"Твоя сестра должна дважды подумать, прежде чем выходить замуж за эту грязную свинью", - сказал Леато, повышая голос в ответ. "Порванная открытка должна стать достаточным поводом для того, чтобы она отказалась от этого".

Из их центра раздался ропот, и тишина пронеслась по бальному залу.

"Что ты имеешь в виду, Трементис?" Толпа отступила назад, когда Меззан шагнул вперед, очерчивая своим телом дуэльный круг. Если он и был еще пьян, то не подавал признаков этого. Его усмешка и развязность говорили о том, что какой бы репутацией ни обладал Леато, клинка он не боится.

Стряхнув с себя хватку Бондиро, Леато присоединился к Меззану на освободившемся месте. "Я хочу сказать, что даже ночной кусок в семь узлов имеет более высокие требования, чем выйти за тебя замуж".

Усмешка пропала. Меззан побелел, затем покраснел от ярости. "Принеси мне меч, - огрызнулся он на Бондиро.

"Два, если не возражаешь?" Леато улыбнулся Меззану. "Если только ты не хочешь схитрить, как в последнем поединке".

Все уже слышали унизительную историю о поединке Меззана с Руком, который состоялся той самой ночью, из уст самой Ренаты. Ропот перешел в хихиканье в ответ на колкость Леато, а публика стала подходить все ближе. Рената незаметно опиралась на локти и каблуки, чтобы ее не толкнули с места.

"Что здесь происходит?" Меттор прорвался через край кольца. " Трементис. Я проявил вежливость по отношению к благородной истории вашего дома, позволив вашей семье присутствовать на этом собрании, а вы отвечаете мне оскорблениями?" Его голос эхом разнесся по притихшему бальному залу. "Стража!"

"Униат".

Толпа затаила дыхание. В подобном контексте имя первого нумена было не просто предвестником скрещивания мечей. Это был официальный вызов. И Меззан, а не Леато, только что бросил его.

Ответная улыбка Леато была яростной. "Туат".

Они сцепились. Метторе не мог остановить поединок, не опозорив сына. "Бондиро, - сказал Меззан бархатисто-мягким голосом, - достань мечи".

Сердце Ренаты билось слишком громко, пока она ждала возвращения Бондиро. На мгновение, услышав рассказ Джуны, она подумала, не в этом ли причина ее танца с Меттором - не выманил ли он ее, чтобы Меззан мог нанести оскорбление. Но гнев, пылающий на его лице, говорил о том, что он ничего подобного не замышлял. И каков бы ни был исход поединка, он заберет приз из шкуры Меззана.

Бондиро вновь появился с двумя шпагами. По правилам дуэли он должен был предложить претенденту право первого выбора, и Леато тихонько засмеялся, сравнивая их. На мгновение острые голубые глаза Леато поймали взгляд Ренаты на блестящей кромке клинка, и она могла поклясться, что он подмигнул ей - но не успела она в этом убедиться, как его внимание вернулось к Меззану.

"Викадрия нет? Жаль. Но это сойдет". Сняв плащ, Леато выбрал свой клинок.

Меззан отбросил плащ в сторону и взял другой клинок. "После обучения с палками ты должен быть благодарен, что я даю тебе такой прекрасный меч".

Если он хотел намекнуть на низкое воспитание или бедность Трементиса, то оскорбление провалилось. "Не волнуйся, Меззан, - сказал Леато, поднимая клинок на гарду. "Здесь нет каналов".

Ярость повлекла Меззана прямо на Леато, едва не проиграв ему дуэль в первом же выпаде. Меч Леато просвистел мимо его уха, Меззан едва успел отпрыгнуть, а мир вокруг Рена вдруг стал белым.

Рук.

Рук ненавидел дворян. В этом и заключалась вся причина его существования: бороться с ними и их коррупцией, с тем, как они пытались обескровить Надежру.

Конечно, конечно, Рук никогда не станет дворянином.

А вот Леато, разыгрывавший из себя расточителя даже перед собственной матерью, по ночам тайком отправлялся по неизвестным поручениям. Появлялся из переулка в Лейсуотере, как будто прятался - возможно, чтобы переодеться в свой черный плащ с капюшоном.

Охота на рука. Такова была теория Джуны, но он охотился именно за Индестором. И, возможно, что-то еще. Возможно, он пытался выяснить, кто на самом деле убил Колю Серрадо, чтобы его старый друг перестал на него охотиться.

Нескольких частных уроков и открытой тренировки в Палаэстре оказалось недостаточно, чтобы научить Рен читать чужие фехтовальные приемы. Против Меззана Леато сражался совсем не так, как Рук, - но и совсем не так, как в бальном зале Трементиса, когда он игриво менял стили в поединке с Рывчек. Его форма была безупречно лигантийской, стойка - высокой, клинок - вытянутым, чтобы представлять постоянную угрозу. Если бы вы искали сравнение с Руком, вы бы его здесь не нашли. Он был в полной мере гордым благородным сыном, мстящим за поруганную честь своей сестры.

Но это могло быть и маской.

Рывчек наблюдала за происходящим с другой стороны круга, не пытаясь скрыть улыбку. Она не выглядела обеспокоенной. Как и Леато. После замечания о каналах он замолчал, выражение его лица стало живым и настороженным. Это Меззан рычал, выплевывая тихие проклятия, когда его атаки не удавались.

И именно Меззан проиграл.

Конец не был драматичным. Меззан сделал выпад, и едва заметное движение запястья Леато вывело его клинок из строя. Затем простое выравнивание и разгибание, и по левой щеке Меззана потекла кровь.

"Кажется, это Нинат". Леато отступил назад, любуясь порезом, как художник.

Он повторил слова Рука, сказанные той ночью, и Меззан напрягся, готовясь броситься на Леато, хотя порез означал конец поединка. Но тут чья-то рука шлепнула его клинок о землю. Грохот от его падения сопровождался треском ладони Меттора о его порезанную щеку.

"Это. Это. Нинат". Оттолкнув сына, Меттор повернулся лицом к Леато, демонстрируя все самообладание, которого не хватало Меззану. "Дом Индестора приносит извинения за нанесенное оскорбление. Надеюсь, это тебя удовлетворит. А теперь забирай свою семью и уходи".

Рената оторвала взгляд от сцены, впервые за год вздохнув, и посмотрела на женщин Трементиса. Джуна взяла себя в руки, вытерла слезы со щек и с достоинством смотрела на толпу. Донайя встретила взгляд Ренаты и повернула руку ладонью вверх - не привлекая к себе внимания, но приглашение было явным.

Ренаты могло не быть в реестре, но когда Трементисы уходили, Донайя хотела, чтобы она была с ними.

За все хорошее, что это мне принесет. Ночь в один миг превратилась из триумфа в крах, и дикая идея, горевшая в голове Ренаты, ничуть этого не компенсировала. Она не могла даже взглянуть на Леато, когда он, подхватив плащ, возвращался к своей семье.

Толпа расступилась, чтобы пропустить их, - море осуждающих, радостных или сочувствующих лиц. Когда они прошли, Донайя тихонько вздохнула. "Ну что ж. Похоже, нам действительно конец", - пробормотала она так тихо, чтобы слышали только они трое.

"Мама!" Леато и Джуна вздрогнули, но она проигнорировала их и посмотрела на Ренату.

"Мне очень жаль, моя дорогая. Я думаю, что мы только что разрушили все твои надежды на..."

"Альта Рената. Уже уходишь?" позвала Фаэлла Косканум, остановив ее на пороге. "Я хотела подтвердить нашу завтрашнюю встречу за чаем. Седьмое солнце?"

Рефлекс заставил ее произнести эти слова. "Конечно, Альта Фаэлла".

"Прекрасно. Жду с нетерпением". Кивнув Донайе и остальным, Фаэлла пронеслась мимо них, чтобы вернуться в свой салон. Не только Трементис остались в недоумении после ее появления. Позади нее поднялась вторая волна ропота.

В жилах Ренаты вспыхнул огонь. Если Фаэлла все еще узнает ее - Фаэлла, которая была недовольна тем, что ее внучатая племянница стала невестой Меззана... "Не топите пока свои надежды, Эра Трементис".

Исла Индестор, "Жемчужины": Павнилун 5

Когда Трементисы забирались в свою повозку, спасаясь от дождя, Леато держал в руке кожаный ремень дверцы. "Колбрин может отвезти вас всех домой. Я-" В темноте Рената увидела, как напряглась его челюсть. "Мне нужно выпить".

На этот раз Донайя не стала его ругать. "А если Меззан придет за тобой?"

Леато рассмеялся без юмора. "Я не пойду туда, где ему придет в голову искать меня. У него и так есть заботы поважнее".

Джуна поймала его за руку, когда он начал выбираться из кареты. " Леат..."

"Все в порядке, Минноу". Он прислонился лбом к ее лбу. "Мне просто жаль, что этот безродный ублюдок испортил тебе вечер".

Потом он ушел, вышел под дождь и трусцой побежал через площадь туда, где в дальнем укрытии другого здания ютилось несколько носильщиков. Рената смотрела ему вслед. Последовать за ним или...?

Придерживаться плана. "Мне тоже пора домой. Нет смысла идти в Исла Трементис, а потом разворачиваться и ехать в Вестбридж".

"Можешь остаться на ночь", - сказала Донайя.

Предложение согрело ее, хотя у нее была дюжина причин не соглашаться - одна из них была почти невидима сквозь дождь и темноту. "Нет, я не хотела бы навязываться. Кроме того, мне нужно подготовиться к завтрашнему чаю с Альтой Фаэллой. Спокойной ночи вам обоим, и я надеюсь, что скоро у меня будут хорошие новости для вас".

Напутственные слова Джуны последовали за ней, когда она уходила. Выходя из кареты, Тесс держала над ними зонтик; он защитил лицо Ренаты, но не защитил ее юбки. Юбки Тесс уже намокли, и она пробормотала про себя: "Надеюсь, юбка еще сухая. Нелегко было ее достать, ты же знаешь".

"Я знаю", - пробормотала Рен. Позади нее дребезжала карета, Колбрин сидел на месте кучера, с которого капало масло. Когда она оглянулась на площадь, Леато уже не было. "Давайте найдем какое-нибудь убежище".

Кареты, стоявшие в конюшне, служили удобной площадкой для переодевания возле двери в кухню, а все возницы оставались в сухости и тепле в столовой для слуг. Тесс наблюдала за происходящим, а Рената пыталась удержать равновесие в выбранном ею хорошо подрессоренном транспортном средстве, с трудом освобождаясь от своих нарядов. Если кто-то увидит ее движение, то решит, что происходит что-то другое.