ГЛАВА 48

ГЛАВА 47

Когда я начинаю поглощать глазами чернильное небо, усыпанное звёздами, Лор разражается смехом. Этот медовый звук закручивается вкруг моего тела и покрывает мою обнажённую кожу ещё одним слоем великолепия. Когда я отрываю взгляд от сверкающего бескрайнего пространства, у меня перехватывает дыхание, но на этот раз не из-за вида вокруг.

Я перестаю дышать и кружиться при виде своей пары, окутанной одним лишь лунным светом. Я, может быть, и нахожусь внутри его головы, но его тело кажется таким же реальным, как и тогда, когда оно обладает всеми пятью воронами.

Свет играет на его мышцах и округлостях, на изгибах его вен и в волосах цвета вороного крыла. Он купает в золоте его внушительный член, который выглядит таким же жилистым, как и его руки, приподнимается в такт его кадыку, и блестит так же, как золотые радужки его глаз.

И хотя у него нет ни короны, ни доспехов, ни меча, Лоркан Рибав выглядит как настоящий монарх. Его спина ровная, плечи расправлены; он широко расставил ноги и стоит так же твёрдо, как тот каменный утёс, что возвышается у него за спиной; а его глаза такие же бездонные, как звёздный океан, облизывающий мои пятки.

— Тебе нравится это место, mo khrà?

Солёный бриз, пришедший с бухты, обдувает моё обнажённое тело и окутывает теплом, отчего мои соски слегка размягчаются.

— Оно просто невероятное.

Я начинаю идти в его сторону, но неожиданно останавливаюсь.

Чёрные брови Лора хмурятся.

— Что такое?

Я вдруг вспомнила, что когда в первый раз совершила путешествие в своё сознание, он рассказал мне о том, что его разум находится там же, где и тело, а это значит, что он сейчас находится за пределами стен. Но я также вспоминаю, как однажды проникла в его сознание и очутилась в прошлом — сначала вместе с Бронвен, а затем в его покоях.

Недоумение затмевает мою обеспокоенность, а точнее встаёт с ней в один ряд.

— Когда я сплю, мой разум отражает мои сны. А когда бодрствую, он привязан к реальности.

— Значит... — я облизываю губы, — тебе снится бухта или ты действительно подверг себя опасности ради свидания на берегу?

Один из уголков его губ взлетает вверх.

— Я превратился в дым. Мне нельзя навредить в этом обличье.

Я, вероятно, должна успокоиться, но почему-то не могу этого сделать.

— Мои стражники охраняют периметр, а в море бушуют штормовые ветра. Ни один фейри в здравом — или не в здравом — уме, не рискнёт выйти в Южное море.

Водная гладь у меня за спиной выглядит гладкой, как зеркало.

— Путешествуя у себя в сознании, мы можем выключать не только людей, но и окружающую действительность. И даже изменять время суток.

Он кивает на звёзды, которые не должны были ещё взойти над настоящим Люсом.

— Ты клянешься, что тебе не угрожает опасность?

— Клянусь.

Когда я всё ещё не иду в его сторону, он начинает идти ко мне, медленными, но уверенными шагами. Его глаза пристально смотрят на губу, которую я нервно пожёвываю.

"Фэллон, любовь моя, мы в безопасности".

Он берёт меня за запястья и заставляет меня обхватить его шею руками, после чего приближает ко мне своё лицо и высвобождает мою губу с помощью ужасно томного поцелуя.

"Я боюсь не за себя, Лор".

"Я не рискую потерять ещё одного ворона, но рискую потерять разум, если не получу тебя прямо сейчас".

Сжав мои бёдра, он приподнимает меня.

Я обхватываю его ногами за талию, и упираюсь в него щиколотками, чтобы не соскользнуть вниз. Я, конечно, не рискую упасть, ведь он так крепко держит меня за попу, что даже если бы я попыталась высвободиться, я бы ни смогла этого сделать. Да и зачем мне, ради святого Котла, пытаться это сделать? Кроме объятий Лора во всём мире нет такого места, где я хотела бы сейчас находиться.

Он целует меня в изгиб шеи, а затем начинает посасывать мою кожу. Останется ли на моей плоти след от его губ, когда я очнусь от этого необычного сна?

— Суша или море, птичка?

— Ч-что? — говорю я на выдохе.

Он припадает губами к моему уху и произносит:

— Где бы ты хотела, чтобы я тебя взял? В море или лучше уложить тебя на песок?

— Удиви меня.

Я чувствую, как его губы изгибаются рядом с моей кожей, и когда он делает шаг в сторону моря, его член начинает покачиваться, касаясь моей влажной промежности. Когда он заходит в воду по щиколотки, он разворачивается, встаёт на колени и кладёт меня на влажный песок. А затем я чувствую его полураскрытые губы на своей груди. Мягкие-мягкие они медленно целуют меня, заставляя бледно-розовую ареолу сморщиться, а сосок затвердеть так, что он угрожает проткнуть его язык.

Мое сердцебиение ускоряется, когда он переводит взгляд на мою другую грудь.

"Больно?"

Это поразительно, но он запомнил тот факт, что моя грудь никогда не была источником моего наслаждения.

Он упирается на предплечья и говорит:

— Я ничего не забываю, Behach Éan. Если хочешь, я могу перестать уделять внимание твоим прекрасным грудям.

— Нет.

Несмотря на то, что я вряд ли смогу от этого кончить, как это, по всей видимости, может делать Сиб, нельзя сказать, что мне не нравится это ощущение.

Лор пристально изучает мои глаза — мои мысли — словно хочет быть абсолютно уверен в том, что я согласилась не только ради того, чтобы сделать ему приятно.

Я запускаю руку в его волосы и притягиваю его лицо к другой своей груди, скармливая её ему. Пальцы на всех моих конечностях подворачиваются, когда он втягивает ртом мой сосок и проводит по нему зубами, после чего начинает ласкать языком.

"Это слишком. Слишком здорово. Чёрт. Вообще-то это..."

Мои вены начинает покалывать, после чего живот, а за ним и всё моё нутро, сжимаются.

Балансируя на одной руке, он проводит другой рукой вдоль всего моего тела, точно скульптор, придающий нужную форму глине, а затем разводит мои ноги в стороны основанием ладони, раздвигает пальцами мои губы и без колебаний вводит свой длинный палец внутрь меня.

Сдавленный крик вырывается из моего горла, спина выгибается. Лор прижимает меня к песку своей большой ладонью, и яростно обводит языком мой сосок так, что обе мои груди затвердевают, хотя он занимается только одной из них. Он отпускает меня, издав громкий хлопок, который вызывает во всём моём теле покалывание, которое затем перерастает в дрожь, когда он начинает лениво двигать пальцем туда-сюда.

Не сводя с меня глаз, он улыбается мне коварной улыбкой, и начинает скользить губами вниз по ложбинке между моими рёбрами в сторону пупка, а затем проходится по моим кудрявым волоскам. Как только он достигает моего лобка, он отрывает лицо от моего тела, достаёт палец из моей пульсирующей разгоряченной плоти и демонстрирует мне, с огромным самодовольством, как сияет его кожа.

Снова обратив на меня свой взгляд, он кладёт палец, покрытый моими соками, себе в рот и начинает посасывать его.

"Как же я изголодался по твоему сладкому вкусу, моя дорогая пара".

Когда я вижу то, как он вкушает меня, и слышу пьянящий стон, который вырывается из его груди, мои щёки вспыхивают огнём, что заставляет уголки его губ подняться ещё выше.

Облизав свой палец дочиста, он откидывается назад и начинает погружаться в воду до тех пор, пока его длинное тело удобно не устраивается на песке. После этого он подцепляет руками мои ноги и разводит их широко в стороны.

— Я думала, что ты хотел...

Он опускает голову и медленно проводит по мне языком, захлопнув дверь, отделяющую рот от моего разума.

"Что, по-твоему, я хотел, Behach Éan?"

"Я думала..."

Он снова меня облизывает.

"Я думала..."

Он опять касается моего набухшего бугорка, и я перестаю думать.

Лор усмехается, что только усиливает ощущения, нарастающие внутри меня. Избавив мои лёгкие от нескольких стонов, он переносит вес на локти и отрывает свои губы от моей промежности.

— Что ты думала?

Я моргаю, глядя на небо, после чего приподнимаю голову от песка и, моргая, смотрю уже на него, так как мои мысли перенеслись далеко-далеко к звёздам.

Он обводит ногтем мой клитор, отчего мой пульс ускоряется.

— Так что?..

О, боги, он это серьёзно? Он действительно думает, что сейчас самое подходящее время для того, чтобы мучить мой мозг? Лично я хочу, чтобы он мучил только ту часть тела, которой он едва касается.

Он усмехается, и его дыхание опускается меж моих ног. Мои бёдра напрягаются. Промежность сжимается. Мне хочется, чтобы он снова посмеялся над моими умственными способностями, чтобы его лёгкие довели меня до пика, раз уж его палец отказывается доставлять мне удовольствие.

Подмигнув мне, он заменяет палец своим языком, захватывает меня своими губами и зубами, а затем начинает интенсивно посасывать, отчего я вижу такую яркую вспышку света, точно звёзды у меня над головой врезались друг в друга, превратившись в одну большую звезду.

Я хватаю его за волосы и выкрикиваю его имя, кончая на его лице, в этом странном месте, где есть только мы вдвоём. Он начинает медленно меня лизать, точно пытается поймать самые последние капли моего оргазма, после чего поднимается на колени, берёт меня за щиколотки и притягивает к себе по песку. Когда моя попа врезается в набежавшую волну, он берёт мое обмякшее тело на руки и заходит в море.

И только тогда, когда его налитой член касается моей набухшей промежности, я вспоминаю окончание своей фразы.

"Оказаться внутри меня. Я думала, что ты хотел именно этого".

Он проводит своей ключей челюстью вдоль моей шеи, а затем по щеке.

— Отведи меня домой, Behach Éan.

Его хриплая просьба, которая звучит так нежно, ласкает моё бешено колотящееся сердце и успокаивает хаос внутри меня. Биение моего пульса становится ровным, как сверкающее море, которое нас окружает. Я крепко обхватываю его ногами, одной рукой обнимаю за шею, а другой рукой тянусь к органу, покрытому бархатистой кожей.

Я приподнимаю его своим большим пальцем, после чего направляю в своё тело одним быстрым движением. Когда я испускаю блаженный вздох, он издаёт хриплый стон, который разносится по воде и врезается в каменистые утесы. Когда я начинаю двигать бёдрами, он сжимает мою попу руками. А вода, вместо того, чтобы ускорить скольжение его плоти по моей, замедляет наш ритм.