Глава 23

— Кто, кроме вас, может быть настолько бессердечен? Кто еще может быть достоин звания беспощадного владыки людей?

В узком проходе мелькнул свет, и из темноты вышел человек. В руках он держал сияющий белый цветок.

Человек этот был невысокого роста, а его голос едва заметно дрожал. С первого взгляда сложно было понять — юноша это или девушка, но приглядевшись, можно было увидеть, что все же юноша. Его длинные волосы, заплетенные в множество косичек, были красиво уложены на затылке. Левую половину его лица скрывала маска. Маска улыбалась и человек, носивший ее, тоже. Его правый глаз был большой и яркий, как виноград. Юноша производил впечатление того, кто способен четко различить, где черное, а где белое¹.

¹ 黑白分明 (hēi bái fēn míng) — ясно различать, где белое, где чёрное (добро и зло, ложь и правда).

Если бы не кровавая дыра во лбу, он запросто мог бы сойти за тех очаровательных иностранных айдолов², что постоянно мелькали по телевизору.

² 偶像 (ǒuxiàng) — кумир.

Сюань Цзи нахмурился и снова посмотрел на Шэн Линъюаня. Он не знал, кто это был и никогда не слышал имени «Алоцзинь». Но козлобородый говорил, что «труп» был прибит гвоздями, и между его бровей виднелся характерный след. Вероятно, гроб, поднявшийся со дна озера, был усыпальницей этого человека.

Что за чертовщина творится в последнее время? Что это за мода на оживших мертвецов?

В шаманском кургане было похоронено более сорока тысяч человек, но у этого юноши здесь оказался «отдельный номер». Судя по всему, он был представителем всеми ненавидимой знати.

Даже Шэн Линъюань только что упомянул об этом. Как там звали главу клана шаманов?

Сюань Цзи спросил:

— Ты глава клана шаманов? Или какой-то местный святой?

Человек в маске оказался не только пришельцем из прошлого, но и иностранцем. Вряд ли он знал древний «мандарин», не говоря уже о современном языке Сюань Цзи. Он и не должен был понять услышанное. Склоненная голова, широко раскрытые глаза, выражение любопытства на юном лице… Так вели себя дети в детском саду. Если кто-то старше двенадцати лет продолжал поступать подобным образом, он был либо идиотом, либо психопатом.

Неизвестно почему, но в этом странном человеке была какая-то непередаваемая естественность.

Его невинность казалась очень даже убедительной.

— Глава. — ответил за него Шэн Линъюань. — Это последний глава клана шаманов, Алоцзинь

Алоцзинь узнал свое имя и просиял, обнажив пару очаровательных маленьких клыков.

Сюань Цзи покосился на великого дьявола.

— Ты его знаешь? Он жив или все-таки мертв?

— А ты как думаешь? — Шэн Линъюань бегло взглянул на юношу. В таком положении Сюань Цзи не мог расправить крылья, ему оставалось лишь сложить их за спиной. Шэн Линъюань посмотрел на алые перья и взгляд его сделался таким холодным, будто он больше никогда не хотел их видеть.

— Ты сказал, его пробудило темное жертвоприношение?

Обливаясь холодным потом, Сюань Цзи тайком открыл «Альманах тысячи демонов». На этот раз книга немедленно выдала ему ответ: «Бедствие».

Еще один демон! Они что, запустили массовое производство?

Сердце Сюань Цзи слегка сбилось с ритма, и юноша нацелился «Альманахом» на Шэн Линъюаня.

Однако между страницами все так же зияла пустота.

Сюань Цзи вздохнул. Он понятия не имел, что случилось с этой сломанной книгой. Стоило ему наткнуться на Шэн Линъюаня, и на знакомых страницах будто поселился вирус. В прошлый раз «Альманах» молчал полдня. Сперва он пытался убедить Сюань Цзи, что великий дьявол — это кукла, вырезанная из нефрита. А теперь, что существо перед ними — Бедствие…

Но именно в тот момент, когда он решил пожаловаться самому себе, в «Альманахе тысячи демонов» всплыли новые слова.

На этот раз все произошло немного быстрее, чем раньше. Сюань Цзи внимательно посмотрел в книгу и увидел, что на страницах появился символ «Бедствие».

Сюань Цзи промолчал.

Какого черта?! Это точно вирус!

Рука Шэн Линъюаня лежала на мокрой каменной стене. Он услышал, как странный человек в маске произнес на языке, на котором говорили три тысячи лет назад:

— Ты не рад мне, брат Линъюань?

— Будто сон, — пробормотал в ответ Шэн Линъюань. Он растерялся, а после вздохнул и потянулся к тени. Его слабый голос больше походил на шепот возлюбленного. Он сказал:

— Алоцзинь, подойди сюда, я хочу посмотреть на тебя.

Сюань Цзи не понял его слов, ведь фраза звучала на языке шаманов. Но, возможно, это была какая-то особенная пещера, ведь как только он прислушался к шепоту, состоящему из тысячи поворотов³, он бессознательно отступил в сторону, чувствуя, что не в состоянии слушать эту ложь.

³ 千回百转 (qiānhuíbǎizhuǎn) — многосложный.

Но Алоцзинь оказался не таким бдительным, как он. Он слушал лживые речи Шэн Линъюаня и в оцепенении смотрел на человека в халате⁴ из листьев. Открытая сторона его лица от смущения залилась краской. Затем румянец распространился дальше и растекся вокруг глаз. Даже маска приобрела плачущее выражение.

⁴ 袍 (páo) — китайский халат.

— Я заперт здесь совсем один, — обиженно сказал он. — Я не знаю, как давно эти люди разбудили меня. Я хочу выйти и осмотреться. Где мы? Это все еще Дунчуань? Почему в Дунчуане так много смертных? Я не понимаю ни слова из того, что они говорят.

Шэн Линъюань мягко произнес:

— Я знаю.

— Я следил за этим человеком, — сказал Алоцзинь, указывая на тело козлобородого. — А потом почувствовал твое дыхание, поэтому и призвал тебя сюда. Линъюань, это действительно ты? Я не сплю? Я так по тебе скучал.

Но Шэн Линъюань не сдвинулся с места, он лишь прикрыл глаза и вновь сказал:

— Я знаю.

Шаг за шагом Алоцзинь приближался к нему.

— Брат Линъюань, а что насчет клана?

В этот момент Сюань Цзи увидел, как на лице великого дьявола промелькнуло выражение глубокой печали. Это заставило его почувствовать, что он, возможно, ошибался.

Алоцзинь был словно околдован. Он медленно взял Шэн Линъюаня за руку и с грустью прошептал:

— Снаружи столько всего интересного. Я не могу понять, что они делают, но на их стенах множество движущихся картин, а на дорогах постоянно жужжат железные насекомые. Ночью повсюду горят разноцветные огни, и на улицах полно вкусной еды. Словно на новогодней ярмарке… — Алоцзинь внезапно понизил голос. — Они так счастливы, брат Линъюань.

К горлу Шэн Линъюаня подступил ком. Он хотел было что-то сказать, но вместо этого сжал ладонь в кулак.

Пусть Сюань Цзи и не понимал языка шаманов, но он хорошо чувствовал обстановку. Его интуиция буквально кричала: «Будь осторожен!»

Когда голос затих, обиженное выражение на маске Алоцзиня внезапно стало свирепым.

— Но почему они так счастливы? Ненавижу…

Вдруг, позади него возникла виноградная лоза. Именно эти «кровоточащие» цветы опутывали стены в пещере. Воздух наполнился неприятным запахом, и лоза ринулась прямо к Шэн Линъюаню, попутно зацепив и Сюань Цзи.

Сюань Цзи в панике бросился бежать⁵.

— Твою мать!

⁵ 抱头鼠窜 (bàotóu shǔcuàn) — обхватить голову и убежать как мыши обр. в знач.: бежать в панике, обратиться в бегство.

Но в этот самый момент Шэн Линъюань быстро схватил Алоцзиня за горло. Алоцзинь оказался на полголовы ниже его самого. Он ударился спиной о стену и потерял опору. В том месте, где лоза успела коснуться руки дьявола, тотчас появилась открытая рана⁶. Но Шэн Линъюань, казалось, совсем не чувствовал боли. Он даже не взглянул на ранение. Он что-то тихо прошептал, и за спиной у него раздался грохот. Из глубины озера тут же вылетело несколько острых шипов, каждый длиной около пятнадцати сантиметров. Шэн Линъюань поймал один из них и безжалостно⁷ вонзил его Алоцзиню в лоб! Маска Бедствия, с выражением крайней злобы на ней, осталась на прежнем месте.

⁶ 皮开肉绽 (pí kāi ròu zhàn) — кожа лопнула, и мясо обнажилось (обр. о жестоких побоях).

⁷ 稳准狠 (wěn zhǔn hěn) — уверенный, точный и неумолимый.

Кровь забрызгала его шею и подбородок, и там, куда попадали капли, тут же расцветали ожоги. Но «обожжённые» участки кожи заживали с такой скоростью, что весь процесс можно было проследить невооруженным глазом.

Выражение лица Шэн Линъюаня оставалось неизменным, но взгляд его все еще был полон жалости. Он тихо сказал на ухо человеку в маске.

— Закрой глаза. Если ты не счастлив — не смотри.

Сюань Цзи ошеломленно замолчал.

Кого он ему напомнил?

Да ведь эти два оборотня готовы были загрызть друг друга!

Черты лица на маске Алоцзиня изменились, взгляд опустел. Он смотрел на Шэн Линъюаня перед собой, и постоянно бормотал:

— Когда я открыл глаза и увидев тебя, я подумал, что это сон, но оказалось, что это не так.

Шэн Линъюань не ответил ему. Он быстро вонзил оставшиеся шипы в конечности Алоцзиня.

— Это действительно вы, Ваше Величество. — тон голоса Алоцзиня внезапно изменился. — Кто, кроме вас, может быть настолько бессердечен? Кто еще может быть достоин звания беспощадного владыки людей⁸?

⁸ 人皇 (rénhuáng) — владыка людей (третий из мифологических императоров глубокой древности). Также ссылается на 三皇 (sānhuáng) миф о трех властителях.

Сюань Цзи хорошо расслышал последнюю фразу. Это был титул! С минуту он недоверчиво смотрел на спину Шэн Линъюаня, подозревая, что вместе с «Альманахом тысячи демонов» неизвестный вирус поразил еще и его уши.

Он никогда не сдавал экзамен четвертого уровня на знание древнекитайского языка, но, неужели он все правильно понял? Этот парень только что сказал «владыка людей»?

Последний шип прошел сквозь тело Алоцзиня, пригвоздив его к камню. Человек в маске задохнулся, замер и, казалось, испустил дух. Сюань Цзи слышал лишь, как бешено колотится его сердце.

— Ты… — он посмотрел на Шэн Линъюаня, но произнеся только это слово, сознательно изменил его на более вежливое. — Вы…

Но в следующий же момент пещера содрогнулась, прервав то, что он собирался сказать. Своды, вырытого расхитителями лаза, рухнули. Им больше негде было спрятаться. Они оказались заперты внутри.