Король Уинстон сделал глубокий вдох и посмотрел на Грея.

— Ты забрал Сэди.

Грей усмехнулся: — Когда я заберу свою королеву, я не стану ее возвращать.

— Тогда кто?

Я знал, кто.

И она, вероятно, сидела своей испорченной задницей на моем диване, поедая все мое мороженое «Маленькая Дебби» прямо сейчас.

— Скоро узнаешь, — ответил Грей, а затем кивнул в сторону лестницы за клеткой, той, что вела на второй этаж мансарды Линкольна. — На сегодня это все. У нас есть другие дела.

Каспиан бросил на Малкольма последний взгляд. Этому ублюдку повезло, что Каспиан не убил его. Если бы Линкольн не был уже на взводе, он бы, наверное, так и сделал. Но у нас была вся эта херня с разделением на классы. Дать каждому по очереди. Бла-бла-бла.

У Грея был свой момент с королем. Его месть скоро наступит, и я бы отдал свой левый орех, чтобы быть там, когда это случится. Зачеркните это. Я бы отдал палец. Мне нужны были оба ореха.

Я даже смог немного понаблюдать за тем, как мой отец корчится.

В общем, это был чертовски хороший день.

Джон Колдуэлл был эгоистичным, жадным мудаком с мозгами, которому удалось занять место окружного прокурора. У него также была плохая привычка играть в азартные игры. Я знал об этом, потому что был букмекером, принимавшим его ставки. Сейчас он был должен мне около семнадцати тысяч долларов, плюс-минус.

По дороге домой я открыл экран Bluetooth и прокрутил вниз до его имени. Его секретарь сразу же соединила меня с ним. Хорошая девочка.

— Привет, Джон. Это Чендлер Кармайкл.

— Чендлер… — Пауза и глубокий вдох. — Привет. Я хотел тебе позвонить… — Он тянул время. Ублюдки, которые должны деньги, но не могут заплатить, всегда, блядь, тянули время.

Я избавил его от страданий.

— Я звоню не из-за денег.

Он тяжело вздохнул в трубку. Облегченно, я бы сказал.

Какой-то мудак передо мной резко затормозил из-за толпы пешеходов. Я не стал сигналить. Это был Нью-Йорк. Всем было наплевать на отсчет времени на переходе. Они переходили улицу, когда им вздумается. Им повезло, что я не был первой машиной, потому что я не из тех людей, которые жмут на тормоза из-за неосторожных пешеходов.

— Помнишь то, о чем я писал тебе по электронной почте о той истории?

— Да, с сенатором.

Линкольн хотел, чтобы его отца посадили, и это был мой способ сделать так, чтобы это произошло.

— Позаботься об этом, и мы сочтемся.

Еще один длинный порыв воздуха. Потом тишина.

Затем: — Считай, что все сделано.

— Хорошо поговорили, Джон. Хорошего дня.

Через три городских квартала я въехал в гараж своего многоквартирного дома. Я называл это квартирой. На самом деле это был пентхаус. Каспиан оставил его мне, когда они с Татум решили инсценировать свою смерть и переехать на тропический остров. Я не любил подачки, но ни один мужчина в здравом уме не отказался бы от адреса в Хадсон-Ярдс без всяких условий.

— Все хорошо? — спросил я охранника, стоявшего у лифта, который шел прямо в мой пентхаус.

— Да, сэр. Никто не входил и не выходил с тех пор, как ушел мистер Ван Дорен.

Я похлопал его по плечу, входя в открытый лифт.

— Ты отлично справляешься, чувак. Продолжай в том же духе. — Это был сарказм, а я был мудаком.

Я ввел свой код и смотрел, как мелькают цифры до двадцать первого этажа. Я заметил ее в тот момент, когда стальные двери раздвинулись, открывая мне широкий вид на мою гостиную.

Ее темные волосы длинными волнами спадали по спине. Тонкая бретелька ее темно-синего платья спускалась с одного плеча, и было очевидно, что она не носит бюстгальтер. Она стояла ко мне спиной и смотрела в окно на город. Ее длинные ноги выглядывали из слишком короткого платья, и она была босиком. Ее соблазнительная кожа была кремово-белой, обтянутой голубым шелком, и увенчанной пухлыми красными губами.

Из всех людей, которым можно было доверить ее, они выбрали меня.

Чертовы идиоты.

Она обернулась, медленно, целенаправленно — не в спешке, не в беспокойстве, как обычный человек обернулся бы при звуке, что кто-то вошел в комнату. Скорее, она ожидала меня, даже ждала.

Длинные ресницы обрамляли ее карие глаза. Ее полные губы сложились в идеальную улыбку.

Я встретил ее взгляд и улыбнулся.

— Здравствуй, принцесса.