— Ты женился на ней, — огрызается Грэм. — Теперь ты связан обязательствами с моим домом. Ты согласился на союз со мной…

— Нет, я согласился усилить притязания моих будущих наследников, убедившись, что их родословная принадлежит двум могущественным ирландским семьям, и, следовательно, моим собственным притязаниям, — резко говорю я. — Теперь ваша семья связана с Макгрегорами. Мы — более могущественная семья, и Сирша больше не находится под твоим контролем или на побегушках по твоей прихоти. Теперь она моя жена. Моя. Она родит мне наследников. Она верна будет только мне.

Я наблюдаю, как лицо Грэма слегка бледнеет, его кадык дергается, когда он сглатывает, и я вижу, как он сомневается в каждом своем решении вернуть меня сюда.

— Ни один из братьев Макгрегор не такой сговорчивый, каким ты ожидал нас видеть, — говорю я с легкой улыбкой. — Теперь, может быть, нам вернуться к стрельбе?

***

Квартира, арендованная для нас в центре города, великолепна, на одном из верхних этажей многоквартирного дома недалеко от гавани, с великолепным видом на воду с балкона рядом с гостиной. Сирша издает тихий звук признательности, когда я открываю входную дверь, и мы входим в фойе в современном стиле, стена из дутого стекла отделяет его от элегантной кухни, заполненной новой глянцевой техникой черного цвета и сверкающими светильниками.

— Если честно, это больше в моем стиле, чем поместье, — бормочу я, когда мы входим. Все в квартире чистое и современное, выполнено в светлых нейтральных тонах, с блестящими деревянными панелями, покрытыми плюшевыми коврами, и голыми стенами, ожидающими со вкусом подобранной отделки. Здесь уже есть мебель, высокие сводчатые потолки с выступающими балками придают всему этому ощущение воздушности, и я выдыхаю. Это намного приятнее, чем моя лондонская квартира, и, хотя я все еще тоскую по дому, по тому месту, где я перестроил себя с нуля, это тоже приятно.

— Тогда зачем возвращаться? — Спрашивает Сирша, обшаривая кухню. — О, эта кухня огромная!

— Ты знаешь зачем. — Я искоса смотрю на нее, смутно удивляясь ее волнению по поводу большой кухни. — Ты вообще умеешь готовить?

— Немного, — оправдывается она. — Я просила нашего повара время от времени давать мне уроки. Я и подумать не могла, что перед переездом в поместье мы будем предоставлены сами себе. Что…ты все еще не ответил на мой вопрос.

— Король Макгрегор всегда живет в фамильном поместье. — Я пожимаю плечами. — Это так просто. У всех остальных королей помельче есть свои владения и семейные дома. Как бы это выглядело, если бы я жил в кондоминиуме в центре города, в то время как дом моей семьи оставался незанятым?

— Я думала, тебя не волнует, как все выглядит. — Сирша поднимает бровь, глядя на меня. — Я думала, ты все делаешь по-своему.

Я рядом с ней, и это меня раздражает.

— У меня есть более важные вещи, на которых нужно сосредоточиться, чтобы изменить то, где мы живем, Сирша. В конце концов, ты всю свою жизнь прожила в роскоши, с прислугой, горничными и поваром. Ты действительно хочешь бросить все это, чтобы готовить нам ужин в нашем кондоминиуме на берегу гавани, как обычная супружеская пара?

Сирша пожимает плечами, ее локти лежат на кварцевой столешнице.

— Я же говорила тебе, Коннор, деньги сами по себе не так уж важны для меня. Я никогда не была без ума от покупок, украшений и модных платьев, как моя мама. У меня есть все это, потому что так положено, но я могла бы обойтись и без этого. Меня волнует, на что я могу потратить деньги и влияние. Я забочусь о том, чтобы попытаться устроить для себя какую-то жизнь, которая важна для меня. — Она делает паузу, ее зеленые глаза встречаются с моими, и всего на секунду я вижу в них что-то похожее на проблеск уважения. — Как и ты, — тихо говорит она.

Я знаю, что она имеет в виду это как оливковую ветвь, она говорит мне что-то, что ей нравится во мне, даже восхищает, но это просто заставляет меня кипеть внутри.

— Ты забрала меня из той жизни, которую я создал, которая имела для меня значение, — огрызаюсь я. — Ты пришла и притащила меня обратно сюда.

Сирша отодвигается от прилавка, и я вижу, как в ее глазах вспыхивает похожий гнев. Мы просто не можем перестать раздражать друг друга. Мы как кремень на камне, наши подшучивания становятся злыми, каждый раз переходя в драку. Но эти искры тоже превращаются в другой вид огня, и часто это заканчивается тем, что я оказываюсь внутри нее.

В конце концов, мне придется положить этому конец.

— Я не тащила тебя обратно сюда, — холодно говорит она. — Мы с отцом предложили тебе возможность спасти жизнь твоего брата. В чем, напомню тебе, моей вины тоже нет. Лиам решил нарушить данную мне клятву. Он решил сам попасть в эту ситуацию, и я помогла найти способ уберечь его от того, чтобы его пристрелили как собаку, как твоего отца.

Упоминание моего отца заставляет меня покраснеть. Я подкрадываюсь к ней, прищурив глаза, ожидая, что она вздрогнет в ответ. Но она этого не делает, стоя на своем и пристально глядя прямо на меня, ее изящный подбородок вздернут в той демонстрации неповиновения, которую я так хорошо знаю.

— Не смей так говорить о моем отце, — рычу я, сжимая руки в кулаки и свирепо глядя на нее сверху вниз. — Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Разве нет? — Сирша приподнимает бровь, по-видимому, совершенно не боясь моего гнева. — Твой отец принял глупое решение перехитрить. Лиам принял глупое решение жениться по любви. И ты…

— Твой отец очень близок к тому, чтобы принять такое же глупое решение, — рычу я. — Ты знаешь, что он сказал мне сегодня? Как он пришел ко мне и сказал, чего он от меня ожидает, как будто он был королем, а не я? Он тоже переходит все границы, и, если бы у меня не было к нему должного уважения и отвращения к ненужному кровопролитию, возможно, я бы тоже поставил его на колени на тротуаре, ожидая пули.

Это заставляет Сиршу побледнеть.

— Ты бы не стал, — шепчет она. — Он не сделал ничего плохого. Он спас твоего брата через доверенное лицо, приехав, чтобы найти тебя. Мы могли бы остаться здесь, и ты бы никогда не узнал. Лиам был бы уже мертв, а ты все еще был бы в Лондоне, думая, что твои отец и брат живы, в то время как они гнили бы в земле.

Мои кулаки сжимаются при этой мысли, в основном потому, что она права, я бы не узнал, по крайней мере, долгое время. Если бы я не решил найти их снова.

— Ему было насрать на Лиама, — шиплю я. — Он пришел, чтобы найти меня, приведя тебя в качестве платы, потому что хотел власти. Власти, которую он попытался применить сегодня. Его не волнует жизнь моего брата. Он заботится о том, чтобы сохранить свою задницу на месте, которое О'Салливаны занимают уже несколько десятилетий. Так что не притворяйся, что вы двое выполняли какую-то благородную миссию…

— А что плохого в желании власти? — Взрывается Сирша. — Ты тоже этого хочешь, не лги. Тебе нравится идея править королями. Ты мог вернуться, схватить своего брата и сбежать, но ты остался, чтобы взять все в свои руки, жениться на мне, потому что в глубине души ты хочешь руководить. Ты хочешь, чтобы наследие твоей семьи устояло…

— Я Макгрегор!

— А я была О'Салливан! — Сирша сердито смотрит на меня. — Ты не будешь стоять здесь и угрожать моему отцу, как будто он сделал что-то, чего не делал твой, и хуже того…

— Я же говорил тебе, если ты еще раз будешь так отзываться о моем отце…

— Что ты собираешься сделать? — Сирша вскидывает голову. — Побить меня? Мой отец оторвет тебе голову. Трахнуть меня? Давай. Все, что ты сделаешь, это ускоришь тот день, когда я смогу покончить с твоим самомнением, лицемерием и насмешками и найти кого-то, кто мне понравится.

— О, я очень хорошо знаю, как сильно я рад тебе помочь, Сирша. — Мой взгляд темнеет. — И я рассказывал тебе, что происходит с женами, которые так разговаривают со своими мужьями. — Моя рука протягивается, хватая ее за локоть, и я чувствую, как она напрягается. — Я думаю, нам пора осмотреть спальню, моя прекрасная жена.

Она пытается вырваться из моих объятий, бросая на меня кинжальные взгляды, но я игнорирую ее, держа рядом с собой, когда шагаю в спальню. Она такая же роскошная, как и вся остальная квартира, но я многого в ней не замечаю. Все мое внимание приковано к Сирше, моя кровь горячо пульсирует в венах. Она осмеливается возражать мне снова и снова. Она осмеливается говорить вещи о моей семье, обо мне… она не отступает.

— Кем, черт возьми, ты себя возомнила? — Рычу я, глядя вниз на ее вызывающее, великолепное лицо. Она выглядит готовой извергнуть в меня огонь, и я чувствую, как твердею, мое предательское тело реагирует чистой похотью на приводящую в бешенство женщину передо мной, единственную женщину в мире, которую я не хочу вожделеть.

— Дочерью О'Салливана, — шипит она на меня. — Здесь она хороша, как принцесса. И твоей женой, Коннор Макгрегор.

— Это означает, что тебе явно нужен урок о том, как жены в твоем положении должны разговаривать со своими мужьями и как себя вести. — Мой член пульсирует, болезненно твердый, и я жестоко улыбаюсь ей сверху вниз. — Встань на колени, Сирша. Ты так стремилась ко мне в нашу первую брачную ночь. Покажи мне, как ты стремишься угодить своему королю.

Сирша вызывающе качает головой, свирепо глядя на меня.

— Ни один мужчина не велит мне становиться на колени, — выплевывает она. — Особенно ты…

— О, но я помню, как приказывал тебе в клубе. Тогда ты была счастлива это сделать. Теперь ты моя жена, Сирша, и мой член нуждается в облегчении. Так что встань на колени, жена, и отсоси. Покажи мне, какая ты послушная. — Я протягиваю руку, провожу пальцами по ее подбородку и замечаю, как это заставляет ее дрожать. — Я знаю, что ты сейчас мокрая, потому что тебе сказали, что надо сделать, как бы сильно ты это ни ненавидела. Встань на колени и достань мой член. Если ты хорошо поработаешь прямо сейчас, возможно, я пересмотрю свои чувства к твоей семье.