Рената подняла сложенную перчатку на голой руке, чтобы все присутствующие увидели. "Раз уж тебе так нравится спускать вещи в канализацию", - сказала она и бросила перчатку.

Может быть, он ожидал этого. А может быть, он был Руком, и двухсотлетнее наследие противостояния силам, управляющим Надежрой, было более чем подходящим для небольшой мелочности. Его рука метнулась и поймала перчатку так аккуратно, как будто Рената сама этого хотела. Затем он раскрыл ее и поднес к губам, словно она все еще прикрывала ее руку, и глубоко вздохнул.

"Жаль портить прекрасный аромат водой из канала, вы не находите?" Он заправил перчатку в плащ и посмотрел вниз, на канал, где плескался и отплевывался Меззан. "Индестор. В следующий раз, когда тебе придет в голову ударить кого-нибудь, вспомни эту ночь - и знай, что за любую травму, которую ты кому-нибудь причинишь, Рук ответит добром".

Три шага по перилам дали ему достаточно импульса, чтобы зацепиться за карниз крыши и перемахнуть на нее. Через мгновение он исчез.

Лейсвотер и Санкросс, Старый остров: Суйлун 4

У толпы хватило ума разойтись, прежде чем вельможи успели заметить, кто именно радовался падению Меззана. Вылавливание его из канала стоило Бондиро чистоты его кремовых штанов: река была в отливе, и поверхность воды находилась на некотором расстоянии ниже уровня улицы, а стены канала были покрыты слизью.

Рената пожертвовала своей лентой для волос, чтобы перевязать сломанное запястье Эглиадаса, а Парма держала его, бормоча мрачные слова о том, что она сделает с этой "пиявкой в капюшоне". "Мы должны сообщить об этом Вигилу", - настаивала Марвисаль, когда Меззан вынырнул из грязной воды, ее голос повысился до истерики.

Сибилят закатила глаза. "И после многих веков неудач в поимке Рука они наконец-то добьются успеха сегодня ночью? У Меззана больше шансов вернуть свой меч".

Но Марвисаль настояла на том, чтобы утащить их всех на поиски сокола. В отличие от Верхнего берега, на острове не было часовых; им пришлось пробираться по улицам, причем Марвисаль заявила, что, если понадобится, она пройдет весь путь до Аэри.

Так бы и случилось, если бы из узкого переулка перед самым мостом Лейсуотер не выскользнула знакомая фигура.

Рената была единственной, кто его видел. Леато огляделся по сторонам: на его лице была надета простая белая маска. Сориентировавшись, он пошел в сторону площади Лифоста, но при виде их группы остановился.

Через мгновение он снова заговорил: "Так скоро уходишь? Я не могу так опаздывать..." Затем он отпрянул от зловония, исходящего от Меззана. "Пфау! Что случилось - ты настолько пьян, что упал в канал?"

Меззан зарычал, но Бондиро остановил его, чтобы он не набросился на Леато. "Мы идем в Аэри", - пронзительно сказала Марвисаль. "Мы должны сообщить о серьезном преступлении. Двух!"

"Трех. Остался еще тот мерзкий комар, который напал на Сибилят", - сказал Эглиадас. "И мы нигде не можем найти проклятого сокола".

Золотистые глаза Леато расширились за маской. "Я только что видел капитана Серрадо в Санкроссе. И если его там больше нет, то до Аэрии осталось совсем немного. Пойдемте."

Последние слова были формальностью: Меззан уже шагал по мосту Лейсвотер. Вместо того чтобы идти впереди, Леато остался идти рядом с Ренатой. "Если бы я знал, что Меззан приглашен, я бы сказал тебе не приходить. Прости, что из-за моего опоздания ты осталась с ним наедине".

"Рано или поздно я бы с ним познакомилась", - пробормотала Рената.

Группа остановилась на другой стороне моста, оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что капитан Серрадо появится, как вызванный слуга. Леато жестом велел им следовать за ним в сторону Дускгейта, но, когда они миновали устье узкого переулка, остановился так резко, что Рената едва не столкнулась с ним.

Оглянувшись через плечо Леато, она увидела, что капитан Серрадо стоит на коленях на булыжниках, держа в руках то, что на первый взгляд показалось ему комком тряпья. Но когда он осторожно опустил комок на мостовую, тонкая грязная рука высвободилась и нанесла удар, достаточно сильный, чтобы она подпрыгнула.

Ребенок, над которым Серрадо стоял на коленях, не издал ни звука. Рука так и осталась лежать на камне, пока он не убрал ее обратно под тряпки.

Не глядя, Леато вытянул руку и остановил удар Меззана. Не обращая внимания на хмурый взгляд собеседника, он сделал несколько шагов вперед и негромко позвал: "Грей?"

Серрадо медленно встал. С него исчезло великолепие Глории; на нем была свободная широкая одежда и пыльные бриджи обычного констебля. Рената считала его вдохи - один, два, три, - прежде чем он повернул голову настолько, чтобы ответить Леато. "Что?"

"Мальчик..."

"Я должен был найти его раньше".

Возбуждение от наблюдения за тем, как рук побивает Меззана, улетучилось, как прилив, когда она увидела лицо мертвого ребенка, оставив Рен ощущение холода и грязи. "Этот мальчик, - прошептала она онемевшими губами. "Я видела его на площади Санкросс. Он сказал, что не может заснуть".

"Ты с ним разговаривала?" Хотел он того или нет, но она услышала в словах Серрадо упрек. Ты бросила его.

Последние остатки терпения Меззана испарились, и он бросился к Леато. "Ты. Человек. Позови своего капитана".

Глаза Серрадо были холоднее зимнего канала. Медленным движением руки, граничащим с наглостью, он поднял воротник так, что на свет показался значок его звания. "Я - капитан".

К счастью, остальные выбрали этот момент, чтобы вмешаться. Рассказ полился сразу из нескольких уст: и о Врасцене, и о Руке, и о том, что случилось с Меззаном и его мечом.

Рената должна была попытаться вставить свое слово, заставить их думать, что она одна из них, но слова не шли. Рената отступила на полшага назад, почти не слыша их слов, как вдруг Леато оказался рядом и поднял ее руку. На ней были рукава - ночь была слишком холодной, а местность слишком суровой для таких трюков, как платье Глории, - и он держал ее за предплечье, вежливо избегая оголенной кожи руки. "Этот безродный ублюдок. Вот, возьми мою". Он снял левую перчатку и протянул ей.

Она приняла ее, погрузив руку в тепло кожи. Она была немного великовата, но не настолько, чтобы выглядеть нелепо, и этот жест успокаивал ее. "Спасибо.

"Поверьте, сегодня Рук пожалеет о своем выборе", - пообещал Меззану Серрадо. Ледяная сталь его слов удивила Ренату: благородно это или нет, но она не думала, что унижение Меззана вызовет столь бурную реакцию.

"А врасценец?" - потребовал Меззан.

"Я поручу это Людоги Кайнето".

Меззан резко кивнул. "Дельта-сын-гуд. Он справится с этим как следует".

На лице Серрадо не мелькнуло ни капли обиды. "Если мы найдем меч, мы немедленно доставим его на Исла Индестор".

"Нет. Пусть его доставят на остров Косканум. И не упоминайте об этом в своих отчетах. Если мой отец узнает о пропаже, я прикажу лишить тебя..."

Меззан чихнул три раза подряд, и Серрадо поджал губы, сдерживая, как подозревала Рената, каменную улыбку.

"Понятно. Я не буду больше держать тебя на холоде, Алтан". Серрадо отступил с поклоном, но жестом велел Ренате сделать несколько шагов в сторону. "Альта. Можешь ли ты рассказать мне что-нибудь еще о своей встрече с ребенком?"

"Грей!" Леато шагнул ближе, как бы заслоняя ее от вопроса Серрадо. "Ты должен сделать это сейчас?"

"Все в порядке", - сказала Рената. "Боюсь, что я не знаю ничего полезного, капитан. Он дергал меня за юбку и сказал, что не может заснуть - вот и все". А ведь он просил ее помочь ему. Но что она могла сделать?

"Я не мог уснуть". Взгляд Серрадо устремился куда-то вдаль, пока шарканье из подъезда не вернуло его внимание на улицу. Двое нищих тянули за лохмотья, в которые был одет мальчик.

"Уходите", - крикнул он им вслед. Затем он кивком извинился перед Леато и Ренатой. "Я должен разобраться с этим. Командир Серсель должен знать, что я нашел одного из них - даже если я опоздал". Он отпустил их и пошел разбираться с нищими и трупом.

"Думаю, нам тоже лучше уйти", - тихо сказал Леато, протягивая руку Ренате. Затем он сделал раскаянное лицо. Ты сочтешь меня бессердечным, если я предложу тебе пойти со мной в "Талон и Трик", а не возвращаться домой? Лучше ложиться спать со счастливыми воспоминаниями, чем с грустными, правда?"

Она вздрогнула. Счастливые воспоминания не отпугнут Злыдней, так гласили сказки о пожаре, которые она слышала в детстве. Если ты не можешь заснуть, значит, Злыдень питался твоими снами, хорошими и плохими.

Мальчик просто заболел, сказала она себе. Она не хуже других знала, что болезни и смерть постоянно ходят по улицам, не нуждаясь в бугименах.

Она оглянулась через плечо. Сибилят и остальные не обратили на нее внимания: Меззан, успокоив свое возмущение, хотел только принять ванну, а Парма и Бондиро уже ушли с Эглиадасом, предположительно для того, чтобы вправить ему запястье.

Проследив за ее взглядом, Леато сказал: "Не беспокойся о них".

Ей нужно было завязать отношения именно с Трементисом. Все остальные были второстепенны. Рената улыбнулась Леато и сказала: "Продолжайте".

Лейсвотер, Старый остров: Суйлун 4

Заведение "Талон и Трик" не было настоящим игорным притоном Старого острова. Хотя он располагался в некогда элегантном таунхаусе с видом на площадь Лифоста, побитые половицы не скрипели и не стонали от водяной гнили. Жасминовые благовония не маскировали запах плесени и рвоты. Занавески и кружева разделяли пространство, аляповатые по рисунку и цвету, но без пыли и клещей.

Рен хорошо знала подобные заведения - нарочито обшарпанные, чтобы вызывать у обитателей трущоб трепет, но без реальной опасности. Клиентура соответствовала обстановке: бумажные маски, руки в перчатках, акценты высшего класса, переходящие в обычный надэжранский.