ГЛАВА 8

— Нет.

Для выразительности я ударила рукой по окну, а затем поморщилась, потому что этот человек снова заставил меня выйти из себя. Если быть честной, то я вышла из себя около двух часов назад, когда поняла, что Грей был прав. Выхода не было. Даже если бы я дошла до отчаяния и прыгнула, я не смогла бы открыть окна. На всех них были маленькие белые пластиковые блокираторы.

Да. Я проверила.

Чендлер даже не вздрогнул от звука моей ладони, ударившей по стеклу. Или на то, как шипело мое дыхание между зубами, когда я поняла, что это чертовски больно. Он просто продолжал идти вверх по лестнице, засунув руки в карманы, словно ему было наплевать на все на свете.

И я последовала за ним.

— Еще не пора спать. Это не спокойной ночи, принцесса, — сказала я, подражая его отстраненному тону. — Нет, пока ты не ответишь на мои вопросы.

Он не обернулся. Как будто я не разговаривала с ним, как будто меня вообще не было в комнате.

Я продолжала следовать за ним, перепрыгивая через две ступеньки за раз, чтобы догнать его. Мои легкие были сжаты, и я практически видела, как с каждым вдохом вокруг меня истощается кислород, по крайней мере, так мне казалось.

— Или позволь мне позвонить отцу.

Он дошел до открытого чердака наверху лестницы и продолжил идти.

Я не могла перевести дыхание.

Почему я не могу просто перевести дыхание? Как я должна была оставаться сильной, когда мне больно даже дышать?

— Или скажи мне, все ли в порядке с моим братом. — Пожалуйста, пусть Лиам будет в порядке. Слезы затуманили мое зрение, когда шла за ним по коридору, но я смахнула их, отказываясь сломаться.

— Или вот еще мысль: ты можешь просто отпустить меня. — Я повысила голос, хотя знала, что, скорее всего, он отскочит от его спины. Я хваталась за воздух, и я знала это. Но я должна была попытаться. Я словно упала в пустую могилу и искала веревку.

Мне просто нужна была веревка.

Он обернулся, его челюсть сжалась, когда он стиснул зубы. От огня в его глазах у меня волосы встали дыбом.

— Виноват, — он похлопал себя по груди рукой. — Языковой барьер и все такое. Позволь мне говорить медленно, чтобы ты поняла.

Языковой барьер? Какая высокомерная задница.

— Пошел ты, придурок. Я говорю по-английски.

Разница была только в наших акцентах, а не в словах. Он рассмеялся, как будто это его позабавило, затем начал идти ко мне, вынуждая меня убраться с его пути.

— Мне плевать на твои деньги, — он сделал шаг в мою сторону. — Ты не позвонишь своему отцу, потому что это ничего не даст.

Я сделала еще один шаг назад, сосредоточившись на медленном, ровном дыхании.

Гнев или что-то близкое к нему, исходило из каждой поры его тела, когда он сделал еще два шага вперед, заставив меня отодвинуться от него, пока я не прижалась спиной к стене.

— И если бы ты была умной, то сейчас благодарила бы меня за то, что я не отпустил тебя, вместо того чтобы задавать миллион бесполезных вопросов.

Вот засранец. Я была умной. Я читала по книге в день, закончила школу в числе трех процентов лучших в классе и угадывала сюжетные повороты в девяти из десяти триллеров.

Я была умной, черт возьми.

Так почему же мой мозг сейчас превратился в кашу?

Все, что я могла понять, это то, как невероятно близко он находится и как его близость заставляет мое сердце биться.

Почему от него так хорошо пахнет?

Он положил свою ладонь прямо над моей головой, упираясь в стену, и наклонился ко мне: — С твоим братом все в порядке, — он усмехнулся, но в его улыбке не было ничего дружелюбного. Я почти осмелилась назвать ее жестокой. — Вероятно, он сейчас по уши в какой-нибудь тугой маленькой киске и совершенно не думает о тебе. — Его дыхание танцевало на моем лице, накаленное гневом и нотками алкоголя.

Это не были слова человека, который вырос, задыхаясь от правил этикета. Это были слова мужчины, который знал толк в женском теле, мужчины, который мог прижать ее к стене и наполнить ее своим членом, при этом говоря ей, чтобы она произнесла его имя.

Моя грудь напряглась, стало трудно дышать. Соски затвердели под сарафаном, и, судя по тому, как его взгляд тут же опустился на мою грудь, я не сомневалась, что он это заметил. От смущения моя кожа вспыхнула. Мой разум бежал со скоростью мили в минуту, ошеломленный реакцией моего тела на совершенно незнакомого человека. Годы нерастраченного сексуального напряжения грозили взорваться. Это было единственное разумное объяснение.

Я не была чопорной, неопытной ханжой. Я выросла с Лиамом Рэдклифом, принцем Плэйбоя, в качестве брата. То, что я видела и слышала, попало бы в любительский порнофильм.

Целибат не был моим выбором. Я хранила девственность из-за обязательств. В свой восемнадцатый день рождения я потеряла девственность с дворцовым охранником, с которым встречалась. На следующий день я узнала, что помолвлена. Мне пришлось не только порвать с охранником, но и пригрозить ему увольнением, если он хоть кому-нибудь расскажет об этом. Принц Александр ожидал девственную невесту, а мой отец умер бы, узнав, что я сделала. Это было небрежно и быстро и совсем не так, как я себе представляла. С тех пор у меня больше не возникало желания рисковать и отдаваться кому-то подобным образом. Я никогда не чувствовала желания, покалывающего внизу живота и разливающегося между бедер. Я ограничивалась романтическими книгами и игрушками на батарейках, убежденная, что на свете нет мужчины, который мог бы доставить мне удовольствие лучше, чем я сама. Насколько я знала, мужчины с грязными ртами и умелыми руками были вымышленными. Их не существовало.

Теперь здесь был Чендлер, склонившийся надо мной, его запах окутывал меня и заставлял трепетать в запретных местах. А его слова… его слова заставили бы покраснеть хорошую девушку, но я была любопытной бунтаркой, которая хотела большего. Больше близости. Больше его горячего дыхания на моей коже. Больше слов, льющихся из уст мужчины, у которого был голос, созданный для грязных разговоров.

Он приподнял мой подбородок одним пальцем, заставив меня посмотреть на него.

— Обрати внимание на эту часть. Это важно. — Затем он наклонился, приблизил свой рот к моему уху и прошептал. — Я не отпущу тебя.

Несмотря на то, что его слова были холодными, меня пронзила волна жара от того места, где его пальцы коснулись моей кожи, до самого низа живота. Одно его прикосновение вытащило все мое напряжение на поверхность, расслабив меня изнутри. Кончиком пальца он подавил все мои опасения, все мои сомнения, когда они должны были вызвать мурашки по позвоночнику.

— Разговор окончен. Это твоя комната. — Он указал через коридор на комнату, в которой я была раньше. — Теперь. Иди. Блядь. В постель. — Он говорил медленно и обдуманно, как угрожал минуту назад.

Мне захотелось ударить его по яйцам. Вместо этого я уперлась обеими руками в его грудь, отталкивая его от себя.

Он схватил мои запястья и держал их на месте, глядя на меня с огнем в глазах.

Мое тело дрожало в уязвимом положении. Я была беспомощна и находилась в его власти. Я ненавидела это.

И я хотела большего. Часть меня хотела подтолкнуть его, испытать его пределы, но я не была настолько глупа, чтобы попытаться.

— Если ты еще хоть раз прикоснешься ко мне без разрешения, я сломаю все пальцы на твоих маленьких нежных ручках, — прорычал он. Затем он опустил мои руки, как будто они были покрыты ядом.

Я молча смотрела, как он идет по коридору, вздрогнув от звука захлопнувшейся двери. А потом я спустилась вниз, чтобы забрать свои вещи.

Я отнесла вещи в свою комнату, расположенную напротив его комнаты, где я буду спать, пока он будет находиться в тридцати футах (прим. примерно 10 метров) от меня.

Зайдя в ванную и ополоснув лицо прохладной водой, я поставила чемодан на кровать и выскользнула из платья. Оно упало шелковой лужицей у моих ног. Прохладный воздух целовал мою голую кожу, превращая соски в твердые пики и делая их чувствительными, когда я натянула футболку большого размера, и мягкая хлопковая ткань коснулась их. Мое тело все еще было под напряжением после того, как меня прижали к стене.

Дневник в кожаном переплете привлек мое внимание, я достала его и открыла на первой странице. Внутри складки лежала тонкая синяя ручка, перевязанная белой ленточкой. Сэди обо всем подумала.

Я написала свои мысли, а затем бросила дневник поверх одежды. Реальность навалилась на меня, когда я забралась под одеяло, случайно сбив чемодан на пол.

День первый:

Я принцесса, запертая в башне.

И дракон здесь, со мной.