21 Маска из пепла

Хоризон Плаза и Вестбридж: Киприлун 34

За то время, что потребовалось Состире Новрус и ее сопровождающим, чтобы перебраться на другую сторону Закатного моста, кто-то успел соорудить небольшой помост, чтобы ее могла видеть вся площадь. Туат нуминат, начертанный на досках, гарантировал, что ее также услышат. Толпа на Горизонт-плаза была в двух шагах от того, чтобы снова разразиться беспорядками, но смятение от того, что она стояла за кордоном из ее личной охраны, а не Вигила, пока сдерживало агрессию.

Плащ Состиры, приглушенного абрикосового цвета, украшенный золотой вышивкой в свете факелов, стал для нее светящимся маяком в сумеречной мгле. Сцена возвышалась над ней, а нуминат усиливал ее голос, и Аргентет была в своей стихии: Она жила ради таких выступлений.

"Жители Надежры. Я выслушала ваши жалобы и теперь предстала перед вами, чтобы ответить на них. Но прежде я должна напомнить вам, что насилие, которое мы видели сегодня, ниже вашего достоинства. Вы причиняете вред своим братьям и сестрам. Вешние воды - время обновления; сегодняшние беспорядки - оскорбление богов".

Это была ошибка, подумала Рената, когда в ответ на ее последнюю фразу раздалось низкое рычание. В большинстве случаев было легко забыть о том, что врасценцы и лиганти воспринимают богов по-разному. Но в такой день, как этот, когда напряженность и без того зашкаливала, это недоразумение раздражало.

Но мягкая улыбка Состиры и ее следующие слова говорили о том, что она была готова к такой реакции. "Когда боги добры, мы празднуем. Когда они недовольны, мы их умилостивляем. Я слышала недовольство народа Надежры, которому я служу, как жрец служит богам, - и я умилостивлю и вас".

"Сейчас я говорю не как Аргентет, а как Эра Новрус. Я слышала, как говорили, что я - источник сегодняшнего оскорбления, что мой дом пирует на плоти птиц Дримвивера, вопиюще пренебрегая священными традициями врасценского народа. Я говорю вам, что это неправда. И чтобы доказать это, я опустошу казну Дома Новрус, чтобы лично заплатить за всех, кто пожелает войти завтра в Большой амфитеатр. От восхода до заката солнца в день Андусни все, кто пожелает отпраздновать там праздник Вешних вод, сделают это за мой счет".

В голосе зрителей сменился гнев на изумление. Теперь рычала только Рената. Это было не то, о чем мы договаривались в Чартерхаусе. И не это должно было произойти. В типичном стиле Лиганти, Новрус потребовал письменного договора с Квиентисом, прежде чем согласиться на эту речь.

Теперь же она хотела присвоить себе его щедрость.

Но не успела Рената подняться на трибуну, как рука Скаперто Квиентиса схватила ее за руку. "Пусть она возьмет кредит. Думаю, Состира поймет, что это обоюдоострый меч. Она преподносит это как щедрость, но люди возмущаются, когда им отдают то, что принадлежит им по праву".

Он был прав: в конечном итоге врасценцы будут помнить снисходительность Новруса, а не его благотворительность. Особенно на следующий год, когда цена за вход в Великий Сон утроится.

Однако на данный момент это имело желаемый эффект. Люди ожидали от Синкерата жестокости и непреклонности и готовились дать отпор; Новрус, пусть и слегка, сгибала колено, как борец, уступающий дорогу сопернику.

Но ей не удалось выплеснуть весь гнев, даже когда люди начали расходиться, выпуская ветер из своих парусов. Небольшие группы оставались на площади, переговариваясь друг с другом; другие уходили, чтобы поговорить о зреле в остротах. Некоторые напивались до беспамятства, используя темноту, чтобы скрыть свой следующий шаг. Остальные, измученные, уходили на ночь.

Завтра предстояло настоящее испытание. Тогда Надежра увидит, погасли ли угли или утренний воздух раздует их в пламя.

Рената поблагодарила Квиентиса и последовала за ним к ялику. После этого она прислонилась к стене остретты и несколько долгих минут просто дышала. Надеюсь, это помогло. Во всяком случае, частично.

Когда ей показалось, что колени могут выдержать, она поднялась на ноги и стала пробираться к дому, настороженно озираясь по сторонам. Ее ботинки хрустели по обломкам: битому стеклу, осколкам булыжников и случайным скользким кучкам мягкого мусора. Однажды она прошла мимо брызг крови на стене, которые засохли, превратившись в темные и липкие брызги.

Пересекая остров Пришта, она увидела капитана Серрадо. Плаща уже не было, его заменяла форма Вигила с гексаграммой, и с ним были три констебля. Он остановился и поклонился, когда она подошла.

"Вас не было в вашем доме", - сказал он. Слова прозвучали как обвинение, и Серрадо вздрогнул, осознав это. "Я хочу сказать, что, возможно, вам стоит отправиться в поместье Трементис. Какие-то вандалы напали на остров Пришта. Большинство домов повреждено".

Мышцы, которые начали расслабляться, напряглись. Тесс...

"Тесс в безопасности, - заверил он ее. "Один из моих констеблей нашел ее и помог добраться до Литтл-Алвида".

Рен покачнулась от облегчения. В тот момент ей было все равно, что случилось с городским домом. Литтл Алвидд был районом Ганллечина; там Тесс будет в безопасности.

И тут она поняла, что узнала человека, на которого кивнул Серрадо. Она видела это красивое лицо всего два раза - слишком далеко друг от друга по месту, времени и обстановке, чтобы связать их воедино. Один раз на Костерс-Уолк, как раз перед тем, как Серрадо прогнал ее на холодную палубу Никори... и один раз вдоль канала за ее домом, когда он болтал с Тесс, предлагая ей корзинку с хлебом.

Павлин. Мальчик пекаря.

Сокол.

"Спасибо за помощь сегодня", - добавил Серрадо. "Идуша помогла мне убедить Стаднем Андуске. Ты убеждаешь людей. Без тебя у меня не было бы ни единого шанса. Полагаю, ты также имеешь отношение к уступке Новруса?"

Его голос был слишком громким, а слова - слишком официальными. Он послал Павлина шпионить за ее домом, и Рен не знала, что сказал ему констебль, но Серрадо явно не хотел этого противостояния здесь, на улице. На краткий миг у нее возникло искушение все равно вынудить его к этому - заставить ответить за то, как Павлин навел Тесс на след.

Но она слишком устала, и если завтра город не сгорит, то Серрадо будет тому причиной.

Кроме того, она была нужна Тесс.

" Квиентис", - сказала она. "Это он платит за это, хотя Новрус и берет на себя ответственность. Я буду у него в долгу".

"Квиентис?" Удивление Серрадо сменилось гримасой горького восхищения. "Есть ли что-то, в чем ты не можешь убедить..."

Он прервал фразу, его взгляд снова скользнул к Павлину. "Ну что ж. Я не стану вас задерживать. Эра Трементис знает, где меня найти, когда я не в Аэрии".

По военному щелкнув сапогами и подав сигнал своему отряду, он удалился.

Перчатки Рен плотно обтянули костяшки пальцев, и она сжала кулаки. Павлин и Серрадо были проблемой на потом. Сначала нужно было разобраться с Тесс.

Литтл Алвидд и Вестбридж, нижний берег: Киприлун 34

Литтл-Алвидд был крошечным островком, остатком чьей-то плохой планировки, образованным в форме треугольника каналами, прорезанными под нечеткими углами между большими фундаментами. Но от этого он не становился менее защищенным: у двух мостов стояли баррикады с горящими в ночной мгле факелами, а люди с дубинками и рогатинами были готовы отразить любые атаки, которые могут возникнуть на их пути.

Они не пытались остановить Ренату. Они лишь изумленно смотрели на то, что сетеринская Альта пришла одна, пешком, за своей служанкой.

Старуха, которая клевала Тесс, как курица птенца, застыла в изумлении. Тем не менее она задавала Ренате один вопрос за другим, пока Тесс не огрызнулась, что все они превратятся в кур, прежде чем ее любопытство будет удовлетворено. После этого старуха отпустила их, лишь хмыкнув и бросив на Тесс последний обеспокоенный взгляд.

И больше Тесс ничего не говорила, пока они не вернулись в дом - холодный и сырой от разбитого окна в гостиной и огня, который не горел уже полдня.

"Я найду уголь, чтобы разжечь его". Обычный говор Тесс был сглажен усталостью. Она положила рюкзак, который взяла с собой, и достала сэмплер. Он болтался между обломками рамы. Вздохнув, она бросила его в холодный очаг. "Из этого получится неплохой вариант для начала".

"Не за твою жизнь". Рен схватила поврежденный образец, прежде чем сестра успела зажечь пламя. Он так много значил для Тесс, когда она сделала его и повесила на кухне. Рама могла быть сломана, денег на замену не было... но Рен найдет способ, даже если для этого ей придется ограбить столярную мастерскую.

"Как пожелаешь". Тесс прислонилась к столу, ее кудри скрывали лицо. "Я так рада, что ты благополучно добралась. Мы слышали, что Состира Новрус оплатила билеты в амфитеатр для всех. Ты ведь так и сделала, правда?"

Ей не было дела до политики. Рен отставила семплер и осторожно зачесала волосы Тесс назад. На щеке у нее был порез, а на лбу - припухший синяк, и Тесс не встречалась с ней взглядом.

"Я видела капитана Серрадо, - тихо сказала Рен. "И... Павлина".

В ответ раздалась судорожная икота, затем еще одна. Тесс опустилась на землю и обхватила себя руками, уткнувшись лицом в колени.

"Мне очень, очень жаль", - сказала она. "Он принес хлеб, и он казался безобидным, и я подумала, что он просто добрый". Она подняла голову, ее щеки покрылись пятнами и блестели от слез, из носа текли сопли. "Я думала и думала, и не думаю, что сказала что-то такое, что заставило бы его подумать, что ты не дочь Летилии, но что я знаю? Наверное, я все выдала, а они все смеялись над тем, как легко меня одурачить".

Рен преклонила колени и обнял Тесс за плечи. Ей только что разбил сердце лживый сокол, а она вместо этого беспокоится обо мне. "Тесс, тебе не о чем сожалеть. Это Павлин должен сожалеть - он и Серрадо, которые так с тобой играли. Они причинили тебе боль, и я заставлю их за это ответить".