— Но ведь, фактически, клан демонов – это вовсе и не клан, — сказал Сюань Цзи. Он был очень хорошо знаком с военной историей. — Там были и птицы и звери. Были и те, кто готов был сражаться с королем демонов, те, кто противостоял ему с самого начала, те, кто устал от постоянных сражений, и хотел бы вернуться в леса и горы, чтобы восстановить силы, и те, кого демоны вообще не принимали. Так что, в конце концов, многие из семей демонов и полукровок вынуждены были обратиться за помощью к человеческой расе. Вы могли бы с легкостью получить всю эту поддержку, но Алоцзинь не вынес бы этого. 

Алоцзинь очень долго отказывался взрослеть. Его мир оставался черно-белым.

— Чтобы дать место полукровкам, я в тайне от Алоцзиня приказал создать «тринадцатую дивизию» — предшественницу подразделения Цинпин. Но так много людей с нетерпением ждали его смерти, что слухи об этом поползли на следующий же день. Едва Алоцзинь их услышал, он тут же без разрешения покинул линию фронта и бросился назад, чтобы добавить мне неприятностей.

— Что ты мне обещал? Что ты мне обещал?! Ты сказал, что отомстишь за меня, а теперь пьешь вместе с этими тварями? Ты лжец! — Алоцзинь действительно был избалованным. Он всегда считал императора своим младшим братом. Даже если он и называл его «Ваше Величество», в словах Алоцзиня не было ни капли искренности.

Можно было накричать на своего брата и получить за это, самое большое, пощечину, но открыто высказывать то, что у тебя на уме, владыке людей — это измена.

Шэн Линъюань не сердился на Алоцзиня, но у него и без того было слишком много причин для беспокойства. Наносить ущерб достоинству владыки людей в такое время было чревато последствиями. В будущем, он мог бы потерять контроль над армией. Ему ничего не оставалось, кроме как воспользоваться отсутствием реакции публики и арестовать Алоцзиня, заперев его в темнице. Сначала он думал дождаться ночи и тогда, сняв доспехи «Его Величества», снова стать просто Линъюанем и прийти к Алоцзиню лично.

Но юный Шэн Линъюань был так раздосадован, что у него защемило сердце, и тут он услышал голос из-за занавеса: 

— Не беспокойтесь, Ваше Величество. Когда молодой глава клана ворвался сюда, я уже отпустил стражу. Почти никто этого не слышал.

Сюань Цзи не знал, возможно, это ему только показалось, но в этом голосе было что-то зловещее, знакомое дыхание смерти.

Побледнев, юный император с трудом убрал величавое выражение со своего лица, демонстрируя беспомощную усталость, и тихо позвал: 

— Учитель… 

Человек был скрыт за занавеской, и всё ещё оставался невидимым. Можно было рассмотреть лишь его смутную тень. Тень медленно сказала Шэн Линъюаню: 

— Ненависть молодого главы клана к расе демонов может однажды обернуться скрытой угрозой, Ваше Величество. Я говорил вам об этом с самого начала.

— Мы знаем, — тихо вздохнул молодой Шэн Линъюань, — но прежний глава… Учитель, что вы делаете?

Вдруг, тень за занавеской опустилась на колени и поклонилась до земли.

— Ваше Величество, есть еще одна вещь, о которой вы, возможно, не знаете.

Сюань Цзи, Шэн Линъюань и юноша из воспоминаний, вместе подошли к занавесу. Молодой император желал помочь своему учителю подняться. Сюань Цзи же всего лишь хотел посмотреть, как, в конце концов, выглядел этот Дань Ли.

Но вдруг, откуда-то сбоку донесся болезненный стон. Воспоминание внезапно оборвалось.  

Шэн Линъюань отчаянно схватился за виски и, споткнувшись, отступил на полшага назад, едва не задев Сюань Цзи. Сюань Цзи инстинктивно подал ему руку и удивился, что его тело было таким теплым и реальным, как у обычного человека, из тех, что каждый день встречались ему в автобусе или в метро.

— Вы…

— Я привык быть одинокой душой, облачённой в человеческую кожу. Ах… — Шэн Линъюань с трудом выдавил из себя несколько слов. Держа Сюань Цзи за руку, он попытался твердо встать на ноги. Его ладони покрылись холодным потом, он весь дрожал.

Сюань Цзи вдруг вспомнил текстологическое исследование в области истории, в котором говорилось, что император У в молодости обладал огромными способностями. Но с возрастом он становился все более и более жестоким, и его темперамент в итоге сильно изменился. Это было ненормально. Описываемые симптомы напоминали неврастению, включая проблемы со сном, непрерывный шум в ушах, постоянную мигрень и многое другое. 

В статье не приводилось никаких доказательств, так, словно Сюань Цзи читал рассказ. Но разве это не могло быть правдой?

Возможно, это из-за внезапной головной боли, но память Шэн Линъюаня становилась всё менее ясной. События вокруг них путались. Бесчисленные люди приходили и уходили. Они кричали, плакали, спорили.

— Ваше Величество! — донёсся откуда-то далекий голос. Державшийся за Сюань Цзи Шэн Линъюань бессознательно повернул голову, будто бы этот звук пронзил его насквозь. — Глава клана шаманов Алоцзинь сбежал из тюрьмы!

Земля под их ногами провалилась и Сюань Цзи снова упал. Перед их глазами возникло новое воспоминание. Все вокруг вновь стало черными как смоль, но пейзаж казался очень знакомым.

Они вернулись к, полному останков, кургану.

Но в то время «шаманский курган» был обычной пещерой, ещё не заполненной костями. Сюань Цзи слышал сдавленное и болезненное дыхание Шэн Линъюаня, но вдруг он разжал пальцы, сбросил его руку и твёрдо встал на ноги.

— Тогда, когда Дань Ли внезапно опустился на колени… Что он потом вам сказал?

Шэн Линъюань некоторое время молчал.

— Правду о смерти старого вождя клана шаманов. Он признался мне, что гонец Алоцзиня был отправлен им. Так называемый «клан вампиров» был здесь совершенно не при чем. «Гонец» был его личной марионеткой. Дань Ли сказал, что в то время у нас не было другого выбора, кроме как подчинить себе шаманов. Всё потому, что у нас не было выхода, он только и мог, что…

Похоже, Сюань Цзи всё ещё чувствовал температуру тела человека, только что отцепившегося от его ладони. Но гулявший по пещере сквозняк с легкостью сдул это ощущение. 

— Ваше Величество, вы поистине великий человек, у вас такие холодные руки и такое грязное сердце. Знал ли об этом Алоцзинь?

— Он сбежал, а я, в порыве злости, не последовал за ним, — тихим голосом сказал Шэн Линъюань. — Алоцзинь... был своенравен и избалован мной. Уходя, он приказал вывести с передовой всех шаманов. В порыве гнева он повел своих людей обратно в Дунчуань, тем самым разрушив устоявшийся порядок на поле боя. Клан демонов, который до этого мог только сопротивляться, получил возможность контратаковать. Наша армия была вынуждена отступить на шестьдесят ли. Более десяти деревень и два города попали в лапы врага. Они вырезали всех жителей, чтобы дать выход своему гневу. Едва ли кто-то мог спастись, оказавшись у них на пути. 

Сюань Цзи почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом. 

— Но почему вблизи линии фронта остались жители? Почему они не отступили? 

— О, то были двадцать лет войны и хаоса. Им просто больше негде было жить. Куда им было отступать? — Шэн Линъюань холодно улыбнулся и медленно вошел в пещеру. Голос у него был слабый, но шаги ровные. — В то время шаманам было приказано охранять Юго-Восточную дорогу и защищать эту сторону при помощи заклинаний. Многие отчаявшиеся люди последовали за ними. Там, где смешались два племени, они начали перенимать одежду и речь друг друга. На охраняемой шаманами территории даже образовалась деревня, жители которой возделывали землю и отдавали им половину собранного урожая.

Но в тот год легкомысленный глава клана покинул их.

Острый и красивый профиль Шэн Линъюаня утонул в темноте кургана.

— Шаманы любили свежие фрукты, а Алоцзинь особенно любил груши. Чтобы угодить им, жители долины, принесли к палаткам их армии еду. Но позже, когда мы вернулись, чтобы забрать тела, мы обнаружили, что все то, во что простой народ так тщательно вкладывал душу, все эти заботливо собранные плоды, были смешаны с кровью и втоптаны в грязь железными копытами. Тело какой-то старухи после смерти разорвали на куски монстры-людоеды, оставив только сломанные кости. Эти скоты всегда были разборчивы и редко ели несвежие мясо. И знаешь почему?

Сюань Цзи вдруг чутко уловил в улыбке этого человека тень промелькнувшей злобы, и понял, что это предназначалось не для него, а для Бедствия Алоцзиня из «обратного течения»

— Потому что в руках она держала сосуд с медом из цветов груши, приготовленным для юного главы клана. Он разбился, и мед залил ее всю, — мягкий голос Шэн Линъюаня становился все более жестким. — Должно быть, это было очень сладко.  

В чем дело? Сюань Цзи почувствовал, как у него застучало в висках.

— Толпа была так возбуждена, они хотели, чтобы я разобрался с Алоцзинем. Люди взбунтовались, и я заставил их отступить. Я мчался в Дунчуань всю ночь, но опоздал. Полукровки и те, кто долгое время был недоволен Алоцзинем, постепенно осаждали Дунчуань. Многие из шаманских заклинаний были выставлены уже после его капитуляции. Защита клана оказалась уязвима перед нападением. Вскоре они прорвались через барьер, и принялись ловить рыбу в мутной воде⁹. Ты меня слушаешь?

⁹ 浑水摸鱼 (húnshuǐ mōyú) обр. ловить рыбу в мутной воде в знач. воспользоваться всеобщей суматохой ради получения выгоды.

Сюань Цзи неожиданно поднял голову. Снаружи пещеры, с «обратной» стороны, раздался крик, и с окружавших их монолитных стен на землю посыпались камни.