— Ладно. — Он кажется немного ошеломленным. Я зарываюсь лицом в него, стараясь дышать спокойно. Некоторое время мы молчим. На улице под нами гудят автомобильные двигатели и слышны несколько пьяных криков, разносящихся в ночи. Легкий ветерок касается моих волос. Мимо нас проносятся воющие полицейские сирены, и я снова начинаю плакать. Он притягивает меня ближе.

— Мне жаль, — грубо произносит он. — Брайар, мне так жаль. Ничего из этого не случилось бы, если бы я просто был с тобой честен.

Я сжимаю в кулаке его рубашку.

— Что ранило меня больше всего, так это то, что ты был такого невысокого мнения обо мне. Что ты думал, что я избалованная, эгоистичная и достаточно глупая, чтобы подвергнуть опасности жизни других людей только для того, чтобы отомстить этому парню. Я правда думала, что ты знал меня. Что ты уважал меня.

Он хмурится.

— Я не был невысокого мнения о тебе. Я просто был очень напуган. Очень сильно напуган тем, что могу потерять тебя. Когда возглавляешь команду, ты несешь ответственность за их жизни. И иногда… ты делаешь неправильный выбор. — Я слышу, как он сглатывает. — Я пытался перестраховаться, но это лишь привело к неприятным последствиям, и мне жаль. Ты была нужна мне живой, и, на мой взгляд, держать тебя в неведении было лучшим из возможных вариантов. — Он вздыхает. — Я недооценил тебя.

— Это так. И из-за этого взорвались бомбы. Я подвергла людей опасности, потому что ты не позволил мне увидеть всей картины. Люди пострадали из-за меня, Мэтт. Я знаю, что ты понимаешь, каково это. Тогда, какого черта ты так поступил?

Он вздрагивает.

— Я… я и раньше терял людей. Друзей. Братьев. Они умирали у меня на глазах. И каждый чертов раз я чувствовал, как частичка меня умирает вместе с ними. Я забирал их обручальные кольца и возвращал домой, к их женам. Смотрел на их детей, лишившихся папы, и чувствовал, как сам погибаю внутри. Но я никогда… — Он качает головой. — Частичка меня не умерла бы, если бы ты исчезла из жизни. Я бы просто прекратил свое существование. Я бы… я бы покончил с этим. Всё бы просто погрузилось во тьму. Я бы не вернулся после такого.

— Мм. — Я провожу пальцем по его рубашке. — Я тоже тебя люблю.

У него перехватывает дыхание. Он весь замирает, если не считать одной руки, успокаивающе поглаживающей вверх и вниз по моей спине. Я прижимаюсь к нему, чувствуя, как удушающий узел сильных эмоций в моей груди медленно ослабевает и распутывается. Я почти засыпаю, когда чувствую, как что-то теплое капает мне на волосы. — Я… ты плачешь?

Я пытаюсь поднять взгляд и всмотреться в его лицо, но он лишь крепче прижимает меня к себе. Его грудь вздрагивает подо мной. Ещё одна слеза падает мне на щеку.

Позади нас открывается балконная дверь, и входят парни.

— Она спит? — спрашивает Кента. Я качаю головой и не успеваю произнести и звука, когда Мэтт начинает говорить.

— Мне жаль, — выдыхает он. — Мне жаль. Мне так жаль, что я облажался. Мне так, блять, жаль.

По тону его голоса я понимаю, что он говорит не о том, что произошло сегодня. Я пытаюсь вылезти из его хватки, чтобы дать мужчинам поговорить, но Мэтт хватается за меня, как за спасательный круг, и притягивает обратно к себе на колени.

— Тебе не за что просить прощения, — говорит Кента со спокойным лицом. — Ты это знаешь.

— Никогда не винил тебя, — хрипло бормочет Глен, подходя и становясь рядом со мной. — Мы оба сделали бы то же самое. Ты просто выполнял приказы. — Его рука опускается к моему лицу, и он обхватывает мою щеку мозолистыми пальцами. Я наклоняюсь навстречу прикосновению.

— Я знаю, ты не винишь меня, — протестует Мэтт. — Но…

Кента кладет руку ему на плечо.

— Отпусти это чувство, — мягко говорит он. — Время пришло.

Мэтт отрывисто кивает.

Я улыбаюсь, смотря на него снизу вверх.

— Означает ли это, что ты наконец-то пойдешь на терапию?

Он неуверенно смеется, кивая.

— Я не хотел… — слова застревают у него в горле. Я внезапно понимаю.

— Ты не хотел забывать о том, что произошло. Ты наказывал себя кошмарами и флэшбеками.

Его горло подрагивает, когда он сглатывает. Глен неловко хлопает его по спине, и я закатываю глаза. Эти люди вместе прошли через ад, и хлопают друг друга по спине словно парни из братства. Я хватаю Глена за запястье и дергаю к себе вниз.

— Обними его, — приказываю я. Он подчиняется и обнимает нас обоих. Через мгновение Кента делает то же самое, присаживаясь рядом на корточки и присоединяясь к нам. Какое-то время мы просто сидим, прижавшись друг к другу. Я сворачиваюсь калачиком между ними, вдыхая их запахи. Это потрясающее ощущение.

Однако в конце концов кто-то сдвигается и врезает локтем мне в бок, от чего я шиплю.

Мужчины встают. Мэтт поднимает меня и несет внутрь. Остальные следуют за ним, закрывая за собой балконную дверь. Кто-то устроил что-то вроде гнездышка на гигантском диване, притащив все стеганые одеяла и мягкие подушки, которые только были в номере.

— В одной кровати мы не можем разместиться так, чтобы всем было удобно, — объясняет Кента. — Если захочешь, можешь спать в своей комнате, но мы хотели бы провести сегодняшнюю ночь с тобой.

Я киваю и зарываюсь в одеяла, дрожа. Парни ложатся вокруг меня. Я быстро засыпаю, уткнувшись головой в чье-то плечо, пока кто-то другой нежно гладит меня по волосам.