Глава 117. Открой глаза

Облака над головой окрасились в розово-красный цвет. Все тело монстра превратилось в бушующее инферно. Бесчисленные горящие черные чешуйки сыпались на землю, попадали на крыши, представляя опасность для драгоценных жизней и научных материалов. Сун Цинши немедленно открыл огненный барьер, укрыв под ним исследовательский институт и библиотеку, и приказал всем врачам и служащим Долины войти внутрь для защиты.

Монстр увидел огненный барьер, созданный из Огней Сун Цинши. Обнаружив его присутствие, он бешено бросился к нему.

Огромные красные лозы тянулись из земли, раскалывая ее. Они устремились в воздух, закручиваясь вокруг атак монстра. Затем они сплели бесчисленные красные сети внутри Огня Красного Лотоса, создав еще один защитный экран для лабораторий и центров разведения мышей, превратив все эти важные места в огромные сферы из лоз.

Сун Цинши, держа в руках длинный меч, сотканный из Золотых Огней Заслуг, ступил на Красный Лотос и, не обращая внимания на все остальное, полетел к Юэ Ухуаню.

Чудовище, почувствовав силу Золотых Огней достоинства, впало в безумие. Из его тела вновь вырвались острые лезвия черной демонической энергии. Он собирался устранить эту опасность. Меч Юэ Ухуаня, а также все его магические артефакты уже были уничтожены в битве. Огонь феникса на его теле разгорелся еще ярче, превратившись в девять длинных хлыстов и их бесчисленные отражения, которые постоянно разлетались перед материализующимися острыми лезвиями.

Черная демоническая энергия собиралась и рассеивалась, снова собиралась и снова  рассеивалась.

Лозы Кровавого Короля сомкнулись вокруг монстра, сокрушая его чешую, впиваясь в его плоть, постоянно поглощая силу внутри.

Нити демонической энергии проникали в тело Юэ Ухуаня, пробираясь в его душу и вызывая бесчисленные темные воспоминания. Невыносимое прошлое, тошнотворные дела, нецензурная брань, болезненные расставания то и дело мелькали перед глазами...

Зловоние в воздухе усилилось, стало трудно дышать.

Он больше не мог сдерживать ненависть в своем сердце. Он не мог контролировать свой дух от разрушения. Темно-золотые глаза феникса полыхнули красным пламенем резни. Ревущее пламя феникса снова разгорелось... постепенно распространяясь, оно охватило все небо. Это было пламя, способное сжечь самую душу человека. Он хотел сжечь этот грязный мир, сжечь себя и позволить всему вернуться в небытие.

Сун Цинши закричал:

– Ухуань! Остановись!

Его безупречное пламя окрасилось в черный цвет. Сердце Юэ Ухуаня наполнилось хаосом. Он больше не мог слышать его голос. Сун Цинши наконец остановился перед ним. Он пытался очистить его пламя от все возрастающей грязи, пытался разбудить его.

Монстр в небе конденсировал бесчисленные черные лезвия. Скрывая небо и покрывая землю, лезвия устремились пронзить их обоих. Черно-красные цветы лотоса на теле Сун Цинши распустились и образовали двойное заклинание, покрывшее их обоих. Но его уровень культивирования был слишком далек от уровня монстра.

Цветы лотоса быстро завяли, разрушившись под ударами острых лезвий. Монстр, прихватив с собой острые лезвия, мгновенно бросился к ним. Если Юэ Ухуань умрет, пламя феникса выйдет из-под контроля, охватит весь мир и сожжет все вокруг.

Сун Цинши в отчаянии сказал:

– Генерал Ань! Не делайте того, о чем потом будете жалеть!

Кроваво-красные вертикальные зрачки слегка задвигались. После того, как монстр услышал это имя, подавленное сознание в его теле снова начало бороться. На его лице появилось страдальческое выражение, а наступление клинков постепенно замедлилось...

– Генерал Ань, быстро очнитесь, – Сун Цинши продолжал умолять, – Это не ваша настоящая форма.

Он пожертвовал всеми Золотыми Огнями Заслуг, оставшимися в его теле. Все они по кусочкам обвились вокруг когтей Ань Луна, а связывавшая их нечистая демоническая энергия немного опала, обнажив две блестящие и ослепительные чешуйки черного дракона. Он хотел использовать еще больше Заслуг, чтобы содрать с него этот ужасный облик и открыть скрывающегося под ним гордого черного дракона. Он хотел помочь ему вновь обрести разум.

Но пройдя через тысячу реинкарнаций, он уже исчерпал большую часть накопленных Заслуг. Теперь у него не было ничего...

После того как обнажилась настоящая драконья чешуя, Ань Лун прекратил свою атаку. Он поднял голову, посмотрел на свой отвратительный вид и издал гневный рев, безумно разрывая собственное тело.

Чистый драконий рев устремился прямо в небо, сотрясая небо и землю.

Юэ Ухуань был разбужен ревом дракона. Он ясно увидел ситуацию и быстро перехватил меч Заслуг из руки Сун Цинши. Он использовал пламя феникса, чтобы пробить броню из грязи, разрывая толстую чешую. В конце концов, он погрузил золотой длинный меч в сердце дракона, почерневшее от демонической энергии, и вынул из него черное ядро демона.

Золотой длинный меч исчез в ядре демона, которое затем разлетелось на куски. Чистая и добродетельная сила излучала мягкий очищающий свет, рассеивая всю тьму.

Почерневшее сердце постепенно восстановило свой ярко-красный цвет, а искаженное тело медленно рассеялось среди золотого света. В конце концов все превратилось в черные облака и туман, постепенно исчезая между небом и землей.

Туман рассеялся, и перед ними предстала душа яркого, красивого генерала, облаченного в черные доспехи. У него был решительный вид и твердый характер. Он был храбр и искусен в бою, величественен и горд, возвышаясь в воздухе, как гигант.

Вот как на самом деле выглядел Ань Лун.

Он улыбнулся Сун Цинши:

– К счастью, я не совершил ту же грубую ошибку в третий раз.

Юэ Ухуань посмотрел на эту знакомую душу, и еще большая боль пронзила его сознание. Он понял, что должен был вспомнить что-то очень важное.

Душа Ань Луна начала исчезать. Прежде чем полностью исчезнуть, он протянул руку и осторожно положил ее на плечо Юэ Ухуаня. Глядя в эти глаза, глаза того, кто потерял себя, пройдя через множество болезненных циклов реинкарнации, он наконец взмолился:

– Вернись, брат.

……

Гром уже слабел, но тучи еще не рассеялись и небо оставалось мрачным.

Долгое время Юэ Ухуань просто смотрел на то место, где рассеялась душа Ань Луна. Наконец он позволил Сун Цинши взять себя за руку и отвести на волшебный корабль, который отвез их на Неугасимую Вершину.

Битва все еще бушевала, и борьба все еще продолжалась.

Красота Неугасимой Вершины была давно разрушена. Землю изрезали глубокие трещины. Горные вершины рухнули и повсюду валялись упавшие камни. Деревья сгорели. Люди погрузились в пучину страданий, и кровь текла рекой. Повсюду люди убивали друг друга, и везде были сцены уродства...

Сун Цинши привел его на самое высокое место на Неугасимой Вершине.

Подул зловонный ветер. Юэ Ухуань закрыл глаза и прикрыл нос. Дышать стало еще более неудобно.

– Ухуань, не сопротивляйся, – Сун Цинши схватил его за руку и остановил его движения, умоляя, – Открой глаза и посмотри на мир поближе...

Тысяча триста пятьдесят реинкарнаций, неудача за неудачей.

Он никогда не отпустит эту руку...

Юэ Ухуань почувствовал решимость Сун Цинши. Открыв глаза, он медленно выпустил свою духовную мысль и прикрепил ее к бесчисленным птицам. Они разлетелись во все стороны, пытаясь коснуться этого мира.

......

Под обрывом на Неугасимой Вершине.

Золотой павлин был весь в синяках и шрамах. Все его прекрасные хвостовые перья были сожжены. Он был на последнем издыхании.

– Почему? – Бай Цзыхао использовал массив Снега и Льда, чтобы блокировать все атаки. Его духовные и физические силы были давно исчерпаны, и он едва держался. Он знал, как сильно Кун Мухуа заботился о своих красивых перьях и внешнем виде. Когда он шел, то постоянно смотрел на свое отражение в зеркале. Он замирал, когда видел свое отражение в воде. После потери одного перышка он плакал целых три дня. Но теперь, чтобы защитить его, тело Кун Мухуа было покрыто ранами, ни одно место не осталось нетронутым. И все же он не жаловался.

Кун Мухуа прошептал:

– Я же говорил тебе. Ты мне нравишься.

Бай Цзыхао сказал:

– Но я издевался над тобой много-много раз...

Кун Мухуа улыбнулся:

– Я знаю, я тебе нравлюсь.

Бай Цзыхао почувствовал, что его глаза стали влажными. Он сдержался и сказал:

– Прости меня.

– Не плачь, – с большим трудом Кун Мухуа поднял руку и вытер его слезы, – Когда мы впервые встретились, ты всегда плакал. Тебе всегда было грустно и страшно. Мне это не нравилось... Поэтому я хотел подразнить тебя, чтобы ты был счастлив, подразнить тебя, чтобы ты злился, заставить тебя забыть все эти несчастья и обиды...

Ему никогда никто не нравился. Он также никогда никого не преследовал. Более того, он не понимал человеческих условностей. Он был своевольным и безрассудным, он натворил много бед.

Возможно, его снова бросят...

– Я больше не красив, и мои хвостовые перья исчезли, – Кун Мухуа посмотрел на свои опаленные перья, впервые в жизни потеряв уверенность в себе. Он пытался убедить Бай Цзыхао, – Хотя у меня больше нет права ухаживать за тобой, не влюбляйся в этого Дапенга. Он нехороший. Он очень грубый. Не влюбляйся и в Бифана, эту деревянную птицу. Он такой скучный. Подожди меня пару сотен лет. У меня вырастет хвост, и я...

Бай Цзыхао опустил голову, поцеловал его в губы и серьезно спросил:

– У меня нет никаких хвостовых перьев, которые я мог бы превратить в веер, но могу ли я попросить тебя стать моим супругом?

Кун Мухуа был ошеломлен, и ему потребовалось много времени, чтобы отреагировать. Затем он нетерпеливо сказал:

– Хорошо, я буду твоей женой.

Бай Цзыхао поправил:

– Это называется «даосский спутник».

– Но свадебные платья такие красивые. Я хочу надеть одно из них.