— Тогда почему? — продолжал допытываться директор Хуан.
В мире, где различные кланы и расы не ограничивали себя рамками репродуктивной изоляции и религиозных убеждений, «соседи», до того никак не мешавшие друг другу5, быстро смешивались между собой. Особенно в сельскохозяйственную эпоху, когда у ремесленников было намного больше шансов выжить.
5 井水不犯河水 (jǐngshuǐbùfànhéshuǐ) — колодезная вода речной не помеха (обр. в знач.: один другому не помеха, не мешать друг другу, не касаться друг друга, жить отдельной жизнью).
— Потому что в древности ходили слухи, что гаошаньцы были грешниками.
Так, за разговорами, они снова подошли ко входу в сокровищницу. Кто-то из оперативников по неосторожности задел груду золотых слитков, и теперь земля была усыпана золотом вперемежку с битыми кирпичами. Это выглядело поистине шокирующе.
Жужжание, преследовавшее их ранее, наконец, прекратилось. Янь Цюшань взглянул на детектор и почувствовал, что энергетическая активность здесь была слабее, чем на станции по сбору отходов.
— Боюсь, никто не сможет сказать наверняка, правда ли это. Сведений о тех временах не сохранилось. Все, что я успел услышать, было лишь отзвуками народной молвы.
Голос Шэн Линъюаня эхом отозвался от стен подземной гробницы.
— Говорят, гаошаньцы не принадлежали этому миру. Многие поколения их предков жили в заоблачном пределе, называемом «Небесным нефритовым дворцом». Кроме того, они водили дружбу с русалками. Первые из методов создания инструментальных духов были придуманы не для того, чтобы губить жизни и приносить жертвы железу. Это был особый способ совершенствования, веками практиковавшийся среди гаошаньцев. Состарившись, они приносили себя в жертву, сплавляя свою плоть с русалочьей кровью, отданной им добровольно. С этого момента они больше не употребляли в пищу пять приправ6, строго соблюдали заповеди, превращали свои тела в оружие и усердно практиковались, чтобы совершенствоваться и набираться мудрости. Свою долгую жизнь в качестве инструментальных духов они посвящали защите будущих поколений.
6 五味 (wǔwèi) — пять приправ (уксус, вино, мёд, имбирь, соль).
Но позднее, кто-то случайно обнаружил проход, связывавший «Небесный нефритовый дворец» с внешним миром, и многие гаошаньцы с радостью отправились путешествовать.
Все гаошаньцы — прирожденные ремесленники. До Великой битвы они успели выковать множество сабель и мечей. Я и представить себе не могу, насколько популярными они были, когда только появились среди нас. Говорят, что в те времена любой инструмент, сделанный руками гаошаньцев, стоил нескольких городов7. Когда представители богатых знатных семей и крупных школ слышали о гаошаньцах, они принимали их как почетных гостей. Их бесценные клинки, с закованными в железо инструментальными духами, покорили всю страну. Придя в этот мир, гаошаньцы в миг обрели славу. Купцы готовы были поклоняться им как богам и строить для них храмы.
7 价值连城 (jiàzhíliánchéng) — стоить нескольких городов (обр. драгоценный, дороже золота).
Чжичунь был последней работой Всеслышащего Вэй Юня. Будучи тесно связанным с кланом гаошань, он поспешно выглянул из-за пазухи Янь Цюшаня. Внимательно прислушавшись к разговору, кукла не удержалась и с дрожью произнесла:
— И это обернулось для них катастрофой.
Шэн Линъюань спокойно оглянулся на него.
Чжичунь был нежным и сентиментальным юношей, но если дело касалось каких-то важных вещей, его разум оставался предельно ясным.
Все эти почести лишь подливали масла в огонь. Вскоре, это действительно ознаменовало начало катастрофы.
— Инструментальные духи клана гаошань были созданы из их предков. Никто чужой не смог бы пользоваться этим оружием. Но искушение росло и, однажды, один «умный человек» нашел новый способ создавать клинки.
— Ты имеешь в виду «убийство, во имя создания инструментальных духов»?
— Да, ведь закаляя себя, закаляешь и других.
Первыми пострадали дети, появившиеся на свет слабоумными или с другими ярко выраженными дефектами. Но вскоре гаошаньцы обнаружили, что на создание инструментальных духов во многом влияет наличие у детей врожденных способностей. Они нацелились на отпрысков бедняков и полукровок, которым негде было спрятаться. Своими действиями они нарушили равновесие этого мира, и русалки яростно тому воспротивились. Они отвернулись от людей, и создание клинков стало невозможным. Тогда гаошаньцы начали убивать русалок, силой забирая их кровь.
— На самом деле, в начале многие гаошаньцы выступали против «убийства, во имя создания инструментальных духов». Они считали все это темным колдовством. Ведь жертва, принесенная плавильной печи, больше не была добровольной. Духи гневались. Люди, приобретавшие выкованное гаошаньцами оружие, долго совершенствовались, чтобы подчинить его себе. Но стоило им один раз оступиться, и оружие тут же обращалось против них. Но однажды, напав на одну из русалок, люди обнаружили, что перед смертью в крови этих несчастных созданий появлялась особая «отрава». Вещество, способное успокоить инструментального духа и защитить владельца от опасности. — прохладно улыбнулся Шэн Линъюань. — С тех пор все меньше и меньше людей выступало против убийства русалок и создания клинков. Кузнечное ремесло гаошаньцев вновь стало пользоваться огромным спросом.
Убийство ради создания инструментального духа больше не считались темным колдовством, ведь «колдовство» причиняло вред и другим людям, и создателю. Но если вредить только другим, это уже совсем другое дело.
Новый метод помог начать массовое производство некогда драгоценных инструментальных духов. Кроме того, в зависимости от того, какими были настоящие тела будущих инструментальных духов, они могли бы наделить оружие совершенно новыми свойствами.
Что до мертвых русалок, то помимо вышеупомянутой «отравы», содержавшейся в их телах, в дело шел еще и их жир. Из него получалось неплохое масло. Пара флаконов русалочьего масла стоила сто лян золота, а русалочьи жемчужины и того больше.
Хорошо, что эта драгоценная рыбина в изобилии водилась на родине гаошаньцев. Разве щедрые блага родных краев не принесли бы пользу стране и народу?
Директор Хуан тихо кашлянул:
— Я, конечно, не эксперт и, если мне что-то не понятно, я обычно переспрашиваю... Но где мы найдем этих «русалок»? Доживи они до наших дней, кем бы они были? Дикими животными? Я вовсе не пытаюсь никого оскорбить, я не считаю, что животных можно убивать, когда вздумается.
Янь Цюшань, Чжичунь и Сюань Цзи заговорили почти одновременно:
— Они не животные! — горестно возмутился Чжичунь
— У них должны быть те же права, что и у людей, — серьезно заявил Янь Цюшань.
— Это разумные существа, — выпалил Сюань Цзи.
Директор Хуан поспешно замолчал.
Он так и не понял, какое место в обществе занимали русалки, но понял, что его окружали люди, желавшие равноправия.
Лишь Шэн Линъюань знал, о чем он пытался сказать.
— Русалок истребили еще до Великой битвы, — спокойно отозвался он. — Я никогда не видел ни одной из них. Но если кто-то смог унаследовать их кровь, должно быть, именно это и стало причиной появления у таких людей «особых способностей».
Директор Хуан на мгновение задумался и спросил:
— А что случилось потом?
— Говорят, гаошаньцы прогневали богов и были изгнаны из «Небесного нефритового дворца». Однако оказавшись на земле, гаошаньские правители пожелали построить себе такой же дворец. Кроме этого, они каждый год отправляли людей в море, в попытках отыскать утраченную родину, но так ничего и не добились, — Шэн Линъюань на мгновение замолчал, а затем продолжил, — в древности люди считали гаошаньцев зловещим народом, но мне никогда так не казалось. Если это правда, то почему тогда их жертвы, русалки, оказались изгнаны вместе с ними? Какой в этом смысл?
Янь Цюшань на мгновение задумался:
— В самом деле, называть их «изгнанниками» как-то странно. Если в мире существовали боги, способные «изгнать» целую расу, и, если предки гаошаньцев действительно жили в «заоблачном пределе», а после понесли суровое наказание, не может быть, чтобы они ничего не боялись и ни во что не верили.
— Есть еще одна легенда. Обратившись против гаошаньцев, русалки, с помощью какого-то запретного искусства, разрушили «Небесный нефритовый дворец», — продолжил Шэн Линъюань. — Однако по чистой случайности, внутри чешуйки, оброненной почившей Хэ Цуйюй, я услышал рокот волн и песню об этом дворце. Русалочью песню…
За разговорами они и сами не заметили, как миновали узкий каменный тоннель и оказались в усыпанном трупами зале.
Жертвенные письмена, покрывавшие пол и стены зала, полностью исчезли, но тела полулюдей-полузмей и ужасные следы прошлых «жертвоприношений» заставили впервые оказавшегося здесь директора Хуана нервно содрогнуться.
Странная чешуйка лежала рядом с чьим-то хвостом. Шэн Линъюань шагнул вперед, намереваясь подойти ближе, но Сюань Цзи вовремя схватил его за руку.
— Все в порядке, — Его Величество похлопал юношу по ладони и сделал вид, что не заметил, как Сюань Цзи вздрогнул, когда пальцы Шэн Линъюаня коснулись его кожи. — Я знаю меру.
Держа в руках фонарик, Янь Цюшань окинул взглядом подземелье и охрипшим голосом произнес:
— Я видел эти жертвенные письмена в телефоне моего коллеги...
— Но из-за произошедшего здесь взрыва они теперь потеряны. Большинство из них были как-то связаны со временем, — покачал головой Шэн Линъюань.
Внезапно Янь Цюшаня словно осенило. Вспомнив про деформированный секундомер Чжан Чжао, он аккуратно вытащил его из кармана.
— Это принадлежит моему коллеге. Вы знакомы. Юноша, умеющий останавливать время. Когда он выбрался на поверхность, его секундомер превратился в это. Теперь никто не сможет им воспользоваться. Я хотел выяснить, кто это сделал, но след от присутствия особых способностей на этой вещице такой слабый, что его едва можно уловить. Это тоже как-то связано со временем?