Призрак?

Но откуда в этом мире взяться призраку? 

Если «Боги» были иллюзией высшего общества, то «призраки» были лишь печальным сном бедняков. Они готовы были бить котлы и жечь лодки⁵, готовы были жертвовать собой, чтобы превратиться в злобных духов, обрести способности, которых у них не было при жизни, и, наконец, добиться справедливости. 

⁵ 破釜沉舟 (pò fǔ chén zhōu) — разбить котлы, потопить лодки (обр. в знач.: стоять насмерть, отрезать себе путь к отступлению, сжечь мосты, не отступать, не сдаваться).

Исследовательский институт Управления по контролю за аномалиями даже дал этому явлению точное объяснение. В народных преданиях говорилось, что «дух» и «душа»⁶ представляют собой своего рода поток живой материи, настолько мощный, что он способен сливаться воедино и покидать тело. В историях о самосовершенствовании есть выражение: «Изначальный дух покидает тело», — которое и обозначает переход той самой живой материи во вне. В мире существуют особые техники, способные вытягивать и перемещать эту живую материю. Например, такие как «заклинание грубых набросков». Владыка людей использовал этот прием для создания пустой куклы. 

⁶ Речь идет о 灵 (líng) – дух, живая душа; и 魂 (hún) – даос. разумная душа Хунь. Хунь управляет духом человека (включая эмоции и ментальные процессы, в том числе сон и транс, во время которых она может временно покидать тело и действовать автономно). Согласно мифологии, после смерти человека хунь улетает на небо. Вместе эти слова образуют 灵魂 (línghún) – астральное тело, или же психика, сознание. 

«Душа» не остается в мире после смерти человека. Главным условием ее существования является то, что почитаемый герой должен быть жив и достаточно силен, чтобы поддерживать живую материю. Обычные же, не отличающиеся здоровьем люди, задыхающиеся как загнанные гончие едва поднявшись на третий этаж, вряд ли могут рассчитывать на то, что, когда их бесполезные тела обратятся в прах, их души вновь «переродятся». Как только нервная система перестанет работать, их «астральные тела» остынут и сгниют даже раньше, чем живая плоть. 

  

Было бы неразумно называть «неоновый огонек» из его сна «душой», поскольку это была особая живая материя, обычный человек не смог бы ее увидеть. Нечто подобное можно было зафиксировать лишь с помощью детектора энергии. Однако, глаза Шэн Линъюаня были мощнее, чем детекторы Управления. Почему он ничего не заметил? 

Сюань Цзи некоторое время думал об этом, но так и не смог найти ответ. Возможно, причиной всему были его тайные желания. Может, он просто хотел поиграть в разбойника. 

Но когда в ночи прозвучал последний колокол, Сюань Цзи, казалось, узнал его. 

Поковыряв вилкой кусок копченого рыбного филе, юноша, наконец, понял, что окончательно потерял аппетит. Во рту стоял навязчивый привкус горечи. Во сне он ощущал исходивший от Шэн Линъюаня запах благовоний, а копченое рыбное филе на вкус было совсем как воск⁷.

⁷ 味同嚼蜡 (wèi tóng jiáo là) — вкус такой, будто жуёшь воск (обр. в знач.: безвкусный, пресный; неинтересный, скучный, однообразный).

Окружавшие его голоса казались такими далекими, они сливались с фоновым шумом, становясь совершенно незаметными. Сюань Цзи вздрогнул, посмотрел вниз и вдруг обнаружил, что его пальцы посинели от холода. Часть его, похоже, все еще находилась там, три тысячи лет назад, в ловушке заснеженного дворца Дулин. Угли в жаровне давно остыли, и в спальне Его Величества было холодно, как в морге.

Теперь часть этого сна стала реальностью! 

— Директор Сюань!

Из замерзших рук Сюань Цзи выпала вилка и с лязгом ударилась о фарфоровую тарелку. Юноша поднял глаза и рассеянно посмотрел на Ван Цзэ. 

Как только Ван Цзэ вошел, он тут же увидел сидевшего в отдалении юношу. Похоже, он успел в самый разгар трапезы, в ресторане было полно народу. Однако вокруг Сюань Цзи не было ни души. Даже официанты не осмеливались провожать туда гостей. Ван Цзэ тут же почувствовал себя крайне неуютно. Казалось, в радиусе двух метров от Сюань Цзи образовалось странное «поле», отвергавшее все, что приближалось слишком близко. 

Это «поле» было создано мощным потоком энергии и больше напоминало барьер. Все в радиусе его действия подчинялось желаниям хозяина, включая даже время и пространство. 

Ван Цзэ, много лет путешествовал по миру. Он видел подобное лишь однажды, в одном зловещем храме в глубине заснеженных гор Тибета. В этом храме поклонялись огромному странному дереву, у корней которого покоился двадцатиметровый скелет тигра. Вполне вероятно, что эти кости принадлежали какому-то древнему чудовищу с нефритовой головой. Невежественные культисты тысячи лет возносили ему молитвы, что в итоге обернулось разрушительной катастрофой. 

Во время той операции «Фэншэнь» понесли тяжелые потери, почти все оперативники погибли. В те времена Ван Цзэ только-только вышел из тростниковой хижины⁸. Тогда, рискуя своей жизнью, его спас командир отряда. 

⁸ 初出茅庐 (chūchū máolú) — впервые вышел из тростниковой хижины (обр.) только что вступивший на жизненный путь; новичок, делающий первые шаги; неоперившийся.

Но откуда такая зловещая сила взялась у человека? Сюань Цзи было всего тридцать лет…  Кто он такой?

Ван Цзэ сунул руку в карман и медленно остановился в двух метрах от юноши: 

— Ты в порядке? Что за кислая мина? Ты простудился?

Звук его голоса ошеломил Сюань Цзи. В тот момент, когда он поднял голову, таинственное «поле» исчезло, будто его никогда и не было. Под глазами Сюань Цзи залегли темные круги, а во взгляде клубилась едва заметная дымка. Юноша выглядел растерянным. Ван Цзэ перевел взгляд на лежавшие на столе нож, вилку и палочки для еды… Все металлические приборы на расстоянии метра от Сюань Цзи сжались и деформировались, и теперь отчаянно пытались «стечь» со стола. 

Бывший командир Ван Цзэ тоже принадлежал к металлическому классу. Он уже видел, что происходит с предметами, столкнувшимися с мощью той способности… но этого все равно было недостаточно, чтобы расплавить железо.  

Да и разве директор Сюань не относился к классу «огня и грома»? Даже если внутренние данные Управления были ложными, Гу Юэси лично идентифицировала его при помощи своего рентгеновского зрения!

— Нет… я просто плохо спал, — голос Сюань Цзи звучал немного глухо. Когда он поздоровался с Ван Цзэ, окончание фразы приобрело какой-то слишком уж напыщенный оттенок. — Доброе утро, господин Ван.

Сказав это, он украдкой взглянул на соседний стол, потом на разбросанные по скатерти «сломанные» приборы. «Растекшиеся» нож и вилка, больше напоминавшие какое-то авангардное произведение искусства, тут же вернулись в свой изначальный вид. Однако украшавшая посуду декоративная резьба категорически не понравилась юноше, потому он взялся самолично изменить ее. Закончив, он с удовлетворением вытер приборы салфеткой, вернулся к своему обычному состоянию и рассмеялся над потрясенным Ван Цзэ.

— Как тебе мой великолепный трюк?

Ван Цзэ не поскупился на лесть.

— Великолепно, действительно великолепно, директор. На случай, если в будущем со мной случится несчастный случай и у меня, вдруг, появится возлюбленная, могу ли я зарезервировать у тебя комплект из «трех металлов»⁹? 

⁹ 三金 (sānjīn) — три металла. Во многих регионах существует обычай покупать на свадьбу три золотых украшения. Обычно это кольцо, браслет и колье, но порой в комплект включают и серьги. Три этих украшения обозначали степень ценности невесты для семьи жениха. 

— Друг мой, ты слишком много думаешь. Нельзя быть таким пессимистом. Я не верю, что с тобой может случиться такая трагедия, — весело произнес Сюань Цзи. — В крайнем случае, если с тобой что-нибудь произойдет, я предоставлю тебе двадцатипроцентную скидку на любые услуги и бесплатно порыдаю на похоронах! 

У каждой особой способности был свой собственный секрет. «Больше слушай, меньше смотри и меньше спрашивай» — вот главные правила этикета при общении с «особыми» людьми. Ван Цзэ не слишком хорошо знал этого человека. И пусть он был полон опасений, но спрашивать было слишком неудобно. С болью посмотрев на предмет своих сомнений, он немедленно принялся наполнять свою тарелку: 

— Я искал тебя все утро.

— Хм? Что ты хочешь, чтобы я сделал? Кто-то опять создает проблемы, а я должен прикрыть эту лавочку?

— Это ты.

С этими словами он вытащил телефон, набрал номер Сяо Чжэна и, дождавшись ответа, произнес: «Я сейчас передам ему трубку». После чего он тут же сунул свой мобильный телефон Сюань Цзи: 

— Директор Сюань, вам не стыдно убегать и прятаться? К тому же, это все равно бесполезно. Можете попытаться снова, как закончите говорить. Вы же из Отдела восстановления. Почему вы этого не понимаете? Будьте готовы принять гнев папы Сяо.

Сюань Цзи тут же услышал голос Сяо Чжэна. Старый друг попросту заорал ему в ухо.

— Ублюдок, я снова поверил в твою гребанную чушь! 

— Гав-гав-гав, — прикрыв динамик рукой, протянул Сюань Цзи. — Папочка, тебе нужно выпить чаю и успокоиться. Что случилось? — невозмутимо произнес юноша.

Злость Сяо Чжэна опустилась в даньтянь¹⁰.

¹⁰ 丹田 (dāntián) — даньтянь (часть тела, находящаяся на 3 цуня ниже пупка; половая сфера, место сосредоточения жизненных сил; низ живота).

— Ты, твою мать, еще смеешь спрашивать?

Было утро понедельника. Сотрудники различных отделов, зевая, открывали двери офисов и отчитывались о прибытии на работу, а находившиеся в командировках оперативники один за другим входили во внутреннюю сеть. В этот день в центре всеобщего внимания оказалось письмо с пометкой «первой важности». Все прочитавшие его были ошеломлены. В письме говорилось «о ходе расследования незаконного использования призрачной бабочки для сокрытия количества жертв». После несчастного случая с Би Чуньшэн Управление старательно держало все в секрете. Люди опасались обсуждать случившееся. Это было впервые, когда о деле заговорили официально.