Стоявший поодаль Шэн Линъюань напоминал каменную статую. Казалось, даже его дыхание было тише, чем у других. Он слушал речи Сюань Цзи, но мысли его были далеко отсюда. 

Он вспомнил, что дух меча с детства был шумным и разговорчивым. Он ничего не мог с собой поделать. Это было частью его природы, природы птичьего клана: демонстрировать всем свои перья и красноречие. О чем бы ни рассказывал дух меча, он всегда любил приукрасить факты. 

Когда Шэн Линъюань был ребенком, наставник учил его грамоте и этикету, часами читал ему Священные писания и различные истории. Но он был мал и не понимал множества вещей, потому Дань Ли, в рамках просвещения, рассказывал ему о людях древности и о выдающихся современниках. Эти короткие рассказы являлись частью его обучения, их нельзя было назвать развлекательными. В первый день историю зачитывал Дань Ли, а во второй пересказывал сам Шэн Линъюань. После мальчик должен был сделать выводы об услышанном. Так Дань Ли учил его говорить и подводить итоги, а кроме того, незаметно прививал ему так называемый «Путь государя».

На серьезных уроках маленький дух меча засыпал, не высидев и трех предложений. Лишь интересные истории могли его разбудить. Послушав очередной рассказ, дух меча долго не мог его забыть и, когда на следующий день Дань Ли принимал у Его Высочества задание, дух меча возбужденно носился по морю знаний Шэн Линъюаня, в надежде, что мальчик забудет свои слова и позволит ему говорить.

К несчастью, Шэн Линъюань ничего не забывал, не оставляя духу меча простора для игр. Страдая от скуки и одиночества, он давал волю своей фантазии и начинал сам сочинять истории. Дань Ли вливал в уши Шэн Линъюаня имена императоров и генералов, в то время как его мысли были забиты байками о талантливых юношах и прекрасных девушках. С легкой руки духа меча у юного правителя часто складывалось обо всем неправильное впечатление. 

Но еще удивительнее было то, что, когда меч демона небес покидал ножны, дух меча обретал способность бродить вокруг. В своей жизни Его Величество слышал немало ложных слухов, и большинство из них были придуманы духом меча.

Но он никогда не слышал, чтобы голос Сюань Цзи звучал так сухо. Будто каждое сказанное им слово было заточено, словно опасный нож. Рассказывая о прошлом, Сюань Цзи был крайне скуп в выражениях. 

Несмотря на то, что юноша изо всех сил старался сократить объемы информации, ее все равно оказалось слишком много. Когда он закончил, все присутствующие разом почувствовали недомогание. 

— Направление ваших исследований было верным. За столько лет Чиюань пережил множество скачков аномальной энергии. Каждый раз, когда она достигала предельных значений, я подавлял ее. В последний раз такое случилось семьдесят лет назад. 

— Я… Могу я задать вопрос? — с осторожностью начал Ван Цзэ. Сейчас он понятия не имел, как относиться к Сюань Цзи. В глазах командира «Фэншэнь» юноша был похож на очень красноречивого динозавра. 

— Спрашивай, старина Ван, — отозвался Сюань Цзи, — я тебя не укушу.

— Если все, что ты говоришь — правда, то почему подобного не случалось раньше? Ведь… в мире всегда были и будут бесчеловечные твари, желающие растопить Чиюань и захватить власть. Как же давно существует школа Истинного Учения? — спросил Ван Цзэ.

Доктор Ван не удержался и поправил: 

— Чиюань — не очаг, его нельзя растопить. Он всегда проявлял активность. В основном эти вспышки приходились на времена голода и войны, аномальной картина стала лишь в последнее десятилетие. 

— Я не знаю, как давно существует школа Истинного Учения, — отозвался Сюань Цзи, — но все эти демоны действительно объявились недавно. Ведь каждый раз, когда я запечатываю Чиюань, я ломаю одну из костей Чжу-Цюэ. По понятным причинам, кости Чжу-Цюэ невозобновляемый ресурс. За прошедшие годы я сломал тридцать пять из них. Теперь в печати осталась только одна, и, если я сломаю ее, печать исчезнет. Кроме того, из-за ослабления печати Бедствия пробудились ото сна и были принесены в жертву. Темное жертвоприношение увенчалось успехом... Жаль, что все эти напасти выпали на долю вашего поколения.

Сюань Цзи замолчал, и из чаши с благовонием послышался гул. Палочка истлела, а танцевавший на ней огонек свалился в воду. Но, вопреки ожиданиям, он все еще горел. Вода вскипела, обращаясь в плотное облако пара, и вот, над большим каменным столом развернулась белоснежная завеса.

А потом, словно кто-то включил прожектор, на белесой дымке появилась странная фигура.

Паровое облако колыхалось, стабилизируя сигнал, пока изображение не обрело четкость. В толпу уставилось полуразложившееся, но на удивление счастливое лицо Дао И.

Ван Цзэ с любопытством вытянул шею и встретился взглядом со старым призраком. К чести не в меру любознательного карпа, он остался невозмутим, старательно делая вид, что это не его сердце едва не выпрыгнуло из груди. Ван Цзэ медленно вернулся на свое место, почти превратившись в деревянную рыбу¹, и чуть было не прочитал себе заупокойную сутру. 

¹ 木鱼 (mùyú) — будд. деревянная рыба (деревянное било в форме рыбы или безногого краба, на котором отбивается такт при чтении молитв).

Стоявший поблизости Сяо Чжэн ощутимо напрягся, в его ладони вспыхнула молния, а предусмотрительная Шань Линь отступила назад, потянув за собой директора Хуана.

И лишь Янь Цюшань казался слегка напуганным. Он оглянулся и обратился к Сюань Цзи: 

— Это... Инструментальный дух?

— Ну, изначально телом Дао И был меч, но его клинок слишком сильно поврежден.

После этого короткого диалога в «облаках» за спиной Дао И начали проявляться все новые и новые силуэты. Похоже, остальные духи тоже услышали голос своего старейшины и один за другим потянулись к его источнику. Несколько мгновений спустя паровое облако заполонили скелеты. Некоторые из них держали в руках свои наполовину оторванные головы. Скелеты не дрались, не суетились, ведь у многих не было ни рук, ни ног… глядя на них, трудно было разобрать, что они такое. 

По сравнению с ними, жуткое лицо Дао И, делавшее его идеальным кандидатом на эпизодическую роль в фильме «Поезд в Пусан», было очень даже красивым!

Это было поистине впечатляющее зрелище. Инструментальные духи толпились в белом мареве, с трудом протискиваясь вперед. Глядя на них Сяо Чжэн вспомнил собак, что жили в родительском доме. Каждый раз, когда хозяин подходил к порогу, они уже суетились в дверях. 

Но вскоре он понял, что уровень интеллекта этих духов был ненамного выше собачьего. Лишь их тела сильно уступали животным, ведь у многих недоставало костей. 

Если Дао И мог выдавить из себя пару неразборчивых слов, то другие не могли и этого. С трудом ворочая языком, Дао И сказал, что не заметил в тот день ничего странного, и что он должен спросить об этом у своих товарищей. 

Не обращая внимание на глупость потенциальных свидетелей, директор Хуан поспешно отыскал у себя фото Хань Го и несколько сделанных ранее видеозаписей. Одно за другим он показывал их живым призракам. Он даже раздобыл папку со старым делом, нашел карту того места, где было найдено тело, и даже снимки со спутника... Наконец, от надежды он пришел к разочарованию и, в конце концов, окончательно отчаялся.

Сюань Цзи вздохнул.

— Когда я нашел их, они уже были сломаны, разбиты и не способны выжить в одиночку. После стольких лет проведенных в Чиюань они утратили представление о времени. Их мысли и воспоминания спутались. Все то, что случилось десять лет назад, вполне может оказаться...

— Отойди.

Сквозь собравшуюся толпу протиснулся Шэн Линъюань. Духи могли забыть, что произошло десять лет назад, но они до сих пор помнили того, кто недавно ворвался к ним с кулаками. Увидев Шэн Линъюаня, они тут же обратились в гонимую ветром пыль. Они были напуганы, и бесцельно метались в густом белесом тумане. Их металлические тела сталкивались друг с другом, издавая гулкий лязг.

 

— Тише, — спокойно сказал Шэн Линъюань, — не шумите.

Ван Цзэ не удержался и протер глаза. Казалось, что голос старшего стал ниже, и водяная завеса содрогнулась. Свирепые инструментальные духи замерли, не смея даже вздрогнуть.

Шэн Линъюань огляделся и сказал: 

— Люди из класса духовной энергии не страшатся смерти, но лучше вам унять свое любопытство и заткнуть уши.

Из всех собравшихся в конференц-зале Шань Линь была единственным представителем духовного класса. Женщина многое повидала в жизни, и прекрасно знала, когда нужно было упрямиться, а когда стоило прислушаться к чужим советам. Она молча вытащила из кармана защитное снаряжение и заткнула им уши. 

Шэн Линъюань заговорил на языке демонов. Может, все дело в смешанной крови, но его речь казалась очень странной, это сильно напоминало изящный язык. Голос Его Величества был мелодичным, как у иностранца, и его слова не казались «нечеловеческими», как тогда, когда на этом языке говорили демоны. Его голос околдовывал. Никто из присутствующих не понимал, что происходит, но им хотелось слушать его, внимать ему. Люди замерли и сосредоточились. Постепенно все окружавшие их звуки растворились, и сотрудники Управления погрузились в транс. 

Чжан Чжао раскрыл рот и внимательно слушал, что говорил Его Величество, как вдруг что-то коснулось его лба. Юноша резко отшатнулся и тут же пришел в себя. Холодный пот прошиб его до костей. Зажав в ладонях брошенную Сюань Цзи монету, он тихо спросил: 

— Что это такое?

— Те самые слова: «ничтожные рабы склонились перед первородным проклятием». Недавно великий демон заставлял своих марионеток из «человеческой пашни» зачитывать их, — одними губами, почти неслышно ответил Сюань Цзи. — Приставучая штука. Если заслушаешься, выучишь текст наизусть и не сможешь остановиться, пока не превратишься в высохшую мумию.