ГЛАВА 1

Кастро

Я стою между печью и сырой, грязной стеной и думаю, как, блять, моя жизнь дошла до этого момента, слушая, как семья этажом выше обсуждает, что они собираются меня уничтожить.

— Мы не можем больше держать ящера в подвале, — говорит мужчина, пока его тяжелые ботинки стучат по половицам, отчего пауки разбегаются по углам. Я высовываю язык и ловлю одного из них. По крайней мере, есть чем перекусить.

— Мы не можем просто выбросить на улицу этого несчастного, — отвечает женщина. — Там же всякие монстры.

— Он и есть монстр. Он буквально человек-ящер. В нашем чертовом подвале.

— Возможно, он безвреден.

— Ты этого не знаешь.

— Ему просто нужны жуки, сырое место и ночлег.

— Я звоню Сэму.

До меня доносится приглушенный вздох женщины.

— Только не Сэму, он будет возиться с ним часами. Кошколюды — худшие.

— По крайней мере, Сэм справится с работой.

— Нет.

Я полностью согласен с его женой. Определенно нет. Я не хочу сражаться с человеком-кошкой. Я проиграю.

Я прислоняюсь к стене, пока супруги продолжают спорить о моей судьбе. Мне некуда уйти. Как только эта женщина увидела, что я прячусь за печью, она забаррикадировала дверь. Окна слишком маленькие, чтобы я мог пролезть. Отсюда есть только один выход, и он лежит через укрепленную дверь, которую я просто не могу сдвинуть с места.

— Послушайте, — слышу я слова женщины, стоящей прямо надо мной, — я позвоню в новую компанию «Тролльблайтс». Они пришлют истребителя. По крайней мере, это будет гуманно.

— Или вы можете просто отпустить меня, — кротко произношу я.

— Нет, — отвечают они в унисон.

Стоило попробовать.

Женщина звонит в истребительную компанию, а я перекусываю еще несколькими жуками, стараясь сосредоточиться на положительных моментах. Как хищный монстр, я неизбежно должен был оказаться в подобной ситуации. Такова жизнь человека-ящерицы. С момента вылупления ты знаешь, что тебе придется несладко. Это очевидно, ведь змеелюди поджидают тебя, чтобы буквально сожрать, как только ты освободишься от скорлупы. Мне очень повезло, что я так долго прожил. Я даже не думал, что сбегу из колонии, но просто не мог больше там находиться. Не с таким количеством альфа-ящеров, претендующих на немногих женщин-ящериц среди нас, готовых разорвать на части любого, кто покажется им угрозой, несмотря на то что мои романтические предпочтения втайне склоняются к людям, а не к себе подобным.

Я вздыхаю, представляя себе жизнь мечты, — жизнь, свободную от колонии и ограничений нашего рептилоидного общества. Может быть, когда-нибудь я найду себе спутницу. А может, я всегда буду одиноким монстром в мире, который еще не готов принять наш вид. Но это было бы лучше, по крайней мере. Даже в одиночестве жизнь может быть свободной.

В конце концов я засыпаю в сырости и темноте фермерского подвала, мечтая обо всем, что могло бы быть.

Когда я просыпаюсь, надо мной раздается новый голос. Женский, хриплый. Я сажусь и отряхиваюсь, наклоняю голову, чтобы внимательнее прислушаться к приглушенному звуку.

— Существо находится в ловушке внизу? В офисе сказали, что это человек-ящерица?

— Именно так, — говорит жена. — Я видела только мельком, но уверена, что это человек-ящерица. У него на шее мешочек, так что это точно не самка.

— Хорошо, мэм. Может, вы с семьей отправитесь куда-нибудь, пока я проверю, есть ли у него право на пребывание в этом районе, а потом избавлюсь от него. Я позвоню, как только все будет улажено. Договорились?

— Да, спасибо. Удачи. Только… сделайте это безболезненно, хорошо?

— Не волнуйтесь, мэм. Я же профессионал.

Я слышу, как жена проходит через жилое помещение, собирает свои человеческие вещи, провожает сына и мужа за дверь. Мгновение спустя, заводит двигатель их грузовика, и они с грохотом несутся по гравийной дорожке, оставляя фермерский дом в жутком состоянии покоя.

Надолго воцаряется тишина. Но слабый запах истребительницы находит меня сквозь сырость и грязь, пыльную паутину и старое дерево. Она пахнет утренней росой, прилипшей к траве, и речной водой. Как жизнь. Сердце замирает в груди от тоски по всему тому, что я больше никогда не увижу и не почувствую.

Тихие шаги истребительницы пересекают этаж надо мной. Главная дверь дома открывается и закрывается. Она легко идет по деревянному крыльцу, по лестнице спускается к подъездной дорожке. Я слышу, как она приближается к забаррикадированной наружной двери в подвал.

Мое сердце колотится. Я стою, провожу руками по чешуе, счищая грязь, и жду в тени печи, пока приближается смерть.