Глава 49 «Ссора»

 

____

Наблюдавший за ним Гу Юнь помрачнел и подумал: «Так больше не может продолжаться. Мне во что бы то ни стало надо переговорить с Чан Гэном после того, как вернусь из дворца.

____

Гу Юнь наспех набросил одежду и уже на выходе из спальни с удивлением заметил Чан Гэна, расположившегося во внутренних покоях. Тому тоже не спалось. Накинув на плечи верхнюю одежду и положив на колени книжку, он читал при свете маленькой, размером с крупную горошину, паровой лампы.

Комната по соседству с покоями господина обычно служила спальней для слуг. Поскольку Гу Юнь привык вести довольно простой образ жизни, там никто не ночевал. Только старый слуга время от времени заглядывал сюда среди ночи, чтобы подбросить угля в печку.

— Чан Гэн? — удивился Гу Юнь. — Что ты здесь делаешь? Я принял тебя за дядю Вана...

Чан Гэн ответил ему:

— Ждал, пока ты заснешь.

— Твое имя написано на яшмовой таблице. Ты — Цзюнь-ван, — нахмурился Гу Юнь. — Вашего покорного слугу обижает то, что вы находитесь в таком месте, разве так можно?

— Цзюнь-ван — всего лишь фальшивый титул. Я лучше буду слугой моего ифу, мне это куда приятнее, — едва слышно произнес Чан Гэн, пока ставил чайник обратно на раскаленную печку, налив Гу Юню травяного чаю: — Ифу направляется во дворец? Если он не желает надевать меховую накидку, то пусть хотя бы выпьет горячего, чтобы не замерзнуть.

Гу Юнь в растерянности промолчал.

Даже если бы ему взбрело в голову жениться, вряд ли он сумел бы найти супругу более заботливую, чем Чан Гэн. Стоило этой мысли появиться в голове, как он мысленно сам себе дал оплеуху: «Бесстыдник, совсем из ума выжил?»

Гу Юнь взял чашку горячего чая и залпом ее выпил. Когда он ставил ее на место, их пальцы случайно соприкоснулись. Чан Гэн резко отдернул руку, будто острой иголкой укололся, а затем как ни в чем не бывало повернулся и поставил чайник на место.

Наблюдавший за ним Гу Юнь помрачнел и подумал: «Так больше не может продолжаться. Мне во что бы то ни стало надо переговорить с Чан Гэном после того, как вернусь из дворца».

Оставшиеся снаружи дворцовые слуги поторопили его, поэтому Гу Юнь не мог больше ждать и поспешил последовать за ними.

Стояла холодная ночь первого месяца года. Ледяной ветер колол так, будто голова Гу Юня была игольницей.

Когда они шли вдоль дворцовой стены, евнух во главе процессии не смел головы поднять. В трех шагах от них располагался один из пяти сторожевых постов с боевыми арбалетами с изображением цилиня [1]. Глядя на звериные головы с кровожадными ликами, их клыки, выпускающие белый пар, и на то, как медленно с характерным металлическим звуком вращались шестерни в их шеях и повергали всех в еще больший трепет перед красными стенами дворца, ни одна живая душа не рискнула бы подойти ближе.

Дворцовый фонарь [2], окруженный облаком густого пара, колыхался на ветру, но в нем не было ничего божественного. Он отбрасывал печальные тусклые тени, нагнетая таинственную атмосферу.

Доверенный слуга Императора Лунаня, евнух Чжу-коротенькие-ножки, сопровождал группу людей в зимнюю комнату [3], как раз в то время, когда Гу Юнь проходил мимо. Это оказались люди с Запада. Их долговязый и худой лидер был полностью седым и чертами лица сильно напоминал сокола. Глаза его внушали страх, нос был высоко-вздернутым и крючковатым, а тонкие губы едва заметными — точно их высекли ударом меча.

Чжу-кopотенькие-ножки сделал шаг вперед и с поклоном поспешил выказать свое почтение Гу Юню:

— Аньдинхоу, это посланники Папы с Запада.

Беловолосый мужчина внимательно посмотрел на Гу Юня и спросил:

— Неужто перед нами Его превосходительство Аньдинхоу?

Ресницы Гу Юня были запорошены снегом, все его существо источало морозный холод. Он равнодушно сложил перед собой руки [4] и поклонился в знак приветствия.

Седовласый посол вытянул руки перед грудью в полупоклоне:

— Я никак не ожидал, что Аньдинхоу окажется столь молод и хорош собой. Для меня честь встретиться с вами.

Гу Юнь ответил:

— Вы мне льстите.

Две процессии наконец разминулись, и после того, как иностранцы удалились, Гу Юнь удостоил Чжу-кopотенькие-ножки внимательным взглядом.

Тот подмигнул ему и, понизив голос, сказал:

— Пока не ясно, о чем иностранцы беседовали с Его Величеством, но Его Величество от этого пришел в крайнее оживление и постоянно спрашивал у меня, когда же наконец прибудет Аньдинхоу. Так что Аньдинхоу не стоит бояться плохих вестей.

О старшем дворцовом евнухе [5] шла дурная слава из-за того, что он был императорским любимчиком и подхалимом, но с маршалом у них были неплохие отношения. Можно сказать, мальчик вырос у него на глазах. Однажды евнуху довелось прогневать предыдущего Императора. Присутствовавший при этом событии Гу Юнь замолвил за него словечко перед правителем и тем самым спас ему жизнь.

Кроме того, несмотря на то что Чжу-кopотенькие-ножки был человеком довольно подлым, тем не менее, он умел платить долги и всегда хранил в сердце память о добром отношении. Вызволить мастера Фэнханя из темницы пару дней назад удалось благодаря его помощи.

Однако Гу Юнь не спешил поверить его оптимистичным заверениям.

Император обычно не отличался добродушным нравом, и у него на уме могли зародиться опасные мысли... Ведь кто-то из низов мог обвинить маршала в покупке цзылюцзиня на черных рынках для собственных нужд.

Впрочем, злые языки могли обвинять его в чем угодно. В любом случае Гу Юнь уже попросил нескольких подчиненных разобраться с этим делом и замести следы, чтобы не осталось никаких доказательств. Так что максимум, что ему грозило — словесная перепалка с Императором

Только что же могло привести Его Величество в такое «оживление»?

У Гу Юня еще сильнее задергался глаз.

Когда он вошел, Ли Фэн был занят чтением [6] донесения. При свете паровой лампы Император Лунань не отличался гордой осанкой и изящными манерами, скорее, был еще бледнее, чем мучающийся от головной боли Гу Юнь. Решив не тратить время на приветствия, Ли Фэн махнул рукой и доброжелательно и мягко произнес:

— Тут нет посторонних. Дядюшке Императора незачем церемониться со мной.

Ли Фэн повернулся к Чжу-кopотенькие-ножки:

— Пойди разузнай, остался ли с обеда женьшеневый суп, да принеси дядюшке миску супа согреть руки.

«Какой заботливый, — вздохнул про себя Гу Юнь. — Если бы я не знал его, то купился бы».

Ли Фэн, не подозревавший о том, какие мысли витают в голове Гу Юня, непринужденно спросил:

— Помнится, дядюшка говорил в прошлый раз, что часть запасов цзылюцзиня мятежника Фу Чжичэна доставили из-за Южного моря.

Гу Юнь ответил:

— Да. Ваш бездарный подданный просит прощения у Его Величества за то, что так и не смог точно установить источник цзылюцзиня.

Ли Фэн совершенно не рассердился:

— Ничего страшного. Ведь эти предатели были такими изворотливыми. То, что дядюшке в незнакомом ему месте удалось найти их тайный ход и поймать всех разбойников за раз — уже огромное достижение. Раз уж сам Аньдинхоу сомневается в своих способностях, то что мне делать с другими чиновниками и придворными, неужели разогнать?

Гу Юнь никак не мог понять, что за игру ведет Император, поэтому не смел ничего ему ответить.

— Черный рынок цзылюцзиня на территории Великой Лян совершенно не управляем, — сказал Ли Фэн, быстро сменив тему. — Поэтому на этот раз я поручил провести частное расследование в тайне. Выяснилось, что большая часть поставок топлива идет из-за границы.

Так Гу Юнь сразу понял, что чиновники, воровавшие топливо на территории страны, должно быть, узнали о проверках благодаря многочисленным связям и притихли, держа нос по ветру. Цзян Чуну и его людям попалась только мелкая рыбешка и те крохи, что тайком добывали в шахтах. Поэтому Гу Юнь прикусил язык, продолжив слушать речь Императора.

— Дядя много времени проводит на границе, поэтому видит шире. Это мы сидим в своей столице и смотрим на небо со дна колодца. Не знает ли случайно дядя, куда обычно направляются эти частные добытчики?

Гу Юнь сказал:

— Отвечаю Вашему Величеству. Обычно это угодья северных варваров.

— Верно, — засмеялся Ли Фэн и поднялся на ноги. — Хотя не все так просто. Дядя, подойдите скорее, взгляните.

С тревогой Гу Юнь принял из рук Ли Фэна тайное донесение. И когда бегло просмотрел его, то у него голова пошла кругом.

В донесении были подробно перечислены все существующие торговые пути поставок цзылюцзиня. Гу Юнь знал большинство из них наизусть, кроме одного — «Лоулань».

Откуда здесь взялась Лоулань?

Черный Железный Лагерь находился на пороге Шелкового пути, расположенного у стен Лоулани. Гу Юнь никогда не слышал ни в песнях, ни в питейных заведениях о том, что там есть цзылюцзинь.

Откуда об этом узнали?

Кто этот тайный посланец, предоставивший трону доклад?

Ли Фэн спросил:

— Так что дядя об этом думает?

На сердце у Гу Юня было неспокойно, его бросило в холодный пот:

— Ваше Величество, Черный Железный Лагерь и Лоулань на протяжении многих лет были соседями. Но я никогда не слышал о том, чтобы в Лоулани располагалась шахта по добыче цзылюцзиня. Простите вашего подданного за дерзость, но осмелюсь спросить, кто послал вам это донесение? Какие у них доказательства?

— Ах, дядя принимает все слишком близко к сердцу, — с улыбкой ответил ему Ли Фэн. — Я ведь не обвинил его в том, что он связан с ворами, тайно добывающими топливо. Нет ничего удивительного в том, что он никогда не слышал о тех шахтах.

Гу Юнь сделал глубокий вдох с трудом держа себя в руках, показывая, что готов промыть уши и почтительно внимать [7] Императору.

Ли Фэн продолжил:

— Это долгая история. В прошлом году в девятом лунном месяце [8] дядя вместе с войсками отправился на южную границу. Во время его отсутствия Лоулань обратилась за помощью к расквартированным рядом оставшимся солдатам Черного Железного Лагеря, чтобы окружить и уничтожить шайку разбойников.