ГЛАВА 32

ГЛАВА 31

Данте хватает меня за руку и вытаскивает из-за портьер. С моих губ срываются рыдания, когда я, наконец, понимаю, что наделала. Кого я убила.

— Есть вероятность, что он выживет, или она полностью разрубила его артерии, Ластра?

Ненавистный мне земляной фейри прижимает два пальца к шее Като.

— Почему он здесь? — хрипло произношу я. — Почему он вообще здесь оказался?

— Он беспокоился о тебе. А все остальные — беспокоились обо мне.

Пальцы Данте похожи на бечёвку и так сильно меня сжимают, что перекрывают кровоток. А, может быть, мои вены закупорила душевная боль?

— Он вылетел из крепости, словно летучая мышь из преисподней.

Нет, нет, нет, нет.

Это какой-то кошмар.

У меня в ушах начинает звенеть. Мне кажется, что где-то вдалеке я слышу голос Лора, но я не могу сосредоточиться ни на чём другом, кроме как на ударах своего сердца и луже крови, растекающейся вокруг неподвижного тела Като.

Имя Като прожигает мне горло и вырывается наружу в виде крика:

— Очнись!

Слёзы катятся так быстро, что наполняют мой рот солью.

— Пожалуйста, Като.

А затем из меня вырывается нечеловеческий крик; он напоминает звериный вой.

Что я наделала? Мои колени подгибаются, и я пытаюсь опуститься на пол и подползти к своему другу, но Данте держит мою руку в своих тисках и не даёт мне сдвинуться с места.

"Mo khrà, ответь мне, чёрт побери!"

Я подпрыгиваю при звуке голоса Лора.

"Лор", — рыдаю я, — "я убила. Я убила... Я убила человека".

"Ты пытаешься меня превзойти, дорогая? Даже если это так, то тебе до меня далеко".

Я всхлипываю, поднимаю руку, которую не сжимает Данте, и провожу ей по своим опухшим глазам и мокрому носу.

"Он был хорошим человеком, Лор. Я у-убила х-хорошего человека..."

"Он помогал тебе выбраться оттуда?"

"Нет. Он был... он был..." — я не могу закончить свою мысль.

"Если он держал тебя в этой тюрьме..."

"Он не знал, что делает, Лор. Он думал... он думал, что там я буду в безопасности".

Я не сомневаюсь в том, что Лору будет что сказать о Като, но ему хватает такта не делиться со мной своим мнением.

— Возвращаемся в крепость! Сейчас же! — громкий приказ Данте ударяет в мои барабанные перепонки и заставляет солдат начать двигаться. — Я сам её отведу.

Когда они выбегают из комнаты, я огрызаюсь:

— Ты никуда меня не отведёшь! Я никогда не буду твоей, трусливый импотент.

Я слышу, как бабушка предупреждает меня о том, что не стоит дразнить змея, но этому чистокровке стоит знать, что я не какая-то безвольная мелюзга, которая его боится.

Если кому-то и надо бояться, так это ему, потому что ничто, чёрт возьми, не мешает мне нарисовать магический знак ключа на его груди, погрузить в неё свою руку и вырвать его сердце.

А это сработает? Помимо того, что сама эта мысль абсолютно тошнотворна, а его грудь покрыта доспехами, даже если я получу прямой доступ к его коже, смогу ли я прорвать плоть с помощью заклинания, или он совсем невосприимчив к моей шаббианской магии?

— Возвращаемся в туннели. Кто-нибудь один сходите и узнайте, мёртв ли Юстус. Его тело лежит под лестницей.

Данте идёт вперёд и тащит меня за собой в сторону раскрытой двери.

"Я туда не вернусь. Не вернусь!"

"Я почти на месте, птичка. Почти".

Я хочу сказать Лору, чтобы он поскорее отсюда убирался, но чувствую, что только потрачу время. Поэтому решаю предупредить его:

"В саду Росси выставлены солдаты, Лор. Я не успела посчитать, сколько, но... пожалуйста, будь осторожен. Я не могу тебя потерять. Не сейчас, когда..." — я всхлипываю, — "Просто будь осторожен".

Я оглядываюсь на распростёртое тело Като, на его кожу, белую точно снег, и на волосы, заплетённые в косички, впитывающие алую жидкость, которая вытекает из его перерезанного горла.

— Мы не можем просто взять... и оставить его здесь, — мой слабый голос дрожит от всего этого горя и чувства вины. Я даже не уверена в том, что Данте, который стоит рядом со мной, точно приклеенный, слышит меня.

Но он, похоже, меня услышал.

— Мы устроим ему достойные похороны, когда вороны падут.

— Вороны никогда не падут, — огрызаюсь я, а Данте выдёргивает меня из комнаты и устремляется по коридору, который заканчивается зеркалом в позолоченной раме, сделанной из ракушек.

— Они падут. Сегодня вечером.

Он смотрит на меня в отражении зеркала, и хотя его лицо предстаёт передо мной в виде размытых пятен, так как мои глаза опухли, от меня не укрывается то, как улыбка приподнимает один из уголков его губ.

— Ведь ты же его позвала. Мы так долго пытались выманить его оставшихся воронов из тех скал, которые он зовет королевством.

— Ты не ранил ни одного из его воронов, — резко говорю я, так как устала от его лжи.

— Это сказал тебе твой король стервятников по вашей мысленной связи? Как мило, что он решил тебя не беспокоить.

"Лор, кто-нибудь из твоих воронов пострадал?"

Кажется, что проходит целая вечность, прежде чем его ответ достигает меня.

"Один. Но на обсидиановой стреле не было крови".

Пол у меня под ногами наклоняется, и я покачиваюсь. Данте ещё крепче вцепляется в меня, не давая мне упасть. Не могу поверить, что он сказал правду.

"Ты уверен?"

"Да".

Мне становится так больно, что голова начинает гудеть.

"Ты сказал, что не покинешь Небесное королевство".

"Как и ты".

"Я сделала это только потому, что Бронвен... Бронвен обманула меня, Лор".

"Я знаю, mo khrà. Я знаю обо всём, что произошло".

Я опускаю воспалённые глаза на подол своего розового платья, который сделался красным от крови. Моей. Юстуса. Като.

"Как же я себя ненавижу".

Лор вздыхает:

"Он был твоим тюремщиком".

"Он также был моим другом".

Данте резко заходит за угол и минует лестницу, которая не так давно представлялась мне символом моей свободы. Я смотрю на то место, где вышла из тюрьмы, на кровавый след, оставленный телом Юстуса, и на корону, опутанную волосами, которая лежит на боку в алой луже.

— Ваша корона, Маэцца.

— Я потом её заберу.

— Почему не сейчас? Разве это не по пути? — говорю я, а затем добавляю притворно сладким голосом. — У тебя есть доступ к моей крови. Ой, подожди, твои магические знаки не работают, не так ли?

Его рука так сильно впивается в моё плечо, что почти дробит кость. Я вздрагиваю и пытаюсь высвободиться из его хватки, но единственное, чего я добиваюсь, так этого того, что оказываюсь на его плече.

— Поставь меня на ноги!

Я сжимаю окровавленные пальцы в кулаки и начинаю барабанить по его доспехам, но только оставляю синяки на костяшках своих пальцев. Когда я пытаюсь скатиться с него, перенеся весь свой вес на одну сторону, рука, которой он обхватывает меня за бёдра, превращается в сталь.

Я подумываю начать дёргать его за волосы, чтобы запрокинуть его голову под неудобным углом, но затем мне приходит идея получше.

Когда он кричит: "Ластра, шевели задницей", — я рисую магический знак замкá на его доспехах и запускаю руку внутрь. А затем я снова рисую этот знак на мокрой ткани его рубашки, и моя ладонь врезается в его потную кожу.

Он, должно быть, почувствовал мои пальцы на своей плоти, потому что прежде, чем мне удаётся нарисовать половину знака, он скидывает меня с плеча, разворачивает моё тело и прижимает меня спиной к нагруднику доспехов, обездвижив мои запястья своей рукой.

Его дыхание ударяет в раковину моего уха.

— И ты ещё удивлялась, почему я запер тебя в клетке?

— Я никогда этому не удивлялась, Данте.

Я разворачиваю голову, чтобы он не пропустил ни слова из-за всего того ночного шума, который нас окружает.

— Я знаю. Ты, Данте Регио, боишься меня. Также как ты боишься Лоркана и мой народ. Ты тр...

Он обхватывает рукой мою шею и сдавливает мне горло.

— ...ус, — я намеренно заканчиваю слово, чтобы он не подумал, что я сравниваю его с ленивым насекомым. Тем более что трутни довольно милые, а Данте нет.

— Закрой. Свой. Рот. Фэл.

— Ни...когда.

— Тогда мне придётся самому его закрыть, — рычит он и так крепко сжимает мою шею, что обшитые деревянными панелями стены начинают исчезать, точно с них принялась осыпаться старая штукатурка.

Неожиданно земля содрогается. Раздаётся звук бьющегося стекла. Данте чертыхается себе под нос и расставляет ноги пошире, чтобы не упасть. Он не убирает руку с моей шеи, но его хватка ослабевает.

И когда гортанные крики разносятся в воздухе вместе с хриплым карканьем, мои глаза начинает щипать от слёз.

Лор здесь.

Моя пара здесь.