ГЛАВА 41

ГЛАВА 40

Когда я вижу, как мой отец приземляется на эспланаду, я прошу Лора приземлиться там же.

"Тебе надо отдохнуть".

"У меня осталось не меньше тысячи вопросов к генералу. Мне нужны на них ответы, и почти все они есть у Юстуса".

Как только мы подлетаем к гладкому бледному камню, Лор превращается в тени, которые обволакивают меня, чтобы смягчить приземление. Когда он понимает, что я твёрдо стою на ногах, он перевоплощается в человека, которого я знаю и обожаю, и тянется за моей рукой.

Я решаю, что он хочет взяться за неё, но он переворачивает её и проходится взглядом по чернильным кругам.

"А теперь расскажи мне об этой штуке на твоей руке".

"Только если ты пообещаешь свести до минимума ворчание и попытки убить Юстуса".

"Фэллон Бэннок, торжественно клянусь свести своё ворчание до минимума".

Я вздрагиваю, когда мою правую руку начинает покалывать и когда очередное сияющее кольцо появляется под двумя другими. Теперь я гордая обладательница трёх клятв, данных мне двумя очень влиятельными мужчинами. Я и до этого чувствовала себя довольно могущественной, а теперь я и вовсе считаю себя неуязвимой.

Я широко улыбаюсь и потираю руки, потому что сделка, заключенная с Лорканом — бесценна.

"Я всё ещё жду, что ты торжественно поклянёшься не отрывать Юстусу конечности, Лор".

Мрачно улыбнувшись мне, он бормочет: "Тебе придётся ждать этой клятвы целую вечность, Behach Éan".

"Хорошо, что у меня впереди целая вечность. Я же говорила, что бессмертна? Ну, то есть... довольно таки бессмертна".

"Нет такого понятия "довольно-таки бессмертна", когда дело касается тебя, Фэллон. Потому что я не позволю никому пролить хотя бы каплю твоей крови и остаться в живых".

Я вздыхаю, потому что боюсь не за свою кровь.

Ещё больше воронов приземляются на эспланаду и перевоплощаются, тогда как другие продолжают кружить над нами. Среди перевоплотившихся воронов я замечаю Имоген, а также Ифу. Они обе бледные от природы, в том числе благодаря чёрным волосам, оттеняющим их лица, но сейчас их кожа напоминает гипс.

Мой отец спускает Юстуса на землю и поворачивается. Сильный ветер, сотрясающий гору, развевает растрёпанные чёрные волосы вокруг его измождённого лица. Он что-то ворчит на языке воронов, обращаясь, по-видимому, к Лору, так как прибавляет обращение "Морргот" в конце фразы. Как жаль, что Мириам не успела пробудить мою воронью сущность... Как бы мне хотелось магическим образом овладеть языком своего отца.

— Где мой сын? — голубые глаза Юстуса оглядывают каждого ворона, парящего в небе, а их там много.

Мой отец указывает подбородком в сторону Небесного королевства.

— Эрвин отнёс его к Лазарусу.

— Лазарусу... — бормочет Юстус.

— Разве ты не знал, что лекарь живёт теперь с нами?

Юстус снова переводит взгляд на меня.

— Я думал, что он уплыл на Шаббе.

И словно для того, чтобы отгородить меня от моего деда, Лор вклинивается между нами, а его тени становятся плотнее и закрывают меня от водяного фейри.

"Ты ведь понимаешь, что я провела с этим человеком целый месяц, Лор?"

На его теле не дёргается ни один мускул — точнее ни одна струйка дыма, так как на данный момент у него нет мускулов — но он одаривает меня испепеляющим взглядом, который заставляет меня закатить глаза.

"Он не заберёт тебя у меня. Не посмеет. Никто не посмеет".

Я протягиваю руку и касаюсь его челюсти, твёрдой как гранит, несмотря на то, что она состоит из весьма тонкой материи.

Он вздыхает, и его тёмные очертания смещаются в сторону и обхватывают меня.

— Что вам известно о том, что произошло в туннелях?

— Я рассказала им только о нашем разговоре с Юстусом, который состоялся перед тем, как я привела тебя к нему.

Я разворачиваюсь при звуке голоса Бронвен. Провидица с молочно-белыми глазами соскальзывает со спины своего пернатого скакуна, который перевоплощается в человека — моего дядю.

— Прими мои извинения за то, как мы расстались, Фэллон. Я боялась, что если расскажу тебе о своём замысле, Лоркан нарушит планы судьбы, — говорит она, двигаясь в нашу сторону под руку с Кианом.

Мой дядя смотрит на меня извиняющимся взглядом, хотя ему не за что извиняться. Если только... если только он не был в курсе.

"Не был", — говорит Лор.

— Представляю, как сильно ты меня ненавидишь, — продолжает она.

— Сомневаюсь, но мы можем обсудить моё мнение по поводу ваших методов позже. На данный момент у нас есть более насущные проблемы.

Когда она слышит мой упрёк, её фиолетовые губы сжимаются.

Я поворачиваюсь к остальным.

— С чего мне начать, Юстус? О чём им уже известно?

Глядя на Бронвен, он говорит:

— Если Бронвен обо всём им рассказала, тогда они в курсе того, что Мириам разблокировала твою магию, и почему именно ты должна убить Регио. Они также должны знать о твоей связи с Мириам и Зендайей, и зачем нам понадобилось связывать твою кровь.

— Я давно пришла к выводу, что о некоторых вещах лучше рассказывать после того, как они произойдут.

Голос Бронвен звучит так тихо, что я едва улавливаю её слова. Неожиданно её веки вздрагивают, а затем опускаются.

— Лоркан, перестань.

Она сжимает веки, и на жёсткой коже её висков появляются морщинки, так как моя пара, по-видимому, мысленно нападает на неё.

— Я не рассказала тебе всего ради твоего же блага.

Сделав вздох, я спрашиваю:

— Так что вы им всё-таки рассказали, Бронвен?

— Я рассказала им о том, что Мириам разблокирует твою магию и сделает тебя бессмертной, и что, когда это будет сделано, Юстус проследит за тем, чтобы ты вернулась оттуда в целости и сохранности. Я также рассказала им о твоей связи с Мириам и Зендайей на случай если Лоркан обнаружит тебя раньше, чем Юстус и Мириам завершат твою подготовку.

Мою подготовку? Они не готовили меня. Мне предоставили мне магию, но не выдали никаких инструкций, а затем рассказали о спрятанном кинжале, который Данте нашёл раньше меня.

— Значит, они ещё много чего не знают. Не желаете им рассказать?

— Будет лучше, если ты сама им расскажешь, Фэллон, так как мне хотелось бы сохранить голову на плечах.

Я фыркаю.

— Но вы, тем не менее, осмелились прийти сюда...

— Потому что всё, что я сделала, я сделала ради своего народа. Нам нужен Котёл.

— Нам или вам?

Я ясно помню, как она рассказывала мне о своём желании прыгнуть в Котёл, чтобы восстановить кожу.

Она наклоняет голову.

— Разве ты не хочешь снять заклятие своей пары?

А это уже удар ниже пояса.

Мой отец так плотно переплетает руки, что его кожаные наручи хрустят.

— Говори, ínon, и ни о чём не умалчивай.

— Как уже сказала Бронвен, Зендайя связала нас, а это значит, она жива, dádhi.

— Я слышал.

Тёмные глаза моего отца, оттеняемые бахромой тяжёлых густых ресниц цвета сажи, темнеют ещё больше при звуке её имени.

Я в курсе, что она меня создала, и что я должна воспринимать её как свою мать, но я не могу. Всё ещё не могу.

— Пока я не загляну ей в глаза, я повременю радоваться.

— Если бы она умерла, то же случилось бы и со мной.

— Так говорит ведьма, которая приговорила наш народ, — ворчит он.

Бронвен вздыхает и произносит имя моего отца, чем только зарабатывает его сердитый взгляд.

— Я понимаю твоё нежелание верить Юстусу. Правда. Но Мириам не злодейка, как мы предполагали. Она точно такая же жертва Косты Регио, как и все мы.

Пара белёсых и пара золотых глаз, а также несколько пар глаз разного цвета, подведённые углём, смотрят на меня.

— Да, она создала магический барьер, но только для того, чтобы не дать Прийе попасть в Люс. Она боялась, что её мать попытается разлучить её с любовником-фейри. Похоже, королева Шаббе была не рада этому союзу.

— Это правда, — бормочет Бронвен. — Прийя ненавидела моего отца.

Я завожу за ухо прядь волос, затвердевшую от соли.

— Изолировать Шаббе было идеей Косты.

Имоген приподнимает одну из своих чёрных бровей.

— А отдать рунические камни королям Глэйса и Неббы также было его идеей? — её голос звучит слабо, но он, наконец, возвращается к ней.

— Нет. Это было идеей Марко.

Юстус проводит рукой по своему лбу.

— Он использовал их, чтобы заключить долгосрочный союз.

Я смотрю в сторону Неббы, на морскую послегрозовую гладь, напоминающую расплавленное серебро.

— Мы должны их вернуть.

— Мы уже нашли люсинский камень, — Киан кивает на моего деда. — Росси отдал его моей паре. Также мы вернули камень Неббы. Эпонина, а точнее, — редкая улыбка приподнимает уголки его губ, — королева Неббы отдала нам его в день своей коронации.

— Королева? — шепчу я. — Значит Пьер... мёртв?

Улыбка Киана становится шире, а Лор бормочет: "Очень даже".

Отойдя от шока, я спрашиваю:

"А разве есть такое понятие, как "не очень мёртв"?"

И наконец-то по нашей мысленной связи я чувствую его тихую улыбку.

Улыбку, которая заставляет меня закатить глаза, а сердце подпрыгнуть.

"Боги, ты такой любитель чёрного юмора, Лоркан Рибав".

Мой небольшой диалог с Лором заставляет меня пропустить вопрос моего отца, но не ответ Юстуса:

— Зендайя находится в море.