Путеводный свет становился все слабее и слабее, пока, наконец, не превратился в обычную монету. Сюань Цзи отозвал ее обратно, и, стоило только монете коснуться его руки, как она тут же сгорела дотла.

— Как обстоят дела? — Ван Цзэ, как человек, принадлежавший к водному классу, обязан был стоять во главе. — Разве наш командир не взорвал гробницу? Откуда взялись жертвенные письмена? Кроме того, брат дух меча, ты хочешь сказать, что принц гаошаньцев не был Бедствием? Тогда кто же это? Неужели в этой гробнице было запечатано что-то еще?

В другой части катера очнулся слепой, которого Чжан Чжао предусмотрительно сковал наручниками. Едва проснувшись, он ощутил странный опьяняющий аромат. Слепой глубоко вздохнул и рассмеялся.

Заслышав его смех, Чжан Чжао вздрогнул. У него волосы встали дыбом. Молодой человек отступил на шаг.

— Над чем ты смеешься?!

— Понял! — просиял слепой, и его белые глаза становились все более и более пугающими. — Я понял! 

— Ты... что ты понял? — кукла тоже была прикована наручниками к борту, но половина ее тела была погружена в воду. В данный момент она была слегка напугана и чувствовала, как что-то движется у нее под ногами. Одно за другим, со дна всплывали тела детей и со странными улыбками проплывали мимо нее.

— Неудивительно, я много раз говорил организации, что Янь Цюшань слишком осторожен, он ни за что бы не согласился открыться нам. Ему нельзя было доверять. Но организация не стала меня слушать. Теперь я понимаю, зачем нам нужен был именно он. Он был просто прикрытием. Нужно было лишь использовать его, чтобы заманить вас, маленьких рыбок, в сеть, — засмеялся слепой, — я такой умный! 

Сюань Цзи невольно посмотрел на Шэн Линъюаня.

Если речь шла об Управлении по контролю за аномалиями, то об этом не стоило даже беспокоиться. В Управлении была сильная нехватка данных. Если бы Янь Цюшань намеренно не оставил «Фэншэнь» улики, Управление могло бы так ничего и не узнать, даже проведи оно сотню таких жертвоприношений. Не было никакой необходимости в излишних мерах предосторожности.

Тогда, их целью мог быть лишь…

Шэн Линъюань склонил голову и рассмеялся.

В последний раз в Дунчуане он использовал Алоцзиня в качестве приманки, чтобы удар молнии помог стоявшей за кулисами белой тени проявить себя. Теперь его противник, похоже, вернулся.

— Среди гаошаньцев действительно было Бедствие, — сказал Шэн Линъюань, — некогда он был известен как правитель клана гаошань... Вэй Юй.

Едва это имя слетело с губ Шэн Линъюаня, как в голове Сюань Цзи тут же мелькнуло воспоминание. В его сознании возник соответствующий образ — высокий мужчина в роскошной одежде, с тщательно подстриженными бородой и висками. На первый взгляд он выглядел вполне достойно.

— Что я могу сказать о правителе Вэй Юе? — пока Шэн Линъюань говорил, их катер окружали детские трупы, что покоились в гробнице Вэй Юня. Снова поднялся ветер. Шэн Линъюань сунул руки в карманы, слегка наклонился вперед и посмотрел на тельце, которому почти удалось забраться на борт. — Он слишком многого хотел. Жадный, глупый, безнадежный… К тому же он был старым и уродливым.

В этот момент все покачивающиеся на воде трупы разом открыли глаза!

Ван Цзэ вздрогнул и едва не задохнулся от страха. Полупрозрачная водяная стена поднялась и окружила катер, преградив мертвецам путь.

— Брат дух меча, мы государственные чиновники, давай не будем переходить на личности. 

Гу Юэси взволнованно спросила: 

— Правитель Вэй Юй тоже был похоронен в этой подводной гробнице? Это что, парная могила? 

— Нет, — отозвался Шэн Линъюань, — это мы⁵... 

⁵ Линъюань вновь использует местоимение 朕 (zhèn) — Мы (император о себе).

Стоявший рядом с ним Сюань Цзи поспешно закашлялся, стараясь намекнуть Шэн Линъюаню. Но Шэн Линъюань, похоже, находил все это крайне интересным. Он улыбнулся юноше, моргнул и тут же добавил:

— Он был убит людьми, подвергся казни тысячи порезов.

— Казнь тысячи порезов? Линчи? Но если это Бедствие вырвется на свободу, куда ему будет деться? Наш командир не сказал… — Ван Цзэ не договорил, внезапно осознав кое-что. — Твою мать!