С другой стороны улицы Марион и Инди смотрели, как догорает пивная. Он все еще держал девушку за руку, и его прикосновение вновь напоминало ей прошлое, которое она так стремилась забыть. Она высвободила руку и отодвинулась от него.

Здание уже догорало, но бревна еще потрескивали. Девушка молча смотрела на пожар, потом сказала:

— Мне кажется, ты у меня в долгу.

— Неплохо для начала.

— Для начала у меня есть вот это. — Она протянула ему медальон. — Теперь мы с тобой партнеры, мистер. Эта штучка — моя собственность.

— Партнеры? — он обалдел.

— Да, черт побери.

Они снова уставились на пожар, ни один из них не заметил, как в темный проулок, отходящий от главной улицы, проскользнул Арнольд Тохт.

Уже сидя в машине Марион спросила:

— И что же теперь?

Инди помолчал, потом ответил:

— Египет.

— Египет? — Марион подняла на него глаза. — Ты возишь меня по самым экзотическим странам.

Облака несколько рассеялись, и на ночном небе всплыла бледная луна, оттенив мрачные силуэты гор. Сердце Инди сжалось от недобрых предчувствий.

Марион неожиданно рассмеялась.

— Что случилось?

— Вспомнила. Тебя и твой хлыст.

— Между прочим, он спас тебе жизнь.

— Я глазам не поверила, когда увидела тебя в дверях, а о твоем хлысте я давно забыла. — Она снова засмеялась. — Сейчас вспомнила, как раньше ты упражнялся с ним, поставив к стене целую батарею из бутылок.

Он увлекся кнутом после того, как однажды в цирке, — ему тогда было 7 лет, не больше, — увидел, как мастерски владеет им один из артистов. Он вытворял с хлыстом такие чудеса, что все были поражены. Инди тоже начал тренироваться, час за часом, день за днем, и эти упражнения увлекли его не на шутку.

— Ты хоть когда-нибудь с ним расстаешься? — спросила девушка.

— Когда читаю лекции.

— Но спишь точно с ним.

— Бывает.

Она замолчала, бросив взгляд в окно, затем спросила:

— Бывает — что?

— Сама догадайся.

— Уже догадалась.

Он взглянул на нее, но тут же опять уставился на дорогу.

Глава 6

Тунис, раскопки. Египет

Раскаленное солнце не щадило пустыню — от одного горизонта до другого расстилался только выжженный песок. Славное местечко, решил Беллок, такое впечатление, что находишься на погибшей планете — ни деревца, ни кустика, ни зданий, ни людей. Ни людей. Вот это, пожалуйста. Без людей он вполне мог обойтись. Он уже давно понял, что предательство среди людей — самое обычное дело, и платил им той же монетой. А если не предательство, то грубая сила. Он прикрыл глаза рукой и двинулся вперед, наблюдая как проводятся раскопки. Не плохо они здесь все оборудовали, но немцы это любят — побольше шума, побольше помпы. Он засунул руки в карманы и начал разглядывать грузовики и бульдозеры, арабских землекопов и немецких специалистов. И этого дурака Дитриха, который мнил себя здесь царем и господином, носился вокруг так, будто за ним гонится смерч, и тявкал на всех не переставая.

Он остановился и уставился перед собой невидящим взглядом. Ему вспомнилась встреча с фюрером и обильные комплименты, которые тот расточал. Вы всемирно известный специалист в данном вопросе, насколько я знаю, а мне как раз нужны только лучшие из лучших. Льстивый неуч. За неумеренными похвалами последовал какой-то исторический бред о тысячелетнем рейхе, о грандиозных планах, которые могли зародиться только в голове у помешанного. Беллок перестал его слушать, он просто в удивлении смотрел на фюрера, пораженный, что судьба целой страны может стать игрушкой в руках такого идиота. И, разумеется, мне нужен Ковчег. Ковчег принадлежит рейху. Такая священная реликвия, естественно должна принадлежать Германии.

Беллок прикрыл глаза, утомленные ярким светом. Посторонний шум, выкрики немцев и арабов перестали существовать для него. Ковчег, думал он, нет, никому он и ничему не принадлежит, ни каком-то человеку, ни месту, ни времени. А вот его секреты, если они существуют, будут принадлежать мне. Он открыл глаз и вновь уставился на раскопки, на выкопанные в песке огромные кратеры, и неожиданно понял, что Ковчег близко, рядом, уже ощущал его силу, слышал тихий шепот, который вскоре перерастет в оглушительный рев. Он вытащил руки из карманов и ставился на лежащий на ладони медальон. И чем дольше смотрел, тем яснее понимал, что идея Ковчега затягивает, порабощает его, он испугался, что в конце концов может поддаться, уступить этому безумию. Если долго стремиться к чему-то, как он всю жизнь стремился к обладанию Ковчегом, то наступает момент, когда трудно провести грань между безумным и…

Божественным.

Возможно, именно таким было безумие религиозных фанатиков и святых, когда видения так поглощали их, что реальность — исчезала. Наступает состояние, когда человек, охваченный грандиозным космическим чувством, разрывает тонкую ткань реального мира и, растворяется в пространстве, начиная, наравне с Богом, понимать скрытую, таинственную суть вещей.

Возможно, все так и будет. Беллок улыбнулся.

Он двинулся в обход территории раскопок, огибая грузовики и бульдозеры. В его руке, по-прежнему был зажат медальон. Он подумал о том, как эти головорезы Дитриха, которых тот направил в Непал, загубили все дело, и скривился от отвращения.

Хорошо еще, что благодаря этому болвану Тохту, поездка не оказалась совсем бессмысленной: Тохт, жалобно скуля, показал Беллоку обоженную ладонь, рассчитывая на сочувствие. Дурак даже не понял, что на его руке осталась точная копия предмета. Который он так и не смог достать.

Он веселился от всей души, наблюдая, как беспокойно ерзает на месте Тохт, пока он, Беллок, час за часом и день за днем старательно срисовывал у него с ладони узор. Он работал очень тщательно, пытаясь как можно точнее воспроизвести оригинал. И все же это было не то. Конечно, для расчетов сгодиться и копия, но кто знает, что скрывает реальный медальон, какие тайны.

Беллок засунул диск обратно в карман и. Заметив Дитриха. Подошел к нему. Довольно долго он простоял рядом, не делая попытки заговорить и откровенно радуясь тому, что его присутствие выводит немца из себя. Наконец Дитрих сказал:

— Все идет хорошо, как ты думаешь?

Беллок кивнул и вновь прикрыл глаза рукой. Сейчас он уже размышлял о другом, о том, что его взволновало: один из подхалимов Дитриха, вернувшись из Непала, рассказывал, что видел там Индиану Джонса.

Конечно, было ясно, что рано или поздно Джонс снова объявится и как всегда принесет собой массу неприятностей. Правда, Индиана так никогда и не смог одержать верх над ним, ему для этого не хватает хитрости. И интуиции. И решимости идти до конца.

Однако недавно его заметили в Каире с дочкой Равенвуда.

Дитрих повернулся к нему и спросил:

— Ты уже обдумал то, о чем мы говорили?

— Обдумал.

— Я надеюсь, решение — положительное?

— Случается, надежды не сбываются.

Дитрих молча смотрел на француза.

Беллок улыбнулся.

— Однако на этот раз ты прав.

— Ты хочешь, чтоб этим занялся я?

Беллок кивнул.

— Уверен, что ты справишься.

— Не сомневаюсь, — ответил Дитрих.

Глава 7

Каир

Стояла теплая душная ночь. Воздух, почти лишенный кислорода, был настолько сухим, что казалось, дневной зной выпил из него всю влагу. Инди сидел с Марион в кофейне, лишь по временам отрывая взгляд от входной двери. Вот уже много часов они скитались по каким-то закоулкам, избегая людных мест, и все же чувство, что за ними следят, не оставляло его. Марион выглядела усталой и разбитой, ее длинные волосы стали влажными от пота. Инди чувствовал, что терпение девушки на исходе: она подносила к губам чашечку с кофе и поверх нее бросала на Инди взгляды, полные укоризны. Он не отрывал глаз от входа, внимательно разглядывая всех входящих и выходящих посетителей, и время от времени подставлял лицо под слабое дуновение скрипящего над головой вентилятора.