— Есть и другие способы наказать плохую девочку, Сирша, помимо порки, — шепчу я ей на ухо, просовывая пальцы между набухшей плотью, поднимая их к ее клитору, чувствуя, как она напрягается. — Мне нравится заставлять тебя мучаться на публике и скрывать это, чтобы все уважающие тебя люди не знали, какая ты распутная маленькая шлюшка в плане члена и оргазмов.

— Ты блядь не можешь так со мной разговаривать, — шипит Сирша, и я смеюсь, мрачно посмеиваясь ей в ухо.

— Тебе нравится, когда я так с тобой разговариваю. — Я касаюсь ее клитора, чувствуя, как она вздрагивает, мой член набухает от ощущения ее скользкой плоти под моими пальцами. Для всех остальных мы просто пара молодоженов, которые нежатся в бассейне, шепчутся друг с другом и наслаждаются нашей вновь обретенной близостью. Здесь солнце отражается от воды, и трудно разглядеть, что я с ней делаю. Это будет нашим маленьким секретом до тех пор, пока моя возбужденная маленькая принцесса может сидеть тихо, пока я заставляю ее кончать. Если она не сможет, то это ей будет неловко, а не мне. Мне наплевать на то, что кто-то увидит, как я беру то, что принадлежит мне.

— Тебе это нравится, потому что я единственный, кто осмеливается, — добавляю я, потирая ее клитор плотными круговыми движениями, пока она борется с желанием выгнуть спину и прижаться ко мне, легкая дрожь пробегает по ее телу. — Всю твою жизнь все тебя баловали, относились к тебе как к принцессе, которой тебя воспитывали. Никто никогда не говорил с тобой откровенно, за исключением, может быть, твоей маленькой кудрявой подружки.

— Оставь Мэгги в покое, — ахает Сирша.

— С удовольствием. — Я прижимаю пальцы к ее клитору, потирая быстрее, и ее зубы впиваются в нижнюю губу, когда она сдерживает стон. — Ты маленькая шлюшка, принцесса, но ты только думаешь, что с моей стороны это плохо, потому что никто больше тебе такого не говорит. — Я провожу пальцами вниз, просовывая их в нее, и мой член становится полностью твердым, почти болезненно твердым, когда я чувствую, какая она влажная, горячая и пульсирующая вокруг моих пальцев. — Тебе это нравится, не так ли?

— Да, — хнычет Сирша, стараясь не извиваться на моих пальцах.

— Два пальца внутри твоей киски приятно не так ли? Что, если я добавлю третий? — Я глажу ее пальцами, прижимая их к ней, оставляя пока без внимания ее клитор. Я пока не хочу, чтобы она кончала. — Хочешь третий палец, принцесса?

Глаза Сирши закрываются, когда ее зубы глубже впиваются в губу.

— Да, — шипит она, и я ухмыляюсь.

— Нет ничего плохого в том, чтобы наслаждаться этим, — бормочу я, вводя в нее третий палец и подавляя собственный стон, когда чувствую, как ее киска сильно сжимается вокруг них. — Нет ничего плохого в желании кончить. Я люблю женщин, которые любят секс, Сирша.

Ее глаза распахиваются, и я вижу в них что-то широкое и уязвимое.

— Ты никогда не полюбишь меня, — шепчет она, и я знаю, что она хотела сказать это как ни в чем не бывало, но я слышу боль в ее голосе, скрытую за ее обычным раздражительным тоном.

Именно тогда я понимаю, что мне нужно действовать осторожно, потому что, хотя у меня нет никакого намерения любить Сиршу или способствовать настоящему партнерству в браке между нами, я также не хочу разбивать ей сердце. Вот почему я с самого начала был откровенен с ней по поводу того, что это такое.

— Нет, — бормочу я. — Но мне нравится заставлять тебя кончать.

Что-то горячее и злое вспыхивает в глазах Сирши.

— Тебе следовало бы работать получше, — шипит она. — Я даже не близка к этому.

— Нет? — Я ухмыляюсь. — Трех, должно быть, недостаточно. В конце концов, они не так широки, как мой член. — Я складываю пальцы вместе, вводя в нее четвертый член, и Сирша ахает. — Скоро ты кончишь, принцесса, — бормочу я, чувствуя, как она опускается на мои пальцы, и сдерживает стон. Я провожу большим пальцем вверх, потирая им ее клитор, и ее спина непроизвольно выгибается, вода плещется вокруг нас.

— Осторожнее, — насмешливо предостерегаю я. — Кто-нибудь увидит, как ты кончаешь на мою руку, Сирша.

— Пошел ты, — вырывается у нее, но я чувствую, как она начинает дрожать. Ее мышцы напрягаются, руки сжимаются в кулаки у моей груди, когда она пытается бороться с этим, но не может остановиться.

— Вот так, — бормочу я, сильнее потирая ее клитор и просовывая пальцы глубже внутрь нее, мой член становится болезненно твердым при виде моей элегантной, избалованной жены, собирающейся испытать оргазм в бассейне на глазах у всех, кого мы здесь знаем. — Кончай за мной, Сирша. Я знаю, ты так сильно этого хочешь. И в следующий раз… — Я наклоняюсь вперед, потирая большим пальцем ее клитор, надавливая пальцами на чувствительное местечко внутри нее. — В следующий раз помни, что случается с плохими девушками, которые осмеливаются командовать своими мужьями в постели.

Все тело Сирши начинает дрожать, и я притягиваю ее ближе к себе, одной рукой обнимая за талию, чтобы брызги не были слишком заметны. Ее руки прижимаются к моей груди, напрягаясь, когда она пытается подавить оргазм, а не корчиться, и я чувствую, как ее губы приоткрываются на моем плече, ее зубы внезапно погружаются в мою плоть, чтобы заглушить ее крик удовольствия, когда ее киска так сильно сжимается вокруг моих пальцев, что на секунду я действительно беспокоюсь, что она может причинить мне боль.

— Ты такой лицемер, — выплевывает она, когда ее оргазм отступает, шипя мне на ухо и пытаясь высвободиться из моей руки, ее киска все еще трепещет вокруг моих пальцев. — Ты не можешь сделать меня беременной таким образом, Коннор. Разве это не должно быть причиной всего, что мы делаем?

— О, это так, — уверяю я ее. — Я просто разогревал тебя.

Ее глаза расширяются.

— Зачем? — Ахает она, и я мрачно хихикаю.

— За тем, — говорю я ей, и прежде чем она успевает увернуться, я быстро расстегиваю ширинку своих плавок одной рукой, удерживая ее своими скрюченными пальцами внутри нее, а затем одним плавным движением вынимаю из нее свои пальцы и дергаю ее вперед, заменяя свои пальцы своим твердым как камень членом.

Сирша почти кричит. Я чувствую, как она сглатывает в ответ, все ее тело напрягается, когда я погружаю свой слишком большой член в нее глубже, чем раньше. Если бы я не дотронулся до нее первым, я не уверен, что она смогла бы это вынести, но я чувствую, как она растягивается вокруг меня с таким сильным удовольствием, что мои пальцы ног упираются в шероховатую плитку бассейна, мои руки крепко сжимают ее бедра, когда ее бедра раздвигаются, и она опускается ко мне на колени, ее колени по обе стороны от меня.

— Что ты делаешь? — Шипит она, ее руки все еще покоятся на моей груди. В глубине бассейна слышен плеск, и другие заходят в воду, но все мое внимание приковано к ней.

— Наказываю тебя, — весело говорю я ей. — Трахаю тебя… — Я прижимаюсь к ней бедрами и вижу, как она стискивает зубы, сдерживая стон. — Заставляю тебя забеременеть. Выбирай сама, Сирша. Это не имеет значения, потому что неважно, как ты это называешь, тебе это чертовски нравится. — Я толкаюсь вверх и слышу приглушенный визг, с которым она кусает в ответ. — Ты снова кончишь на мой член, — грубо шепчу я ей на ухо, наклоняясь вперед. — Потому что ты ничего не можешь с этим поделать, как бы сильно ни старалась этого не делать.

— Знаешь что, Коннор? — Сирша задыхаясь шипит мне на ухо, пока я медленно трахаю ее, стараясь не двигаться так сильно, чтобы стало очевидно, что мы делаем. С другой женщиной я не знаю, смог бы я так отделаться, но с Сиршей это не имеет значения. Ее тугая, влажная киска на ощупь такая невероятная, что все, что мне нужно сделать, это быть внутри нее, и я близок к тому, чтобы кончить. Одного ее покачивания на мне достаточно, чтобы неуклонно подталкивать меня к краю пропасти.

— Что? — Я слегка откидываю голову назад, глядя в ее сверкающие зеленые глаза, наслаждаясь ее яростью, ее смущением. Наслаждаясь тем, что я снова задел ее за живое, как она задела меня этим утром.

— Кажется, я начинаю ненавидеть тебя, — шепчет она, начиная тяжело дышать. — Пошел ты, Коннор, я не собираюсь кончать, я не… — ее голос тихий, задыхающийся стон, когда ее бедра сжимаются вокруг меня, все ее тело напрягается от усилий, направленных на то, чтобы не быть замеченной и не испытать оргазм.

— О, да, ты это сделаешь, — бормочу я. — В любую секунду я собираюсь наполнить твою киску, Сирша, и ты кончишь. Я знаю, что ты это сделаешь. — Мои пальцы на ногах сжимаются сильнее, меня переполняет сильное удовольствие, и я знаю, что больше не смогу сдерживаться. В любом случае, если мы будем продолжать слишком долго, нас, скорее всего, поймают — и хотя я говорю, что мне все равно, я также не особенно хочу иметь дело с Грэмом, который злится из-за того, что я трахнул его дочь в бассейне, даже если теперь она моя жена.

— Я с тобой, — стону я ей на ухо, моя рука лежит на ее спине, как будто я просто шепчу своей жене нежности. — Сирша, половина вечеринки сейчас в этом бассейне. Все они плещутся, понятия не имея, что я засунул свой член в тебя. Понятия не имеют, что я собираюсь кончить в тебя, что ты изо всех сил стараешься не кричать от удовольствия, которое я тебе доставляю. Почти каждый мужчина здесь убил бы за то, чтобы быть там, где я сейчас, Сирша, но им это не светит. Знаешь почему?

— Почему? — Выдавливает она, теперь ее бедра тоже покачиваются, когда ее тело вопреки себе стремится к удовольствию.

— Потому что ты моя, Сирша. — Я оборачиваю ее конский хвост вокруг своей руки, дергаю и целую ее в шею, продолжая притворяться, что просто немного переборщил со своей женой в бассейне. — И я собираюсь, блядь, кончить в тебя на глазах у всех.

— О боже, Коннор, пожалуйста, не… — она шепчет это, потому что знает, что это точка невозврата. Я обхватываю другой рукой ее талию, сильно прижимая ее к себе, так что ее клитор трется об меня, мой член пульсирует, когда я напрягаюсь, стараясь не выгибаться от удовольствия и не выдать нас тоже, и я чувствую, как все ее тело содрогается, когда на нее обрушивается второй оргазм. — О боже, Коннор, они все увидят, они все…