Макс мерил шагами коридор, резко останавливаясь и поворачиваясь лицом к открывающейся двери позади него.

Кейтлин вышла, и её взгляд тут же встретился с его взглядом. Стоя под ярким светом, она выглядела не просто усталой, она выглядела измученной. Он не был уверен, когда в последний раз она нормально спала. Он потратил достаточно времени, выгоняя её из офиса в прошлом месяце, и даже тогда он знал, что она идёт домой и работает.

Она была цепкой и упрямой – всегда была. Но он никогда не видел такой решимости, как в последние несколько месяцев, когда она поверила, убедила себя, что Кейн наконец-то в пределах её досягаемости. И она была единственной, кто в это поверил. Потому что, какой бы эффективной она ни была, какой бы опытной ни была, он вместе со всеми остальными верил, что её преследование Кейна было просто продолжающейся тратой ресурсов.

Он надеялся, что та ночь наконец-то убедит её направить свою энергию в другое место. Вместо этого произошёл наихудший сценарий, и он был его участником. Он всегда клялся матери Кейтлин, что защитит её драгоценную девочку. Если бы она всё ещё была жива, если бы она знала, что он позволял ей делать, Кэтлин никогда бы его не простила. Но власть была не в его руках. С участием Ксавьера Картера власть всегда была не в его руках. По крайней мере, отец Кейтлин понял бы это, хотя он сомневался, что даже Рик простил бы его за это.

— Я всё же займусь этим, — сказала Кейтлин.

Её глаза полны решимости, а руки напряжены — руки, которые он впервые взял, когда ей было всего два года. Те самые руки, которые сжимались и дрожали, когда он семь лет назад рассказывал ей о её матери. Это была новость, которая, как он думал, сломит её, но вместо этого она наполнила её сдержанной решимостью присоединиться к подразделению.

Она добилась успеха в комнате для допросов и на экзаменах, а впоследствии получила статус агента. Но те первые несколько месяцев в полевых условиях были тяжёлыми. Все ждали, когда она сдастся. Подстрекали её, принижали её, но он ни разу не видел, чтобы это самообладание нарушалось. Она могла бы поймать и осудить ещё сотню вампиров, и каждый раз сослуживцы говорили бы, что это случайность, удача или заслуга команды. Это был клуб исключительно для мальчиков, и они ждали, когда она облажается. Теперь, когда они были обеспокоены тем, что Кейна отпускают на свободу, а её партнёр находится под медицинским наблюдением, она наконец-то это сделала. Но эти резервы всё ещё появлялись. И он знал больше, чем кто-либо другой, что они продолжают появляться, потому что у неё больше ничего не было. Больше некуда идти. Больше не для чего жить.

Но это должно было прекратиться. И он сделает всё, что для этого потребуется. И она возненавидит его за это.

— Я знаю, — сказал он, мягко кивнув. — Тогда иди домой и немного отдохни. Ты меня слышишь?

Кейтлин кивнула. И когда она проходила мимо, ей не нужно было снова встречаться с ним взглядом, чтобы его сердце заболело сильнее, чем уже изнывало. У него всё ещё имелся единственный вариант, ещё один шанс убедить её в обратном – и он собирался им воспользоваться, нравится ей это или нет. Он позволит ей немного поспать, а потом сделает единственное, что ему оставалось сделать, чтобы заставить её передумать.

Он посмотрел, как она уходит, а затем вернулся в комнату к Ксавьеру.

Ксавьер стоял у стола, просматривая бумаги, без сомнения, проверяя подлинность подписи.

— Это неправильно, Ксавьер. И ты это знаешь, — произнёс Макс с порога.

Ксавьер повернулся к нему лицом.

— Что такое, Макс? Использовать лучшего агента, который у вас есть, для выполнения работы, с которой остальная часть твоей команды год за годом терпит неудачу? Я говорю тебе, у этой девушки есть талант. Она напоминает мне её отца.

— И он перевернётся в могиле из-за того, как ты ею манипулируешь. Точно так же, как ты манипулировал им.

— Что вдруг сделало тебя таким праведным, Макс? Ты сам подключил её к делу, помнишь?

— Она мой лучший агент. У меня не было никаких законных причин, чтобы оправдать отказ. Или, поверь мне, я бы так и сделал.

— Ты хочешь сказать, что мы допустили ошибку, назначив её?

— Конечно, нет.

— Хорошо, потому что мне бы не хотелось превращать её отстранение в увольнение.

Макс сердито посмотрел на него.

— Эта работа — всё, что у неё есть. И ты это знаешь.

— И это то, что делает её такой эффективной.

— Но недостаточно эффективной, чтобы противостоять Кейну в одиночку.

Ксавьер улыбнулся.

— Ты же не думал, что она поймает его сегодня вечером, не так ли? Когда она вот так сорвалась с места, твоё сердце, должно быть, подскочило до самого горла.

Макс пристально посмотрел на Ксавьера.

— Ты хоть на минуту подумал, что, отправив Кейтлин на это задание, возможно, решил все наши судьбы?

— Это немного чересчур драматично с твоей стороны, Макс.

— Тогда, какого чёрта, она ему нужна?

— Предполагаю, что у него есть потребность в её чтении теней.

— Почему её?

— Потому что она лучшая, Макс. Так что пусть она продолжает свою работу, — сказал Ксавьер. — Она выглядела так, как будто могла за себя постоять.

Макс прищурил глаза.

— Ты не веришь в это ни на минуту. Он точно знал, что делал, — он умолк. — Что, если он знает правду?

— Ты становишься параноиком.

— Я не просто прошу тебя, Ксавьер, я умоляю тебя – отстрани её от дела. Скажи ей, что ты передумал.

— Она единственная, кто может это сделать, и я не позволю ему снова ускользнуть из моих рук.

— А если я смогу заставить её изменить своё мнение, ты примешь это?

Ксавьер почти улыбнулся.

— Я видел, как она смотрела на него в комнате. Она не захочет уходить.

Макс шагнул к нему, его глаза сузились, когда он использовал каждую каплю самоконтроля.

— Вы оба ничем не лучше друг друга, ты и Кейн. Используете людей. Манипулируете людьми. В конце концов, получаете то, что хотите. Но я говорю тебе, если он причинит ей боль, твоя политика "не убивать его" ничего не будет значить для меня.

Ксавьер не дрогнул.

— Просто помни, с кем ты разговариваешь. И помни, что ты можешь потерять, что мы все можем потерять, если мы не схватим Кейна. Живым.

Макс выдержал пристальный взгляд Ксавьера, пока тот пытался испепелить его взглядом.

— А что, если это нечто больше? Что, если это больше, чем все мы? Что, если, отправляя её туда, ты даешь Кейну именно то, чего он хочет, в чём он нуждается? Что, если он тот самый, Ксавьер? Тебе это приходило в голову? Что, если Кейтлин — ключ к раскрытию пророчества? Что, если именно поэтому он хочет её?

— Это пророчество не имеет ничего общего с чтецом теней. Или Кейном.

— Потому что твой источник настолько надёжен и заслуживающий доверия?

— Потому что я бы не отправил туда Кейтлин, если бы хоть на мгновение подумал, что это то, чего он хотел.

— Думал... точно. Но ты не знаешь, не так ли? Мы знаем только то, что они нам рассказали. Я знаю только то, что ты мне сказал. Ты сомневаешься в Кейне, Ксавьер. Ты знаешь, как это опасно.

— Человечество не находится в непосредственной опасности. Вот почему существуют разделения. Вот почему Всемирный Совет работает с представителями вампиров, чтобы поддерживать мир.

— А что, если эти вампиры солгали? Или что, если они ошибаются? Если ты ошибаешься? Мы говорим о сотнях тысяч жизней, если они придут к власти. Мы говорим о том, что мир, каким мы его знаем, подходит к концу. И всё это из-за одного решения, принятого здесь сегодня в этой локации. Так что извини меня за то, что я ставлю под сомнение твой авторитет.

Ксавьер даже не дрогнул, пока несколько мгновений изучал его в тишине.

— Если ты хочешь, чтобы я помог Кейтлин через четыре дня, предоставь это ей. Потому что я могу пообещать тебе: если ты вмешаешься, ты будешь сам по себе. Мы оба знаем, что на свете есть вещи похуже Кейна. Гораздо худшие судьбы. Я нужен тебе. Я нужен ей. И не забывай об этом.