Лор издаёт рык, и я не понимаю, что это значит: недовольство или удовлетворение? Он завладевает моими губами, что заставляет меня забыть, как двигаться, но неожиданно помогает ему сосредоточиться, потому что его руки и бёдра не сбиваются с ритма и продолжают направлять моё тело с той скоростью, которая ему нравится.

Всё это кажется таким реальным, что на секунду я начинаю думать, что это происходит на самом деле. Но это не так. Я не буду истекать его семенем, потому что у моей пары не достаёт одного ворона.

"Забудь о моём вороне", — рычит он. "Сосредоточься на..." — он входит так глубоко, что я чувствую, как его кончик упирается мне в желудок; чувствую, как рифленая поверхность его члена царапает мои стенки, — "...мне".

Я обхватываю ладонями его лицо и углубляю поцелуй, потерявшись в этом моменте, в этой цельной версии его, в дыхании, которое вырывается из его лёгких и проникает в мои, в мощных толчках его члена.

Моё тело напрягается, как и его, и содрогается от второго оргазма, который кажется таким же реальным, как и тот, что он подарил мне перед тем, как нас разлучили. Неожиданно он замирает, а затем окрашивает мои стенки своим призрачным удовольствием.

Уронив голову в изгиб моей шеи, он хрипло говорит: "Mo ab’waile. Mo khroí".

Когда он произносит эти незнакомые слова внутри моей головы, я чувствую, как они оседают на моей чувствительной плоти, точно морская дымка.

"Что значит "о-вахлиа" и "кри"?"

"Мой дом".

Он целует меня в уголок губ, после чего зависает губами над другим уголком и бормочет:

— Моё сердце.