ГЛАВА 19

БЕТ

Позже тем же вечером я сворачиваюсь калачиком на диване, наблюдая, за спящей Ками. На часах почти девять. Я знаю, что должна пойти домой, но просто не могу себя заставить. Я хочу снова увидеть Себастьяна перед тем, как уйти. Мне нужно убедиться, что мы в хороших отношениях, и он не собирается вернуться в квартиру и тут же уволить меня.

Мне очень нужна эта работа. Если меня уволят, я окажусь в полной заднице. Мне придется съехать. Скорее всего, мне придется продать все свои вещи. Мне даже не хватит денег на аренду камеры хранения.

От одной этой мысли меня охватывает ужас. Весь день и вечер я провела на нервах, правда, большую часть стресса мне удалось выместить на работе по дому. Себастьян, разумеется, не может сейчас пожаловаться на беспорядок; я убрала все игрушки Ками, пропылесосила, вымыла столешницы, помыла посуду и даже прибралась на кухне. Квартира сверкает. Значит, он не может больше злиться, не так ли?

Я застываю, услышав звук поворачивающегося в замке ключа. Входная дверь открывается, и Себастьян заходит внутрь. Он выглядит вымотанным: галстук болтается у горла, воротник расстегнут. Он закрывает за собой дверь и растерянно оглядывает комнату.

Я сразу же понимаю, что напортачила. Зашла слишком далеко. Ему не по себе. Что это за неудачница, на которую накричал начальник, а в ответ она делает генеральную уборку в его доме?

Его взгляд наконец-то останавливается на мне. Он выглядит ошеломленным.

— Бет…

Я встаю, натянув на лицо улыбку.

— Ками долго не могла успокоиться. Она только сейчас заснула. — Я направляюсь к входной двери, подбирая свою обувь. — Она съела лишь половину своего ужина, так что не удивляйся, если ночью ее придется покормить еще раз.

Он ничего не говорит, обводя комнату широко открытыми глазами. Я надеваю свои конверсы, а затем выпрямляюсь.

— Что ж. Увидимся зав…

— Бет. — Он хватает меня за запястье, и я замираю. — Тебе не нужно было все это делать. Ты не домработница. Я просто не хотел, чтобы вещи разбросаны по полу.

Я киваю, не глядя на него.

Он хмурится, ослабляя хватку.

— Бет, прости меня. Я не хотел нападать на тебя. Просто… беспорядок меня напрягает. И эти документы были действительно важны.

Я вырываю свою руку.

— Она ребенок, — говорю я, мой голос звучит более резко, чем я намеревалась. — Дети иногда устраивают беспорядок.

Его рот приоткрывается. Он выглядит абсолютно потрясенным. Я беру ключи с тумбочки у двери и бросаю взгляд на Ками.

— Увидимся завтра, — бормочу я.

Он кивает, и я ухожу.

***

Следующий день складывается неудачно. Парни в основном не вмешиваются в мои дела, хотя я замечаю, что Джек бросает на меня обеспокоенные взгляды. Каждый раз, когда наши взгляды пересекаются, я вспоминаю его губы на своих. Его руки на моих щеках. Его румянец, когда он говорит мне: «Я влюблен в тебя».

Господи. Почему я все так усложняю? Впервые за год у меня появилась стабильная работа, а я уже успела поцеловать одного начальника и поссориться с другим. Такое ощущение, что я хочу остаться без работы и еды.

Я пытаюсь сосредоточиться на том, чтобы не опускать руки и делать свою работу, но это очень трудно. К концу смены я так взвинчена и напряжена, что уже не могу держать себя в руках. И тогда я делаю то, что делаю всегда, когда мне нужен совет: укладываюсь в кровать и звоню Бенни.

К сожалению, он не особо помогает. Более того, его забавляет эта ситуация.

— Подожди, подожди. Твой сосед целует тебя, а ты убегаешь в туалет? — кричит он в конце линии.

— Хватит смеяться! — требую я. — Это не шутка.

— Хорошо, сестренка Эллис. Не накручивай себя.

— Ты считаешь, меня глупой? — недоверчиво спрашиваю я. — Ты же знаешь, что я не хожу на свидания!

— Да, и я уважаю твое решение. Но я не знаю, откуда у тебя взялась такая мысль, что поцелуи равнозначны свиданиям. Ты что, в пятом классе? Если ты возьмешь его за руку, нам что, придется устраивать свадебную церемонию для вас обоих на детской площадке? Можно я буду мальчиком с букетом? Я сделаю тебе букет из одуванчиков и буду бросать листья в тебя, в то время как ты будешь идти к алтарю.

Я обдумываю сказанное в течение нескольких мгновений, мое сердце замирает.

— Я перегнула палку, правда?

— Парень, который тебе нравится, поцеловал тебя, а ты убежала, словно он оказался убийцей, — весело говорит он. — Я бы сказал, что да.

Я стону, падаю обратно на кровать и кутаюсь в одеяло.

— Просто… он сказал, что влюблен в меня… — Я замолкаю, когда Бенни оглушительно свистит прямо в трубку. — Да, хорошо… И я влюблена в него целую вечность.

— И что? Думаешь, ты не сможешь переспать с мужчиной, не влюбившись в него? Я думаю, что это хорошая тема. Если ты не стремишься завести бойфренда, облегчи себе задачу. Сходи на несколько свиданий. Поцелуй несколько людей. Займись случайным сексом. Ты не сможешь вечно оставаться красавицей.

— Спасибо. — Чувство вины захлестывает меня, как только я вспоминаю встревоженное лицо Джека этим утром. Бенни прав. Убегать после поцелуя было глупо, а избегать его после этого, по правде говоря, было очень жестоко. Проклятье. — Думаю, что уже слишком поздно, — вздыхаю я. — Корабль отплыл.

— Нет, это не так. Верни корабль обратно. Поставьте на якорь в своей гавани. А потом трахни его. — Я дергаюсь. Раздается какой-то шорох, и я слышу приглушенный крик на заднем плане. — Мне нужно идти. Спасибо, что заставила меня лучше воспринимать свою хреновую сексуальную жизнь. По сравнению с тобой я Хью Хефнер^[18].

— Всегда пожалуйста?

— Пятничный вечер все еще в силе? Мне нужно купить билеты, пока их не раскупили.

— Конечно.

— Отлично. Люблю тебя. — Он вешает трубку. Я бросаю телефон на живот и продолжаю лежать, уставившись в потолок.

Какая же я неудачница.

***

Большую часть утра четверга я провожу, разрабатывая новый распорядок дня Ками. Поскольку Себастьян, очевидно, не может переносить беспорядок, наши совместные занятия весьма ограничены. Во время лежания ребенка на животе я расстилаю коврик посередине пола, затем мы обе садимся и рассматриваем ее ящики с игрушками.

— Что тебе нравится сегодня? — спрашиваю я Ками, усаживая ее к себе на колени. — Помни, нам нельзя ничего разбрасывать.

Она тянется к кубикам и плюхается ко мне на колени. На днях ей очень понравилось играть с ними. Сначала мы построили целый город, а потом я придерживала ее, пока она топала по нему, разбрасывая все мягкие кубики, словно детеныш Годзиллы. Мне кажется, я не видела, чтобы она так смеялась с тех пор, как мы познакомились. Было так приятно видеть, как она раскрепощается и веселится по-настоящему. Это была важная веха: она означала, что, несмотря на полную смену обстановки, теперь она чувствует себя здесь достаточно безопасно, чтобы полностью расслабиться.

Но, естественно, ее отец так не думал. Все, что он заметил, это беспорядок на своем пути. Мне действительно жаль, что он споткнулся, но он выбежал из своей комнаты, не глядя, куда идет. Чего он ожидал?

Честно говоря, если бы он был кем-то другим, я бы, наверное, продолжала играть и следила за тем, чтобы беспорядок был убран до его возвращения домой. Но я обеспокоена. С тех пор как у него появилась Ками, я не видела, чтобы Себ сделал хоть какое-то действие, чтобы прикоснуться к ней по собственной инициативе. Я так боюсь, что он разозлится и решит отослать ее подальше.

Ками что-то бормочет, хватаясь за розовые кубики, и я вздыхаю, качая головой.

— Нет, — говорю я ей весело, протягивая руку к большому светящемуся шару. — Если твой папа выйдет из своей комнаты и увидит, что ты снова играешь с ними, он, наверное, уволит меня.

Лицо Ками морщится. Мое сердце разрывается от боли. Я притягиваю ее к своей груди и прижимаю к себе.

— Не плачь, малышка. У тебя есть много игрушек, с которыми можно поиграть. Смотри! — Я показываю ей погремушку, потряхивая ею.

Она снова пытается взять кубики, и я вздыхаю, отодвигая их подальше от глаз.

— Нельзя, милая. Как-нибудь в другой раз.

Ей это не нравится, и она проводит большую часть времени лежа на животике, при этом она ужасно капризничает, плачет и шлепает руками по мягкому игровому коврику. В конце концов, я сдаюсь и поднимаю ее обратно на руки.

— Может, тебе нужно вздремнуть, — бормочу я.

Укладываю ее в кроватку, затем иду на кухню и принимаюсь за мытье посуды, убирая остатки ее обеда. Джек выходит из своей комнаты, протирая глаза, когда я как раз усаживаюсь с чашкой чая. Он слабо улыбается мне.

— Привет.

— Привет, — говорю я, внезапно занервничав. — Эмм. Чайник только что вскипел.

— Ага. Спасибо. — Он заваривает себе чашку чая, а затем неловко встает у дивана. — Можно я присоединюсь к тебе?

— Это твой диван.

Он кивает и садится. Я напрягаюсь. Настал идеальный момент. Мне нужно признаться и извиниться. Я делаю глубокий вдох.

— Мне очень жаль, — говорим мы оба одновременно.

Он хмурится.

— Стоп, что? За что ты извиняешься?

Я прикусываю губу.

— За то, что избегала тебя вчера. За то, что не разговаривала с тобой после… того, что случилось в кафе. Я повела себя слишком глупо.

Он яростно качает головой.

— Тебе не за что извиняться. Это я во всем виноват. Мне не следовало тебя целовать. — Он морщится. — Порой я зацикливаюсь на своих мыслях. Я не всегда умею читать других людей. Так что, если я неправильно интерпретировал какие-то сигналы, мне очень, очень жаль. Этого больше никогда не повторится. Я…

— Я тоже влюблена в тебя, — выпаливаю я, прерывая его.

Я не планировала говорить это. Слова просто вылетают изо рта без одобрения моего мозга. Я закрываю рот, пока он смотрит на меня, широко раскрыв свои голубые глаза.

— Прости, что?

Я опускаю свою кружку. Мое сердце бьется так быстро, что я чувствую пульс на своей коже.

— Тебе не нужно извиняться, Джек. И ты не ошибся ни в одном сигнале. Ты очень сильно нравишься мне. Если говорить честно, ты давно мне нравишься.