Кейтлин поморщилась от нового положения, но Кейн крепко держал её за талию, заведя её руки за спину, сдерживая их.

И сделал последнее, чего она ожидала.

Он обхватил её шею своей сильной, уверенной рукой, его пальцы были прохладными по сравнению с жаром её плоти. Он нежно приподнял её подбородок большим пальцем и медленно, мучительно медленно наклонился.

Её сердце подпрыгнуло, когда их губы встретились, когда он нежно раздвинул их поцелуем, который был бесстыдно глубоким и чувственным. Исследующий поцелуй, от которого её колени застыли; от его интенсивности у неё перевернулось в животе. Его отстранённость и холодность внезапно оказались гораздо предпочтительнее нежности, которая была слишком тревожной для её и без того бьющегося сердца.

Даже Роб никогда так её не целовал, хотя, по крайней мере, какое-то время он любил её. И всё же этот вампир, закалённый Кейн Мэллой, выразил больше эмоций, больше страсти в том единственном поцелуе, чем она когда-либо знала.

Но она не могла так думать.

Если бы она хоть на мгновение подумала, что Кейн что-то чувствует к ней, что угодно, игра была бы окончена. Она должна была верить, что он ненавидел её. Она должна была поддерживать свой барьер и соблазнять его так же сильно, как он соблазнял её. Она должна была играть в эту игру, даже если смотрела в глаза воплощённому искушению. Потому что, если это было частью акта, это было шокирующе манипулятивно, на грани зла.

Она откинулась назад и поймала его взгляд, отчаянно пытаясь прочитать то, что происходило за этими прикрытыми глазами.

Но его следующий поцелуй был глубоким и первобытным. Он снова вонзился в неё, заставляя её приспосабливаться к нему, заставляя её поддаться ему. Она задыхалась между его поцелуями, подставляя ему шею, когда он ненасытно целовал, спускаясь от горла до ложбинки между грудями. Поцелуи превратились в нечто между облизыванием и посасыванием, покусыванием и царапаньем её плоти.

И на этот раз, когда она снова встретилась с ним взглядом, она не отвела взгляд.

На этот раз она пристально посмотрела ему в глаза.

Он сломал её тело. Оно по-настоящему принадлежало ему. И теперь он так глубоко засел в её голове, что она знала, что никогда не освободится от него. Но впустить его в своё сердце?

Он был совершенством. Совершенством для неё. Она всегда это знала. Но подобное совершенство причиняло боль. Что-то, что было так глубоко, причиняло адскую боль, когда его вырывали. Она знала это. Она знала это слишком хорошо. И она больше не могла выносить боль. Она не могла снова вынести этого чувства пустоты.

И она не могла потерять всё, ради чего работала. Не ради одного грязного сеанса с последним вампиром, которого она имела право желать.

Она дала ему достаточно. Он принял достаточно. Она уже отдала больше, чем когда-либо считала себя способной.

— Прекрати, — сказала она, пытаясь высвободить запястья.

Он отстранился от её шеи и заглянул в её глаза. Но не отстранился и не ослабил хватку.

Кейтлин выдержала его взгляд, потрясенная паникой, которая клокотала в её душе, жжением в горле, которое обычно предшествовало слезам. Она не могла плакать, это стало бы безумием. У неё не было причин плакать. И она никогда не была так благодарна темноте.

— Что не так? — спросил он.

Она сжала губы и опустила взгляд на эти твердые, изогнутые плечи, руки, которые так крепко держали её. Она снова посмотрела ему в глаза. Она действительно была в его власти.

— С меня хватит.

Но когда его губы зависли в паре дюймов от её губ, она не была уверена, что останавливала его по какой-либо из правильных причин.

Он изменил своё положение и опустил её на спину, но всё ещё не отодвинулся. Он отпустил её руки с поясницы только для того, чтобы прижать их по обе стороны от её головы.

— И что мне, по-твоему, с этим делать? Я тот аморальный, самодовольный ублюдок, которым ты меня выставила.

Её успокоило только игривое заискивание в его глазах. Слова вырвались прежде, чем она успела их обдумать:

— Но это не так. Помоги мне, Кейн.

Она чувствовала, как его пристальный взгляд прожигает её в темноте.

— Для чего бы я тебе ни понадобилась, это не может быть настолько срочно, чтобы ты не мог отложить на пару дней, — добавила она, — иначе ты бы взял меня задолго до этого.

Кейн отпустил её запястье, приподнялся на локте и положил голову на ладонь. Он изучал её в темноте, рок-музыка всё ещё звучала на заднем плане.

— Почему ты хочешь причинить мне боль, Кейн? Что я тебе когда-либо сделала?

— Мы не собираемся делать это прямо сейчас.

— Помоги мне, и я отдам тебе свою душу.

Он оторвался от неё, отпустил её запястье и перевернул её, плавно, текуче, ещё до того, как она успела запротестовать. Она вцепилась в простыни, когда он раздвинул её бедра и снова опустился на неё.

— Ты уже даешь это мне, Кейтлин. Смог бы я подобраться к тебе так близко, если бы ты не была готова?

Она протестующе задвигалась, насколько могла, всего на тот дюйм, который был у неё в распоряжении, прежде чем он снова немного продвинулся внутрь неё.

Она замерла, переводя дыхание. Он снова вошёл в неё. Уже ноющее и пульсирующее, всё её тело содрогнулось.

И когда он толкнулся, она впилась ногтями в простыни. Новый ракурс почти опрокинул её через край, её кульминация приближалась ужасающе быстро.

Она воспользовалась этим моментом и задержалась в нём. Удерживала этот момент, когда чувствовала, как Кейн кончает, его толчок и пульсация внутри неё вызвали ещё один оргазм.

Ещё один оргазм, от которого она закричала, уткнувшись в простыни.

Как, чёрт возьми, она собиралась уйти от него? Как, чёрт возьми, она собиралась отпустить всё это?

И когда он нежно поцеловал её в плечо, Кейтлин крепко зажмурила глаза. Его отсутствие, когда он отстранялся и отдалялся, было почти больше, чем она могла вынести.