебе пора покинуть аванпост.

Хорошо, что он держал меня крепко, иначе я бы свалилась с нашего камня и оказалась бы задницей в грязи.

Это то место, куда он привез меня, чтобы я была в безопасности и «вне поля зрения». Хотел ли он, чтобы я попала в программу защиты свидетелей? Прошел всего месяц с момента визита Генри Далтона. Неужели он уже потерял надежду?

— Почему ты хочешь, чтобы я ушла?

Его рука притянула меня крепче.

— Я беспокоюсь о тебе. Сезон охоты только начинается, и весь этот район является общественной территорией, так что любой может наткнуться на тебя здесь одну.

— А я не могу просто солгать и сказать, что я один из твоих сотрудников, изучающий этих жуков-древоточцев?

— Я беспокоюсь не только о риске со стороны охотников. Скоро наступит зима. Мы здесь намного выше, чем в городе. У вас будет в три-четыре раза больше снега, чем в долине. Я не хочу, чтобы ты застряла здесь одна.

У меня не было решения этой проблемы. По правде говоря, я презирала снег и лед. В Сиэтле редко выпадал снег, а когда он выпадал, я прогуливала работу по болезни и отказывалась покидать свою квартиру.

— Если снег станет слишком глубоким, — сказал он, — я смогу добраться до тебя только на снегоходе. Слишком многое может пойти не так.

Я покачала головой и крепко зажмурилась. Этого не происходило на самом деле. Это был еще не конец. Мне нужно было больше времени. После визита Генри я лелеяла надежду, что он найдет способ посадить Фёдоровых за решетку и русские потеряют интерес ко всему, что связано со мной.

Но надежда была глупой, как и мечты. После встречи с Генри у меня было гнетущее предчувствие, что все вот-вот станет хуже.

Сегодня был тот самый плохой день, которого я так боялась.

— Так какой у нас план? — спросила я у своих ног. — Вернуться в город и связаться с Генри?

Рука Бо дернулась.

— Что? Ты не вернешься к этому парню.

Моя голова резко поднялась, чтобы я могла видеть его лицо.

— Не вернусь?

Его рука коснулась моей щеки.

— Единственный человек, которому мысль о том, что ты будешь участвовать в программе защиты свидетелей, ненавистна больше, чем тебе — это я.

Все мое тело обмякло от облегчения.

— У меня есть план. Ты пойдешь со мной домой.

— Домой? — Я не могла скрыть волнения в своем голосе. — Это безопасно? — спросила я.

— Может быть, но я предупреждаю тебя, это будет невесело. У тебя будет меньше свободы, чем здесь. Ты будешь заперта внутри все это время, и я не думаю, что мы должны кому-либо говорить, что ты в городе.

— Даже Фелисити?

Он покачал головой.

— Люди заметят, если жена моего друга начнет постоянно навещать меня.

Я нахмурилась.

— Да, это выглядело бы плохо.

Встав с камня, я начала расхаживать взад-вперед. Это было не идеально, но, если оставаться на аванпосте было опасно, я не хотела подвергать себя ненужному риску. Я уже выполнила свою пожизненную норму. Так что домашний арест был моим единственным вариантом.

— Хорошо, давай сделаем это.

Он встал и улыбнулся.

— Посмотри на это с другой стороны. Я буду видеть тебя каждый день.

Я улыбнулась в ответ.

— Ты определенно профи в этом. Что еще у тебя есть для меня?

— У тебя будет полный контроль над пультом от телевизора, когда я буду на работе. Выходные отведены для футбола, но, если игры нет, это может быть выбор дам.

— С этим у нас возникнут проблемы, Голиаф. Я и спорт? Масло и вода. Текила и правильные решения. Мобильные телефоны и вода в унитазе.

Бо откинулся назад и громко рассмеялся, притягивая меня к себе для крепких объятий. Я тоже начала смеяться, глядя на его подбородок, теперь снова покрытый. Было так приятно просто дать волю своему смеху. Я не могла вспомнить, когда в последний раз смеялась так сильно, что у меня заболели бока, и мне пришлось заставить себя остановиться, чтобы успокоится.

Когда наш совместный шум перестал отдаваться эхом от деревьев, Бо наклонился для еще одного целомудренного поцелуя.

— У тебя талант заставлять меня улыбаться, Сабрина.

Мои щеки вспыхнули.

— Тоже самое, Бо.

— Вставай. — Он наклонился и поцеловал меня в лоб. — Давай вернемся.

Мое приключение на аванпосте подходило к концу. Если бы кто-нибудь спросил меня пять с половиной месяцев назад, будет ли мне грустно уезжать, я бы назвала их сумасшедшими. Бо был прав, оставаться здесь одной зимой было небезопасно, но я еще не совсем была готова попрощаться.

— Бо? — позвала я после того, как мы прошли половину пути назад.

Он остановился на тропе и оглянулся через плечо.

— Могу я провести еще одну неделю на аванпосте?

— Конечно. — Он улыбнулся и повернулся, чтобы продолжить путь.

Я тоже улыбнулась, зная, что собираюсь максимально использовать оставшееся у меня время.

Моя последняя неделя на аванпосте была посвящена писательству.

Я отложила роман, над которым работала, чтобы начать что-то новое. Эта книга не должна была стать романом, похожим на другие, которые я написала, и, хотя она была вымышленной, история имела сильное сходство с моими последними пятью с половиной месяцами в Монтане.

Я не торопилась с началом этой книги, тщательно продумывая обстановку хижины в романе. Если бы у меня никогда не было возможности вернуться на аванпост, я хотела бы иметь письменные воспоминания. Я не хотела рисковать и забывать, как пахло это место или как мягкий желтый свет создавал идеальное вечернее сияние. Я не хотела забывать кухню семидесятых годов и свою ванную комнату-кладовку.