ГЛАВА 79

ГЛАВА 78

Вернув дверям фабрики первоначальный размер, раз уж Волковы оказались сговорчивыми, я забираюсь на отца, и мы отправляемся на восток. Температура воздуха над заснеженными холмами оказывается такой низкой, что через час нашего полёта моё лицо начинает замерзать.

Я убираю ракушку за пазуху и натягиваю ворот водолазки на уши, рот и нос. Но когда я опускаю веки, чтобы защитить слезящиеся глаза, что-то тяжёлое опускается мне на плечи. Я с удивлением обнаруживаю, что это шкура.

"Я знаю, что ты ненавидишь мех, но не надо снимать плащ".

Я отрываю одну из рук от шеи своего отца и застегиваю воротник.

"Ты успел снять шкуру с медведя?"

"Нет. Фион принёс его из деревни охотников. Надень капюшон".

Я натягиваю капюшон, закрыв им уши, и быстро шепчу "спасибо" тому животному, жизнь которого была принесена в жертву ради того, чтобы я могла согреться.

"У Бронвен случайно не было какого-нибудь видения?"

"Нет".

Неожиданно мимо нас пролетает Ифа, и я замечаю, что Габриэль проснулся. Его щёки и губы слегка порозовели, а серым глазам вернулся блеск.

— Почему мы опять в Глэйсе?

Точно. Он же кое-что пропустил, пока спал. Я вкратце рассказываю ему о том, что произошло.

В конце моего рассказа он делает резкий вдох.

— Нога болит?

Он осматривает шину и шевелит ногой.

— Нога в порядке. Она даже зажила.

Он трогает бедро, проводит руками по узелкам, которые завязала Ифа, и начинает их развязывать.

— Габриэль?

— Хм-м?

— Почему ты так резко вдохнул?

— Что?

— После того, как я рассказала тебе о санях, ты издал какой-то звук.

— Ах, да. Верно. Прости. У меня в голове слега помутилось из-за... всего этого.

Он осматривает белую равнину.

— Когда мы останавливались здесь, Алёна однажды водила нас в гигантские ледяные пещеры. Я подумал, что Данте, вероятно, мог отправиться туда.

— Куда? — восклицаю я почти истеричным тоном. — Где они?

Он проводит зубами по нижней губе и смотрит вперёд поверх крыла Ифы.

— Они находятся у подножия Белого Клыка.

— Белого Клыка?

Он кивает на тонкую и высокую гору с устрашающе острым пиком.

— Подходящее название.

Я уже собираюсь спросить Лора о том, услышал ли он слова Габриэля, как вдруг все вороны разом меняют курс и устремляются в сторону заострённой горы.

"Лор, передай всем, чтобы они летели как можно выше".

Он, должно быть, делает, как я говорю, потому что, долетев до горы, мы остаёмся парить на огромной высоте.

Я щурюсь и смотрю вниз на долину в поисках саней, но моё зрение недостаточно острое, хотя оно заметно улучшилось благодаря моей шаббианской магии.

Неожиданно мой отец каркает. Едва не выпрыгнув из шкуры медведя, я перевожу взгляд на крылья отца. Видя, что его перья продолжают развеваться, моё замершее сердце начинает снова биться.

"Лор, что произошло?"

"Твой отец не смог сдержать восторга", — ворчит Лор, и один из его воронов оказывается рядом с моим лицом.

"Они здесь?"

Ритм моего пульса сбивается.

"Да. Как и сказал Габриэль, они укрылись в ледяной пещере".

Крепко сжав тело отца между бёдрами, я слежу за направлением взгляда жёлтых глаз Лора, которые смотрят в сторону бирюзового пятна, но затем снова перевожу взгляд на него.

"Дематериализуйся".

"Мы слишком высоко..."

"Пожалуйста. А не то, я сойду с ума".

Издав тихий вздох, он превращается в дым. А затем касается моих губ и бормочет:

"Скоро вернусь".

И когда я вижу, как пять струек дыма устремляются в сторону голубого неба, оставляя за собой чёрные следы, я кричу:

"Лор, нет! Вернись немедленно! ЛОР!"

— Dádhi, лети за ним.

Отец не обращает внимания на мой крик, и не бросается в сторону моей безумной пары. Как и все остальные. Я начинаю раздосадовано рычать и замолкаю только тогда, когда пять чёрных струек, напоминающих следы от фейерверка, возвращаются к нам.

Я сжимаю губы, так как испытываю такую сильную злость, что даже не в силах спросить его о том, всех ли солдат он убил.

"Я никого не убивал", — тенор его голоса звучит так же непреклонно, как я себя чувствую.

Я искоса смотрю на него.

Тени Лоркана перемещаются в сторону Юстуса. Он, должно быть, послал ему какое-то оскорбительное видение, потому что губы моего деда изгибаются, и он язвительно говорит:

— Мириам нас не предаст. Должна быть какая-то другая причина. Скорее всего, он заключил с ней сделку и с её помощью заставил Мириам нарисовать знаки на всех...

Ослепляющая боль пронзает мою руку. Я задираю рукав, ожидая увидеть кровь или рану, или Котёл знает что, но моя кожа не повреждена. Ещё один укол боли заставляет меня оторвать ладонь от руки. Я хватаюсь за шею, которая начинает гореть так, словно кто-то провёл по ней раскаленной кочергой.

Что такое? Может быть, это какое-то заклинание? Может быть, Мириам пытается причинить мне боль с помощью колдовства?

"Фэллон?" — я слышу крик Лора, но его голос звучит так, словно доносится из Люса.

Я разжимаю руки и заваливаюсь на сторону. Даже огромные крылья отца не в силах остановить моё падение. Вокруг меня раздаётся карканье.

Я врезаюсь в чье-то широкое тело, которое поднимает нас вверх. Моему помутившемуся разуму требуется минута, чтобы осознать, что встревоженные глаза, которые смотрят на меня, жёлтого цвета.

"О, боги, Лор, нет!

"Mo khrà, что..."

И прежде, чем моя пара успевает закончить предложение, его тело замирает, и мой самый ужасный кошмар сбывается — чёрные перья превращаются в металл.

Время как будто останавливается, когда я осматриваюсь вокруг и встречаюсь взглядом со своим дедом, потом с Габриэлем и, наконец, с Бронвен. Какое-то время мы остаёмся подвешенными в небе, а затем... затем мы начинаем стремительно падать в долину.

В моей голове возникают только две мысли: первая — все мои попутчики — чистокровные фейри, поэтому они выживут, и вторая — если Лор стал железным, значит, он не потерял свою человечность.