Глава 7. Паника в лечебной ванне

Сун Цинши обыскивал склад всю ночь и, наконец, нашел несколько старых халатов из красного ледяного шелка. Он оторвал декоративную отделку, передал их слугам долины и попросил изменить их, чтобы они выглядели как внутренние одежды на ночь. После этого он тихо положил их в изголовье кровати Юэ Ухуаня вместе с несколькими новыми хлопчатобумажными халатами.

Увидев на следующий день внутренний халат из ледяного шелка, Юэ Ухуань был удивлен. Сун Цинши уже стоял за дверью, подбадривая его:

 – Поторопись, пойдем на новое лечение.

– Да, господин, – Юэ Ухуань знал, что он сменил хозяина и не осмеливался слишком много думать. Он быстро оделся и вышел, чувствуя себя гораздо увереннее в своих движениях.

Сун Цинши провел его по коридору, направляясь в комнату алхимии по соседству. Первоначально это было запретное место в Долине Короля Медицины, место, где первоначальный владелец тела тестировал различные лекарства на животных и людях. Это было также место, куда слуги долины больше всего боялись входить. Сун Цинши соблюдал «Хельсинкскую декларацию» и отвергал любые эксперименты на людях, нарушающие этику. К счастью, к тому времени, когда он обосновался в Долине Короля Медицины, первоначальный владелец тела не оставил много материалов для экспериментов. Он немедленно выпустил тех, кого мог выпустить, и спас тех, кто нуждался в помощи. После этого он превратил комнату в процедурный кабинет. Остальные образцы и общие учителя* были размещены в других комнатах. Это были великие сокровища в области медицинских исследований, которые он тщательно изучит, когда у него появится время.

(ПП: Кто это такие – будет раскрыто в последующих главах)

Юэ Ухуань подошел к комнате алхимии и обнаружил, что некоторые слуги долины бросают на него сочувственные взгляды. Это заставило его немного понервничать. Войдя в комнату, он увидел, как Сун Цинши достает чан с лекарствами, достаточно большой, чтобы в нем мог поместиться человек, и сразу занервничал еще больше.

Сун Цинши не заметил его беспокойства. Он бросил в чан различные лекарственные материалы, дозировку которых он рассчитал заранее, а затем налил воду. Контролируя температуру с помощью алхимического огня внутри своего тела, он ждал, пока вода в чане станет малиновой. Затем он повернулся и проинструктировал:

– Снимай одежду и садись.

Юэ Ухуань стоял неподвижно и напряженно смотрел на Сун Цинши.

– Не бойся, – Сун Цинши наконец вспомнил, что забыл объяснить, – Отвар «Изгоняющий Шлейф Принца», – это лечебная ванна. Она не вызовет никакого дискомфорта.

Юэ Ухуань на мгновение заколебался, а затем протянул руку к поясу и начал медленно развязывать его.

Сун Цинши отвернулся и сел к нему спиной. Он даже не взглянул на него, пока юноша садился в ванну. Юэ Ухуань вздохнул с облегчением. Он быстро снял одежду и шагнул в похожую на кровь медицинскую жидкость. Горячее жидкое лекарство проникло в его кожу, вызвав легкое покалывание, однако в то же время оно приносило неописуемое утешение. Он глубоко вздохнул, полностью расслабился и внезапно погрузился всем телом в воду. Он не ожидал, что ванна переполнится, и вода брызнет на шею, уши и волосы Сун Цинши, расцветая на его белом одеянии бледно-красными цветами.

Для большинства даосов мантия была очень важной вещью, и любое ее повреждение вызовет сердечную боль. Юэ Ухуань понял, что это нехорошо, и тихо вынырнул из воды. Спрятавшись в чане, он выглянул, опасаясь, что обидел почтенного бессмертного.

Сун Цинши было все равно, что произошло. Он не пошевелился ни на йоту и просто продолжал тупо смотреть на пол из голубого камня. Через некоторое время он осторожно стряхнул капли воды с волос.

Юэ Ухуань немного подумал и осторожно спросил:

– Хозяин, повернитесь. Должен ли этот раб помочь вам вытереться?

Сун Цинши опустил голову и более внимательно посмотрел на пол из голубого камня:

– Ты купаешься. Подглядывать нельзя, – с его точки зрения, это разумно, когда врач проверяет физическое состояние пациента во время лечения, но если врач подглядывает за пациентом, когда он принимает ванну, это было низко, аморально и бесстыдно.

Юэ Ухуань долго размышлял над этими словами и предположил:

– Неужели хозяину не нравится этот раб за то, что у него такое грязное тело?

Сун Цинши покачал головой и прошептал:

– Ты не любишь, когда за тобой наблюдают.

– Хозяин, должно быть, шутит, – голос Юэ Ухуаня похолодел. Он немного помолчал, а затем выбрался из воды. Его волосы растеклись по плечам как у русалки, только что вынырнувшей из воды. Его тело было безупречным – с отличными пропорциями и без единой капельки лишнего жира. Тонкую изящную талию, казалось, можно было обхватить одной рукой, но в то же время в ней таилась скрытая сила. Он облокотился на край чана, подобравшись как можно ближе к Сун Цинши и легонько подул. Прекрасные глаза феникса наполнились опасным очарованием. Красная родинка в виде слезы была настолько великолепной, что могла совратить человеческое сердце, а голос прозвучал дьявольски соблазнительно, – Разве есть в теле этого низкого раба что-то, что можно скрыть от глаз? Людей, видевших это тело... бесчисленное множество. Они все хвалили тело этого раба за то, что оно такое красивое... такое безудержное... Это тело было рождено, чтобы на него смотрели...

Сун Цинши быстро перебил его, повторив:

– Ты не любишь, когда за тобой наблюдают.

Юэ Ухуань долго смотрел на него, прежде чем хрипло сказать:

– Этому рабу уже все равно.

Сун Цинши не знал, как объяснить, но продолжал настаивать:

– Тебе это не нравится.

Может ли он отказаться только потому, что ему это не нравится?

Юэ Ухуань подумал, что это смешно. В те годы, когда его начали посылать ублажать гостей, его уговаривали сказать, что ему не нравится и чего он не хочет. В результате все это было сделано только для того, чтобы найти его слабость для их развлечения.

Ему не нравилось, когда его видели голым, и поэтому его заставляли публично демонстрировать самые невыносимые позы на банкетах.

Ему не нравилось произносить все эти непристойные и вульгарные слова, и поэтому его пичкали различными наркотиками и пытали всевозможными инструментами, пока он не научился использовать свой голос, чтобы добавлять им веселья…

Пока он не отбросил чувство стыда, не отказался от своего достоинства и не притворился, что ему нравятся эти вещи.

Он уже давно знал, что в глазах этих культиваторов, которые ставили себя высоко над массами, он был просто красивой игрушкой, не нуждающейся в каких-либо эмоциях. Он должен просто позволить хозяину превратить его в то, что ему нравится. Он часто жалел, что не может сойти с ума и стать глупым, как большинство рабов, потеряв способность думать, и бездумно жить собачьей жизнью, используя свое тело, чтобы угодить своему хозяину.

Жаль, что в его сердце всегда оставался след ясности, холодно изучающий его жалкую фигуру, а затем разрывающий его на куски…

Возможно, он уже сошел с ума…

Никто не знал, когда, но температура в чане немного повысилась. Лекарственная жидкость становилась все горячее и горячее. Лицо Юэ Ухуаня также становилось все горячее, но он не чувствовал этого обжигающего жара и глубоко погрузил голову в кроваво-красное зелье, пока оно не закрыло его нос и рот, не давая дышать. Он не хотел вставать. Ему хотелось навсегда погрузиться в воду, чтобы горячая вода смыла всю грязь с его тела. Было бы лучше, если бы она могла растопить даже его кости.

Сун Цинши заметил, что с тишиной позади него что-то не так. Он повернул голову и обнаружил, что отвлекся, пока они разговаривали, и плохо контролировал огонь Красного Лотоса. Из-за этого температура воды поднялась на несколько градусов, и теперь было очень жарко. Юэ Ухуань уже исчез под поверхностью воды. Сун Цинши больше ни о чем не мог думать, он встал и бросился к чану, чтобы выловить его.

Мокрого красавца притянули в объятия. Его глаза были плотно закрыты, а конечности безвольно повисли. Длинные вьющиеся волосы прилипли к светлой коже, отчего Печать Акации ослепляла глаза своим великолепием. Однако ни одна трепещущая мысль не пришла в голову Сун Цинши, когда он быстро опустил человека на пол. После подтверждения пульса он сделал ему искусственное дыхание.

Юэ Ухуань выплюнул воду и открыл глаза. В оцепенении он обнаружил лицо Сун Цинши так близко, что даже видел собственную тень в этих ясных черных глазах. Из-за жара, исходящего от чана, глаза Сун Цинши были немного красными, с каплями воды, прилипшими к его длинным ресницам. Он выглядел как юный и невинный мальчик, ничем не напоминая культиватора Зарождающейся Души, который совершенствовался в течение почти тысячи лет. Этот человек смог обмануть саму смерть.

В то время у реки он не мог понять его истинную личность. Он даже хотел посочувствовать этому человеку, чья смерть не была бы ни в малейшей степени несправедливой.

Мысли Юэ Ухуаня становились все более и более хаотичными. Он подсознательно свернулся калачиком. Перед его глазами промелькнули всевозможные грязные воспоминания. Нежность на его груди и остаточный жар на губах заставляли его немного путаться между тем, что было сегодня вечером, и тем, что было в любую другую ночь, как будто он вернулся в те времена, когда его наказывали.

Сун «Ботаник» Цинши едва не провалил курс. Он был так напуган, что его душа почти вылетела из тела. Его движения были такими же яростными, как у тигра, поскольку он полагался исключительно на свои инстинкты. Только когда Юэ Ухуань очнулся, он вздохнул с облегчением. Затем он понял, что в царстве бессмертных существует множество способов лечения утопления, и не было необходимости прибегать к современным методам первой помощи.