ГЛАВА 10

ГЛАВА 9

Услышав рокот двигателя за дверью, Кейтлин выпрямилась. Скрежет металла о металл сообщил ей, что он вернулся. Или кто-то другой. Хлопнула дверца машины. Затем снова воцарилась тишина. Засовы отодвинулись, и дверь открылась.

Её сердце подскочило в груди, как только Кейн переступил порог. К её облегчению, он был один. Он закрыл дверь, оставил свои ключи в замочной скважине, но не запер её. Повесил свою куртку и поставил сумку, которую нёс, на кухонный стол, сумку, в которой она узнала свою. Он положил бумажный пакет, который тоже нёс, рядом с сумкой, прежде чем направился к ней.

Кейтлин напряглась, когда он полез в карман джинсов за ключом. Он вставил его в замок со спокойной точностью, на мгновение интимно встретившись с ней глазами. Она снова опустила взгляд от интимности, раздраженная острой болью в груди.

Он расстегнул наручник, и Кейтлин сжала запястье, наблюдая, как он развернулся и пошёл обратно через комнату.

— Я принёс тебе кое-что поесть, — сказал он. — И в твоей сумке есть несколько вещей, которые я забрал у тебя ранее. Не стесняйся привести себя в порядок.

Он вышел обратно через дверь, закрыв и заперев её за собой.

Она снова прислушалась к звуку автомобильного двигателя, но ничего не было слышно. Она соскользнула с кровати и неуверенно поспешила к нише. Она прижала ухо к двери, пытаясь расслышать сквозь тихую, но настойчивую музыку, льющуюся из телевизора. Он определенно был где-то там. Она могла слышать лязг и звяканье металла. Шаги.

Она осмотрела дверь более внимательно и провела пальцами по двум замкам. Просто обычные замки. Она могла справиться с простыми замками — их было достаточно легко взломать с помощью подходящего инструмента. Но дверь открывалась внутрь, а засовы с другой стороны должны были предотвратить любое давление на неё. Был только один способ выбраться оттуда, и это было тогда, когда засовы были отодвинуты. И это произойдёт только тогда, когда он был с ней. Тем не менее, проблеск надежды всё равно был проблеском надежды.

Она снова повернулась лицом к комнате и подошла к своей сумке. Она нашла свой шампунь и гель для душа, расчёску. Зубная щётка. Духи. Она вытащила одежду, все три её чайных платья с рисунком, на пуговицах и длиной до колен, платья, которые у неё не было возможности надеть годами. Она подняла брови. Женственность, очевидно, была его коньком. Либо это, либо доступность. Она порылась и обнаружила, что он даже упаковал нижнее бельё. Она засунула всё обратно в сумку, не зная, чувствует ли она смущение или просто возмущение при мысли о том, что он рылся в её личных вещах.

Она оглянулась на дверь позади себя. Принять душ было бы неплохо, а переодеться в подходящую одежду — ещё лучше. Она открыла бумажный пакет и обнаружила там круассан, шоколад, немного фруктов и бутылку сока. Но они могли подождать.

Она перекинула сумку через плечо и направилась в ванную. Она закрыла за собой дверь, но почувствовала себя неловко, увидев, что на ней нет замка. Она напомнила себе, что больше двух часов пробыла с Кейном без сознания. Если бы он хотел увидеть её обнажённой, он бы уже это сделал. Может быть, даже и сделал. Но что-то подсказывало ей, что это не в его стиле. Он бы хотел, чтобы она знала. Он разденет её, пока она будет в сознании. Он захочет увидеть её реакцию.

Кейтлин включила душ и стянула с себя пеньюар и трусики. Она встала под струю. Тёплый поток вызвал покалывание на её коже. Приятно было быть чистой. Хорошо быть свежей. Знакомый запах её геля для душа успокаивал даже в незнакомой кабинке. Она вытерлась подогретым полотенцем, которое сняла с вешалки, и обернула вокруг себя. Большой размер полотенца позволил ей одновременно просушить и волосы. Она расчесала локоны и почистила зубы, положив свою зубную щетку рядом с его. Её рука автоматически потянулась к бутылке из латуни и янтаря, стоявшей рядом с ними. Она сняла крышку. Жидкость внутри пахла им – тёплый, мускусный, с нотами специй и амбры. От одного этого запаха у неё в животе запорхали бабочки.

Она снова завинтила крышку и поставила бутылку обратно на полку.

Она справится. Не имело значения, насколько сильно её к нему влекло, главное, чтобы она в него не влюбилась. Вот и всё, что это было – влюбленность: какое-то одурманивающее, вызванное недоступностью первобытное влечение. Он был так глубоко в её душе, так укрепился за все эти годы. Красивое лицо, совершенное тело, соблазнительная улыбка. Всё это было всего лишь миражом для того, что лежало под ним, и ей нужно было держать это понимание на переднем плане своего сознания.

Кейтлин надела нижнее бельё и платье и встала перед зеркалом, застегивая последние пару пуговиц на груди. Она потянулась за духами и задумалась.

Если она искушала его, она должна была быть уверена, что сможет продолжать игру. У неё не было никаких сомнений в том, что они были равны интеллектуально. Но эмоционально, сексуально, она должна была, по крайней мере, признать свою собственную уязвимость. Но если это то, чего он хотел от неё, тогда это была её приманка. Это может даже немного ослабить его бдительность. По крайней мере, ей нужно было поговорить с ним и начать получать то, что ей было нужно.

Она брызнула на себя духами и вернулась в комнату.

Дверь всё ещё была закрыта, а комната пуста. Кейтлин прошла в комнату, взяла бумажный пакет со стойки и отнесла его на диван. Принимать от него еду было похоже на предательство, но она была голодна. Ей нужно было поддерживать силы. Более того, любое неповиновение только усилит его барьеры, а ей нужно было, чтобы они были как можно ниже. Она положила салфетку на колени и, достав круассан, стала отламывать кусочки по размеру рта, одновременно смотря в телевизор.

В помещении за дверью взревел двигатель, заставив её вздрогнуть, но это был двигатель, в который вмешивались, а не приводили в действие. И это была не машина, а гортанный рёв мотоцикла. Она взяла круассан с собой и вернулась к нише. Она снова прислонилась к двери и прислушалась. Двигатель заглох. Она услышала лязг металла. Она подождала несколько минут, чтобы услышать что-нибудь ещё, но поскольку тишина сохранялась, она прошлась по комнате.

Зашла на кухню, проведя рукой по столу, который занимал центральное место в небольшом пространстве. Окно было заколочено досками, как и в спальной зоне. Она заглянула в холодильник. Там было пиво, бутылки с водой, какие-то закуски, но больше ничего. Она выдвинула кухонные ящики, большинство из них были пусты, но она задержалась над ящиком для столовых приборов – над несколькими ножами, которыми было бы достаточно трудно повредить стейк, не говоря уже о закалённом вампире. Она проверила шкафы и обнаружила, что они в основном пусты, поэтому вернулась к дивану.

Она ела не торопясь, ковыряясь в еде и играя с ней, каждый кусочек был таким же трудоёмким, как и следующий, но это давало ей возможность чем-то заняться, попытаться успокоить нервы. Допив сок, она нашла мусорное ведро и выбросила мусор, а затем вернулась в ванную и почистила зубы.

Она снова забралась на ванну. Непроглядная тьма снаружи превратилась в туманно-серую. Рассвет наступит примерно через час. А это означало, что либо Кейн отступит туда, где был его дом, либо она будет заперта на несколько часов в его компании.

Вернувшись на кухню, она взяла себе бутылку воды и, вернувшись на своё место на диване, поджала под себя ноги, положила подушку на колени и обратила всё своё внимание на экран телевизора.

Время шло, и она посмотрела ещё несколько музыкальных клипов. Затем снова прошлась по комнате, осматривая каждый её сантиметр, что было уже, наверное, в четвертый раз, вновь доказывая самой себе, что другого выхода, кроме как через дверь, за которой исчез Кейн, не было. Она совершила ещё два похода в ванную и во второй раз заметила, что рассвет уже посылает своё приглушённое тёплое сияние сквозь уменьшенные щели в окнах ванной. Она вышла обратно, прошлась ещё немного, прежде чем снова вернулась к дивану.

Она как раз устроилась среди подушек, когда дверь открылась, и Кейн вошел внутрь.

Его джинсы были не теми тёмными, в которых он отправился туда. Они были бледными и потертыми, на них виднелись все масляные и жирные пятна. Белый жилет, заменивший ему рубашку, ещё больше усугублял следы. Капельки масла и смазки покрывали его руки, шею и щёку. Он остановился у холодильника, достал пиво и открутил крышку по пути обратно к стойке. Он откинулся спиной на неё, встав лицом к Кейтлин. У неё свело живот от напряжения в его перепачканном бицепсе, когда он поднёс бутылку ко рту.

Понимая, что невольно разинула рот, она поднесла к губам остатки воды из бутылки и сглотнула немного сильнее, чем намеревалась. Она видела, что он оценивает смену одежды, но, несмотря на намёк на улыбку на его губах, он ничего не сказал, не похвалил её. Он вообще ничего не сказал, прежде чем снова вышел за дверь, на этот раз оставив её за собой приоткрытой.

Кейтлин стиснула бутылку, ожидая, появится ли он снова.

Но он этого не сделал.

Шли минуты, а её внимание не отрывалось от ниши. Но когда до неё донёсся звон, который сказал ей, что он только что вернулся к тому, чем занимался, она, наконец, уступила своему любопытству и направилась к двери.

Пустая комната была размером, по меньшей мере, пятнадцать на пятнадцать метров. Блестящий чёрный автомобиль, который, как она знала, принадлежал ему, стоял прямо впереди, его капот был открыт. Перед ним, слева от неё стоял мотоцикл. Кейн сидел на полу за байком, что-то чистил и затягивал, инструменты и грязные тряпки были разбросаны по полу вокруг него. Гаражная дверь доминировала на левой стене, справа от неё была маленькая дверь из гофрированной стали. Слева от неё, у задней стены, стоял верстак, на его поверхности был разложен набор инструментов. Впереди был угол, который отвели какому-то тренажеру, боксерской груше, свисающей со стропил А-образной рамы. В комнате пахло дизельным топливом и маслом.