ГЛАВА 8 ОРИАНА

Я забрала все, что купила.

Все.

Я оставила этого придурка с одним диваном и нетронутым кабинетом. Не потому, что я была подлой, а потому что это все технически было моим. Кажется, он без труда забыл этот факт. Интересно, Кайлер вообще понимает, что я платила по всем счетам. Да, он зарабатывает больше всего денег, но я тоже получаю зарплату.

Это служит напоминанием, что мне нужно найти другую работу. К счастью, я скопила много денег, пока мы были вместе. Мне и мысли не приходило, что подобный день настанет, просто моя мама приучила меня копить деньги.

Я смогла сразу переехать к брату. Он живет один, к тому же, он местный, а еще лучше то, что обычно его нет дома ввиду его путешествий. Он зарабатывает на жизнь, работая фотографом, занимаясь чем-то связанным с пейзажами.

Сегодня он уезжает в Исландию. Ему нравится делать там фотографии больше всего, и мой брат великолепен в том, что делает. Начинал он со снимков Кайлера, затем рано оставил его ради того, чем занимается сейчас. И он никогда не оглядывался назад.

Я отхожу, когда грузчик заносит последнюю коробку в кухню моего брата, и поеживаюсь, когда вижу, сколько это заняло места. К счастью для моего брата, у него трехкомнатный дом. И поскольку в одной буду жить я, все мои вещи будут втиснуты во вторую комнату.

― Сколько я должна? ― спрашиваю я грузчика, и он улыбается.

― Все оплачено, плюс большие чаевые. ― Он подмигивает, после чего уходит. Оплачено? Я тянусь за телефоном и сразу же набираю Джейка.

― Спасибо, ― быстро говорю я, после чего отключаюсь, не желая слышать, что он скажет, поскольку я не хочу, чтобы у меня спутались мысли.

Я только что ушла от мужа, от мужчины, брак с которым, думалось мне, продлится вечность. Полагаю, наши с ним версии вечности являются двумя совершенно иными вещами.

― Дерьмо, как я должен здесь передвигаться? ― спрашивает Харви, оглядываясь по сторонам, когда входит в дом с висящей на шее камерой.

― Я уберу большую часть, ― говорю я ему. Скольжу руками к бедрам, когда начинает звонить мой телефон. Когда я вижу, как на экране появляется лицо Кайлера, опускаю мобильник на одну из коробок.

― Станет легче, ― говорит Харви, и я стираю слезы, которые умудрились пролиться.

― Уверен?

― День за днем станет легче.

Я верю ему на слово. Харви никогда мне не лгал, и он сам испытал большое горе. Девушка, с которой он встречался в колледже, умерла прямо перед тем, как он собирался попросить ее выйти за него. После этого он уволился с работы и начал путешествовать.

― Он больше не любит меня, ― говорю я, всхлипывая.

― Ты все еще любишь его? ― спрашивает Харви. Я вскидываю брови на его вопрос. ― Не убивай гонца, но ты видела себя в последнее время? Вы оба не выглядите счастливыми рядом друг с другом. Словно это обязанность. И это длится годами, О, я даже не вспомню, когда в последний раз видел, чтобы вы двое целовались в губы, а не его обычный поцелуй в щеку. ― Я опускаюсь на пол, испуская тяжелый вздох. ― Я лишь говорю, что ты столько отдала ради этого мужчины. Пора начать жить ради себя для разнообразия. Не падайте жертвой любви к кому-то настолько, чтобы изменить свое призвание.

― Я больше не знаю, кем мне суждено быть. ― Я перевожу на него взгляд своих заплаканных глаз.

― Может, не сегодня, но ты узнаешь. ― Он целует меня в макушку и уходит в свою комнату, перелезая через коробки по пути.

Мой телефон звонит вновь, и на этот раз я делаю вдох и беру трубку.

― Возвращайся. Я не подумал, ― говорит Кайлер.

Я закрываю глаза и опускаю голову на коробку передо мной, когда слушаю его дыхание в динамиках.

― Не могу, ― отвечаю я надтреснутым шепотом. ― Не могу.

― Можешь. Возвращайся. Пожалуйста. Это была ошибка. Я не хочу никого, кроме тебя, ― умоляет он.

― Хочешь, Кайлер, и это нормально. Мы изменились.

― Ориана.

― Да?

― Я люблю тебя.

― И я люблю тебя, Кайлер. Ничто не сможет стереть эту любовь. Ты был моим любимым человеком на протяжении более десяти лет. Но мы уже давно не те же самые люди. Я желаю тебе всего наилучшего, ты же знаешь. Но мне нужно стать собой и узнать, кто я без тебя.

― После этого ты вернешься? ― спрашивает он.

И я, опешив, отвечаю, не раздумывая:

― Нет, ― решительно говорю я. Я жду, что он вновь заговорит, но мы оба замолкаем. Слезы скатываются по моим щекам и капают с подбородка на пол, когда я опускаю голову на коробку. Я смотрю, как они образовывают лужицу, и она растекается в стороны.

― Что я делаю, когда нервничаю, Кайлер? ― спрашиваю я и мгновение жду его ответа.

― Расхаживаешь из стороны в сторону? ― говорит он, и я слышу неуверенность в его голосе.

― Нет, неправильный ответ.

Я отключаюсь и задаюсь вопросом, знает ли он меня вообще и могли ли эти отношения всегда быть односторонними.

Харви уезжает, и я остаюсь в его доме, чтобы разобраться в своей жизни. Какой жизни я желаю? Я даже не знаю, кто я без Кайлера.

И он не виноват в этом.

А я.

Я должна была понять это с самого начала.

Я отдавала ему всю себя, а он только брал, брал и брал.

Я провела остаток недели, ничего не делая. Коробки остаются нераспакованными, но мне удается подвинуть некоторые, чтобы они не стояли под ногами. Скрытый номер продолжает названивать, но я знаю, кто это. У меня завтра с ним свидание, но я не хочу идти. Дело не в том, что с ним, а в том, что я могу натворить.

Я не в том настроении для этого.

Я не в том настроении для мужчины.

Кайлер звонит лишь единожды. Я ожидала хотя бы нескольких попыток, но мне кажется, что он позвонил в последний раз, потому что вернулся в пустой дом и запаниковал.

Раздается громкий звук в дверь. Я принимаю сидячее положение на диване и смотрю на нее. Харви ждет кого-то? И забыл сказать им, что уезжает? Я остаюсь на месте, не желая открывать, пока стук не раздается вновь.

― Ориана. ― Я стону при звуке этого голоса.

Ненавижу то, как уже узнаю его.

Ненавижу то, как он посылает мурашки по всему моему телу.

― У твоей двери стоит еда, ты это знаешь?

Я вздыхаю и поднимаюсь с дивана, затем иду к двери. Открыв ее, я сталкиваюсь лицом к лицу с мужчиной, который собственноручно заставил меня понять, что мой муж меня не любит, при этом ни черта не сделав.

― Ты выглядишь… ― Джейк стоит, одетый в черные классические брюки и черную рубашку, держа в руках мой вероятно забытый заказ из китайской кухни, ― иначе.

Я закатываю на него глаза и тянусь за едой, но он отдергивает ее.

― Хорошо. Теперь можешь вновь уйти.

― Ты сквернословишь? ― спрашивает он.

― Сквернословлю?

― Да. Ты говоришь слова «блядь, шлюха, член, хрен»? ― Я чувствую, как к щекам прилил румянец при его словах. ― Не говоришь. Держу пари, ты делаешь это у себя в голове. Держу пари, у тебя в голове солидный лексикон.

Как он вообще смог это понять? Я морщу нос от его слов.

― Я прав. ― Его улыбка самодовольна.

― Теперь ты должен уйти.

― У нас свидание.

― Сегодня не воскресенье, ― напоминаю я ему.

Джейк смотрит на свои часы TAG Heuer, и я вновь закатываю глаза, смотря на него.

― Воскресенье, ― отвечает Джейк.

Дерьмо.

Я сквернословлю.

Просто не вслух.

― Знаешь что, я вижу, что ты в полном раздрае. ― Я открываю рот и несколько раз промаргиваюсь. Джейк протягивает мне мою еду, но не уходит. ― Я оплатил благотворительный взнос с аукциона. Я вернусь через несколько месяцев, чтобы взыскать с тебя долг. Я жду этих свиданий, Ориана. ― Он отпускает мою еду и поворачивается, чтобы уйти. Я в негодовании остаюсь стоять на своем месте.

Неужели он?

Насколько он богат?

Я смотрю, как Джейк уходит, сбитая с толку всем произошедшим. И задаюсь вопросом, почему, когда я вижу, как он садится в свою машину, маленькая улыбка расцветает у меня на губах.