Если в армии была тяжелая броня, войну можно было провести без участия кавалерии, пехоты и флота... Но, к сожалению для многих, такая роскошь была не всем по карману. Тяжелая броня была очень дорогостоящим удовольствием. За несколько часов броня сжигала один ящик цзылюцзиня. Один такой ящик мог поддерживать свет на сторожевой башне в течении двух лет.
Цзылюцзинь был кровью, текущей в жилах нации. За пару золотых на черном рынке не каждый может себе позволить даже партию цзылюцзиня, разбавленного семью или восемью частями примесей.
Даже великая и могущественная нация могла полностью вооружить тяжелой броней только солдат пограничных войск — Черный Железный Лагерь Аньдинхоу Гу Юня.
Возникал вопрос — откуда же у диких варваров столько тяжелой брони?
Только мертвые солдаты знают ответ.
Старая служанка поспешила покинуть поместье Сюй, но не успела даже выйти за порог, как ее тут же поймали варвары и размозжили об стену.
Предводитель варваров ворвался во внутренние комнаты и закричал:
— Ху Гээр! Ху Гээр!!!
Варвары не знали, что «Ху Гээр» — Сю Нян — уже ничего не сможет им ответить.
Предводитель варваров со всей силы выбил резную дверь, ведущую в комнату Сю Нян. Дверь с грохотом разлетелась на несколько частей и рухнула на пол. Непобедимый варвар остановился прямо перед входом в комнату женщины.
В полутемной комнате витали полупрозрачные облачка дыма. От висевшей над кроватью кисточки вдоль пола растянулись длинные тени. На столике для макияжа все было убрано, а на краю стояла открытая коробочка с губной помадой.
Возле кровати, повернувшись к ней спиной, на коленях сидел мальчик. За ним, прикрытое одеялом, лежало тело Сю Нян. Этим мальчиком был Чан Гэн. Услышав треск выбиваемой двери, он инстинктивно оглянулся. Чан Гэн видел, как дикие варвары бесцеремонно ворвались в его дом средь бела дня, но на его сердце не было ни малейших признаков страха. Только теперь он, внезапно сам для себя, понял, почему Сю Нян хотела умереть.
Если эти варвары смогли войти в город, то они несомненно сговорились с Сю Нян. Сюй Байху должен был находиться на гигантском змее, но так как она поддерживала тайную связь с варварами, те наверняка сразу же убили и его. Пусть Сю Нян успешно отомстила за свою страну, но платой за это стало то, что она позволила напрасно погибнуть человеку, который относился к ней с искренней добротой.
Равнодушно посмотрев на появившегося на пороге варвара, Чан Гэн развернулся и медленно поклонился лежавшей на кровати женщине, пока его лоб не коснулся пола. Поблагодарив ее за то, что за все эти годы она не убила его, он окончательно разорвал с умершей все связывающие их нити. Встав с пола, Чан Гэн обернулся к стоявшему у двери предводителю варваров.
Варвар был похож на мощную гору. Чан Гэн же был всего лишь ребенком из плоти и крови. Он казался муравьем, решившим встряхнуть большое дерево [2].
Возможно, мальчик должен был испугаться этого ужасного человека в тяжелой броне, но этого не произошло. Чан Гэн не был самоуверенным мальчишкой, решившим, что сможет противостоять предводителю варваров. Он понимал, что и убежать от мужчины не получится. Почему же Чан Гэн не испытывал чувство страха?
Может, все его страхи появились в тот день, когда он узнал, что в мире есть еще один очень важный человек? Значимый для него человек, носивший имя Шэнь Шилю.
Человек, чье лицо было изуродовано глубокими шрамами, тяжело посмотрел на мальчишку. Внезапно его лицо исказилось в гневе, и он зарычал:
— Где Ху Гээр?!
Взгляд Чан Гэна на секунду задержался на лице варвара, и он ответил:
— Я помню тебя. Это ты привел стаю волков той зимой, намереваясь незаметно убить меня под покровом метели.
Один из варваров, также облаченный в броню, шагнул вперед, пытаясь схватить Чан Гэна, но предводитель поднял руку, приказывая остановиться. Он слегка наклонил голову и неуклюже согнул спину, склоняясь к мальчику ближе — Чан Гэн даже не доставал до его груди — и снова спросил по-китайски, с очень явным акцентом:
— Я спрашиваю тебя — Ху Гээр... Сюй... Сю Нян — где она?
— Она мертва.
Мальчик шагнул в сторону и сдернул одеяло, открыв безжизненное тело, что лежало на кровати. На губах Сю Нян остались следы пурпурно-черной крови. Ее лицо было пугающе белым, как засохший от яда цветок. Все, кроме предводителя варваров, тут же упали на колени и громко закричали от горя.
Ошеломленный предводитель медленно ступил вперед. Несмотря на то, что он двигался не только медленно, но и осторожно, каждый его шаг в тяжелой броне оставлял за собой глубокие вмятины на половицах. Только варвар протянул руку, чтобы опереться о перила резной кровати, как тут же замер, прикинув, что он попросту превратит опору кровати в щепки. Исходящий из спины его брони белый пар начал сгущаться в маленькой спальне. Горящий внутри цзылюцзинь создавал звук, напоминающий тихий вой умирающего зверя. Медленно склонившись, варвар протянул руку и нежно прикоснулся к лицу женщины.
Оно было таким холодным...
Сквозь тишину и звуки горящего топлива внезапно разнесся дикий вой самца, потерявшего свою волчицу. В следующий момент варвар развернулся с такой скоростью, которую не способен уловить человеческий глаз. Из брони резко вырвались новые клубы пара, и механическая рука потянулась к горлу Чан Гэна. Сомкнув пальцы на шее мальчишки, варвар тут же оторвал Чан Гэна от земли и с силой впечатал спиной в стену. Все внутренности подростка будто перевернулись с ног на голову. Терпеть эту боль было невозможно. По стене поползли трещины, а с губ заструилась кровь, падая рубиновыми каплями на железную руку варвара.
С трудом открыв глаза, Чан Гэн встретился с диким взглядом человека, который желал только одного — убивать. Чан Гэн впервые видел такие глаза. Они будто были насквозь пропитаны едкой ржавчиной.
Чан Гэн не знал, есть ли у такого слабого мальчика как он шансы выстоять перед невероятной силой варвара. Но он вдруг почувствовал непреклонное желание сражаться за свою жизнь. Чан Гэн не отводил взгляд и продолжал яростно смотреть прямо в глаза варвара со страшным, исчерченным шрамами, лицом.
Примечания:
1. 千里眼 - qiānlǐyǎn - бинокль; телескоп
2. Идиома — 蚍蜉撼大树 pí fú hàn dà shù lit — муравей, решивший встряхнуть большое дерево.