Комната огромная, с верхним освещением, плюшевыми диванами и огромными цветочными композициями на каждой плоской поверхности. Вдоль стен выстроились вешалки, набитые платьями, рубашками и костюмами. Я смотрю на смокинг цвета фламинго, украшенный ананасами с блестками.

— Нравится? — спрашивает Брайар. — На тебе бы смотрелось очень мило.

— Попробуй только. И увидишь, как быстро я уволюсь.

— Хорошо, — певуче говорит Майкл, выводя Брайар в центр комнаты и ставя ее перед зеркалом от стены до потолка. — Давай разберемся с тобой. Сколько жизней ты разрушила сегодня, детка?

Брайар рассматривает свои ногти.

— Надо подумать. Мэтт, твоя жизнь разрушена?

— Для этого потребуется больше, чем ты когда-либо сможешь сделать, принцесса.

Она вздыхает.

— Тогда, я думаю, ни одна не разрушена. Но еще не вечер. — Она наклоняет голову. — Что у тебя есть для меня?

— Очень много сплетен, — щебечет Майкл. — Клянусь, люди рассказывают мне всё, когда я с ними работаю. Как будто они думают, что у меня есть какая-то политика конфиденциальности.

Они оба смеются. Я морщусь, подходя к окну. Оно обращено не на улицу, а выходит на большой квадратный двор, до отказа заполненный кустами и цветами. Я осматриваю их. Я никого там не вижу, но растения слишком густые, чтобы быть уверенным. Я хватаю белую занавеску и натягиваю ее на окно.

Позади меня раздается шокированный вздох.

— Что ты делаешь? — кричит Майкл.

— Она собирается переодеться. Я задергиваю шторы.

— Нам нужен естественный свет! Как еще я смогу правильно подобрать оттенок к ее коже?!

У меня начинает болеть голова.

— Я уверен, ты что-нибудь придумаешь, — бормочу я.

— Оставь их открытыми, — приказывает Брайар. — Ему нужен свет, чтобы работать. Я не собираюсь возвращаться сюда и делать все это снова.

Я не могу скрыть своего раздражения.

— А что, если папарацци спустятся туда?

Она пожимает плечами.

— Я их побью.

Я фыркаю.

— Да? Ты знаешь, как драться?

— Я сама выполняю все свои трюки. Я обучалась четырем разным боевым искусствам. — Она делает паузу. — Я также отлично умею пинать мужчин по яйцам. Это мой особый талант.

— Почему-то я в этом не сомневаюсь, — бормочу я, наблюдая, как Майкл направляется к одной из вешалок, вытаскивая платье. Это серебряное платье-флэппер^[10], по низу прошитое длинными блестящими кисточками.

— Держи, любовь моя. — Он вешает его рядом с зеркалом.

— Спасибо. — Брайар тянется за шею и развязывает свой топ. Это крошечная вещица; он больше похож на шелковый платок, повязанный на груди, чем на настоящий предмет одежды. Когда он спадает, я мельком вижу ее бледно-розовый лифчик, прежде чем разворачиваюсь на месте, поворачиваясь лицом к стене. Кровь кипит во мне. Я чувствую, как у меня встает.

Блять.