Глава 32

Арчер

Я вываливаюсь из хижины Гэва, пьяный как черт, понимая, что если не поговорю с Адрианной, то сойду с ума. Прошла ровно неделя с тех пор, как я сказал ей, что люблю ее в постели. И мы просто продолжаем жить дальше, как будто ничего не произошло.

Не верится, что Гэв на самом деле встречается со студенткой, но прямо сейчас я не могу думать об этом. Все, на чем я могу сосредоточиться, — это заставить Адрианну образумиться. Она принадлежит мне, и я хочу ее не только на этот год. Она нужна мне навсегда.

Она хочет найти способ вырваться из своей семьи, и я могу предложить ей это здесь, в Академии, вместе со мной.

Оак прятал меня от моей семьи достаточно долго, а это значит, сможет спрятать и ее. Я иду по тропинке от хижины Гэва в лесу к огням, окружающим огромное каменное здание, которое я называю домом. Вместо того чтобы направиться в свою квартиру, я открываю дверь во внутренний двор и пробираюсь по коридорам к женскому общежитию.

Добравшись до двери Адрианны, я, стараясь не раскачиваться, стучу в нее и с нетерпением жду, когда она откроет.

Она открывает дверь и тут же пытается захлопнуть обратно у меня перед носом, но я блокирую ее ногой и с силой открываю. Даже в моем нетрезвом состоянии я все еще достаточно быстр.

— Ты должна меня выслушать.

Ее нос морщится от отвращения.

— Ты пьян.

— И чья это вина?

Она хмурит брови.

— Не моя. Ты тот идиот, который слишком много выпил.

Я делаю шаг к ней и хватаю ее за горло.

— Это из-за тебя я пью, Адрианна. Я рассказал тебе о своих чувствах, а ты отшила меня.

— И?

Боль сжимает мою грудь, пока я смотрю в ее глаза, желая, чтобы она не была такой холодной.

— Как ты можешь говорить, что ничего не чувствуешь?

Она упирает руки в бока.

— Как я могу что-то чувствовать к мужчине, который шантажом заставил меня переспать с ним?

В ее глазах мелькает веселье, словно она наслаждается моими мучениями.

— Ты упряма, как мул.

Она морщит лоб.

— Думаю, ты говоришь о себе.

— Нет, я говорю о твоем упрямом убеждении, что это ничего для тебя не значит, хотя очевидно, что это значит больше, чем ты показываешь.

Ее челюсть двигается.

— Я не могу разбираться с этим прямо сейчас.

По тому, как она это говорит, ясно, что ее расстроило что-то еще, кроме моего появления здесь.

— Хочешь поговорить об этом? — я спрашиваю.

Она хмурится.

— О чем?

— О том, что тебя беспокоит.

Она прикусывает губу, прежде чем кивнуть и отойти в сторону.

— Да, но только поговорить.

Я многозначительно выгибаю бровь, прежде чем сделать шаг.

Она выставляет руку передо мной, преграждая путь.

— Я серьезно. Только поговорить.

Я поднимаю руки вверх.

— Хорошо, так и будет.

А потом она впускает меня в свою комнату, окидывая взглядом коридор, прежде чем закрыть дверь.

— Что случилось, детка?

Она стискивает зубы.

— Приближается выпускной.

— И?

Она прерывисто вздыхает.

— И мой отец говорит, что собирается присутствовать, а это значит, что мне нужен хитроумный план, чтобы ускользнуть до того, как он сможет забрать меня.

Я улыбаюсь, потому что ей следовало прийти ко мне с этим раньше.

— Я вытащу тебя.

— Нет, я не могу полагаться ни на кого, кроме себя.

Я подхожу к ней и нежно обхватываю ладонью ее щеку.

— Продолжай говорить себе это, но правда в том, что ты можешь положиться на меня.

Она смотрит мне в глаза.

— Как я могу положиться на человека, который шантажировал меня?

— Я говорю тебе, что ты можешь на меня положиться. Какого черта мне тебя подставлять?

Она поджимает губы.

— Я не знаю.

Я чувствую, что она не привыкла рассчитывать на кого-то.

— Серьезно, Адрианна. Позволь мне помочь.

Я должен помочь ей, поскольку мне необходимо знать ее план. Адрианна такая упрямая. Меня не удивит, если она исчезнет навсегда, и я не смогу ее найти. Это единственный способ уследить за ней.

— Отлично, ты можешь помочь.

Я улыбаюсь, облегчение струится по моим венам.

— Хорошо, так как у меня есть немало идей.

— Например?

Я похлопываю себя по коленям, приглашая ее подойти и сесть на них.

Ее глаза сужаются, но она все равно садится.

— Твой отец приедет на выпускной, и это осложнение, но не конец света. То есть, ты уже диктовала условия своему отцу раньше, так сделай это снова.

— Что ты имеешь в виду?

— Скажи ему, что собираешься отпраздновать со своими друзьями. Они ведь все будут праздновать, верно?

Она кивает.

— Да.

— Тогда скажи ему, чтобы он забронировал номер в мотеле, и ты уедешь с ним на следующее утро.

Между ее бровями образуется складка.

— Я не уверена, что это сработает, но могу позвонить ему заранее. Это вариант, я думаю.

— Что ж, поделись со мной своими идеями.

— Честно? — она судорожно сглатывает. — У меня их нет. Как будто я так долго пыталась спланировать этот побег, что всякий раз, когда я пытаюсь придумать, как его осуществить, особенно с моим отцом на выпускном, у меня ничего не выходит.

Я качаю головой, удивляясь ее явной глупости — она пыталась уклониться от моей помощи.

— И ты не хотела моей помощи из чистого упрямства?

Она кивает, выглядя немного пристыженной.

Я смеюсь.

— Ты не перестаешь меня удивлять.

— Хорошо, — говорит она, улыбаясь.

— Позвони своему отцу утром и попроси, чтобы он забронировал номер в отеле на ночь выпускного, чтобы ты могла отпраздновать с друзьями. И скажи, что ты уедешь с ним на следующее утро. — Мои глаза сужаются, так как я предполагаю, что ее отец не из тех, кто хорошо воспринимает указания. — Если не получится, мы придумаем что-нибудь еще.

Адрианна делает глубокий вдох.

— Куда я пойду после празднования?

— Предоставь этот вопрос мне. Я все спланирую для тебя.

Она поджимает губы.

— Никто не должен знать, куда я направляюсь, так как это сделает тебя уязвимым для допросов со стороны моей семьи.

Я твердо намерен уехать с ней, но не настаиваю на этом. Пока мы не окажемся на свободе и в безопасном месте, я не стану затрагивать эту тему.

— Зачем твоей семье допрашивать тренера их дочери?

— Ты прав. У меня паранойя. — Она закатывает глаза. — Боже, это такой стресс.

Я усмехаюсь.

— Может быть, то, что я узнал сегодня вечером, отвлечет тебя от этого. — Как только говорю это, мне приходит в голову, что отношения Гэва и Камиллы — секрет. — Хотя я не думаю, что должен тебе рассказывать.

Она сдвигается у меня на коленях так, что оказывается верхом на мне, ее руки обнимают меня сзади за шею. Мой член становится невероятно твердым под ней.

— Ты не можешь сказать такое и потом замолчать.

Я нежно целую ее в губы.

— Нет, наверное, не могу. — Я наклоняю голову, размышляя, может ли она знать в любом случае. — Может быть, ты уже знаешь.

— Знаю что?

— С кем у Камиллы отношения?

Ее лоб морщится, и это достаточный ответ.

— У Камиллы нет ни с кем отношений.

— Это неправда.

— С кем? — спрашивает она.

— С Гэвом.

Ее глаза расширяются, и она выглядит совершенно потрясенной.

— Ни за что, она слишком мила для него.

Я бы подумал точно так же. Камилла Морроне выглядит в определенной степени невинной, и уж точно не той женщиной, с которой я представлял Гэва. Честно говоря, я не знаю, с кем могу его представить.

— Сегодня вечером я спустился к Гэву и вроде как испортил их романтический ужин. Они казались довольно раздраженными, на самом деле. Я был очень пьян, когда заявился, гораздо пьянее, чем сейчас.

— С чего бы им раздражаться?

— Потому что я испортил ужин и настоял, чтобы остаться.

Она закатывает глаза.

— Ты идиот. Конечно, они были раздражены. Если бы кто-то сделал это с нашим ужином, как бы тебе это понравилось?

Я разозлился бы до чертиков, потому что, скорее всего, хотел бы трахнуть Адрианну посреди ужина. Гэв, наверное, такой же.

— Это был не лучший мой час, но алкоголь может заставить человека делать глупости. Но вернемся к делу. Камилла Морроне и Гаврил, мать его, Ниткин!

Это безумие, потому что он садист, а значит, Камилла не такая уж невинная. Она, должно быть, мазохистка.

— Да, это безумие. То есть, она говорила что-то о попытке подцепить его после того, как Ева сошлась с Оаком. — Адрианна качает головой. — Несмотря на то, что она постоянно влипала в неприятности, я думала, что это шутка. На самом деле, это всё объясняет.

Я беру ее за подбородок и целую, проникая языком в ее губы, когда меня охватывает непреодолимое желание. Когда мы отрываемся друг от друга, то едва можем дышать от страсти.

— Для чего это было?

— Я просто хотел поцеловать тебя. Это преступление? — спрашиваю её.

— Нет.

Ее руки крепко сжимают мою шею, и на этот раз она целует меня. Мой член напрягается, пытаясь вырваться на свободу. Мне нужно быть внутри нее. Прошло слишком много времени с нашего последнего секса в спортзале почти две недели назад.

Я встаю и опускаю ее на кровать, прокладывая дорожку из поцелуев по ее горлу и ниже, к ложбинке между грудей. Все, что на ней надето, — это сексуальная ночная рубашка, которая довольно откровенна.

— Я скучал по этому, — бормочу, стягивая бретельки с ее плеч и обнажая её прекрасную грудь. — Я скучал по этому. — Нежно провожу кончиками пальцев по груди, заставляя ее соски затвердеть. — Я скучал, блядь, по каждой твоей частичке. — Я смотрю ей прямо в глаза. — Ты скучала по мне?

Удивление в её глазах совершенно очевидно, и она не успевает среагировать.

Я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих губах.

— Я знал это.

— Знал что? — спрашивает она.

— Ты скучала по мне.

Я целую ее, прежде чем она успевает оспорить этот факт. И она не сопротивляется, потому что знает, что это правда. Она скучала по мне и по тому, что между нами. Однако Адрианна — это Адрианна, и когда мы отрываемся друг от друга, она качает головой.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

Я снова быстро целую ее.

— Твои губы говорят одно, но глаза выдают тебя.

— Прекрасно, я скучала по тебе, — признается она.

Наконец-то я получил от нее хоть какую-то эмоцию.

— Хорошо, потому что я не собираюсь прекращать трахать тебя с этого момента и до выпускного.

И, надеюсь, после, но я знаю, что не стоит испытывать судьбу прямо сейчас. Последнее, чего я хочу, — это ввязаться с ней в очередной спор.