ГЛАВА 16

ГЛАВА 15

Юстус вытаскивает из-под рубашки кулон на кожаном ремешке, откупоривает небольшой пузырёк, висящий на нём, и обмакивает палец в жуткую субстанцию, похожую на кровь Мириам.

— Вы можете почувствовать жжение, — предупреждает он и начинает обмазывать следы от моих зубов.

Данте даже не дёргается. Он как будто перестаёт дышать, сосредоточившись на заклинании Юстуса.

— Вы что-нибудь чувствуете, Маэцца?

— Нет.

Вздохнув, Юстус отпускает руку Данте и окунает пальцы в ванну, после чего вытирает их о носовой платок с вышитой буквой "Р".

— Я прекрасно понимаю, что, возможно, вы не захотите это слышать, но вам следует уменьшить дозу…

— Я сейчас не спрашивал твоего мнения, Росси.

Юстус продолжает вытирать пальцы об именной платок, хотя я подозреваю, что они уже сухие.

— Когда Мириам проснётся, я попрошу её вылечить вас.

— Нет.

— Она не станет вас заколдовывать, Маэцца.

Сердитое выражение лица Данте красноречиво говорит о том, что он думает о заверениях Юстуса. Будь я на его месте, я бы, наверное, тоже опасалась Мириам. Она, может быть, и согласилась соединить нашу кровь, но почему Мириам не может отменить заклинание, которое она наложила на его род?

Святой Котел, неужели это можно сделать? Несмотря на то, что я отчаянно пытаюсь сбежать из этой тюрьмы, я понимаю, насколько ценным может быть моё нахождение здесь, рядом с Мириам и королём фейри. Он, может быть, и не позволит ей коснуться его, но он не боится моего прикосновения, так как не знает, что моя магия активирована.

Несмотря на то, что вода стекает с волос мне на спину, а воздух наполнен пронизывающим холодом, я уже не чувствую себя замёрзшей.

— Ты боишься её прикосновения, но позволил ей связать нашу кровь?

— Я не боюсь этой ведьмы; я ей не верю. Как и тебе.

Данте начинает наматывать на руку испачканную повязку, но срывает её, издав раздражённый рык.

— Росси, найди мне новую повязку и бутылку какого-нибудь алкоголя.

Алкоголя? Неужели ему так больно, что приходится пить днём?

Глаз генерала дёргается, когда он получает этот ничтожный приказ.

— Могу я передоверить это Брамбилле, чтобы помочь своей внучке надеть платье. На нём слишком много пуговиц.

— Я, конечно, ранен, Росси, но я не калека.

Генерал напрягается.

— Конечно, нет, но у вас идёт кровь.

Данте обхватывает запястье поврежденной руки и прижимает её к золотым доспехам.

— Тогда найди мне, мать его, лекаря!

— Я думал, что никому нельзя заходить внутрь или выходить...

— Значит, я передумал! Лекарь будет весьма кстати.

Гневный голос Данте гремит на всё помещение, отражаясь от низких потолков.

— В крепости моего деда достаточно клеток с лежаками, чтобы разместить в десять раз больше человек, чем мы привели сюда.

Я хмурюсь.

— Юстус твой дед?

— Что?

— Ты сказал, в крепости твоего деда...

— Я имел в виду Косту.

Мои брови взлетают вверх. Поместье Росси принадлежало Косте Регио? Я предполагала, что у большинства фейри есть по несколько домов, поэтому это не должно меня так удивлять. Интересно, когда эту крепость обложили камнем, отпугивающим воронов? Сразу же после постройки?

Данте разрезает воздух поврежденной рукой.

— Чего ты ждешь, Росси? Достань мне чертового лекаря, немедленно!

Юстус так сильно сжимает челюсть, что я слышу, как щёлкают его зубы.

— Я помогу Фэллон одеться.

Данте пытается забрать пышное золотое платье из моих рук.

— Я, вероятно, переоцениваю свои способности, но мне кажется, я в состоянии надеть на себя платье.

— Сбрось полотенце, Фэл. Давай покончим с этим.

Я тяжело сглатываю, но мне не удается отогнать нарастающий внутри меня гнев. Он только перемалывается в небольшой комок и начинает раздражать моё горло.

Ну, почему я не согласилась выйти за Лора сразу же, как только он это предложил?

Ну, почему мне так хотелось пойти к алтарю в окружении нонны и двух моих матерей? Будь прокляты мои романтические желания и я вместе с ними.

Мне уже даже не важно, что Лор хотел ускорить этот процесс, чтобы начать контролировать мою магию. Ну, хорошо, для меня это важно, но только чуть-чуть, потому что я абсолютно уверена в том, что он в десятикратном размере воздал бы мне за всё то, что получил бы от меня в этом браке. Ведь Лоркан Рибав невероятно щедрый.

— Почему ты всё еще здесь, Росси?

Юстус, наконец, приходит в себя.

— Прошу прощения. Я не спал несколько дней, и, боюсь, усталость начала сказываться на моём состоянии.

— Вероятно, тебе стоит вздремнуть вместе со своей ведьмой после того, как ты сделаешь то, о чём я тебя попросил.

Я никогда не считала присутствие Юстуса Росси успокаивающим, но я молюсь о том, чтобы он не послушался Данте. Мне не особенно нравится этот древний фейри, но он знает мой секрет, и по каким-то неведомым мне причинам, всё ещё хранит его.

— Я лягу спать, когда ляжет спать Фэллон.

Взглянув на меня в последний раз, он выходит из ванной. Намерено или нет, но он не закрывает дверь.

Данте подходит к ней, и мне уже кажется, что он собирается уйти, но он этого не делает. Вместо этого он надавливает на почерневшее дерево, и дверь захлопывается.

— Почему ты не оставишь меня одну, чтобы я могла одеться?

Он проходится взглядом по складкам моего платья.

— Ты моя пленница. А у пленников нет привилегий.

— Право, данное нам Котлом, это не привилегия, Данте.

Он приподнимает бровь.

— Это не такая большая просьба, и, если честно, это меньшее, что ты можешь сделать после того, как похитил меня.

— Избавь меня от своих обвинений. Я привёл тебя сюда, чтобы вернуть тебе магию и сделать королевой Люса. Разве это так ужасно?

Он, мать его, шутит?

— Я не хотела становиться твоей королевой.

Несмотря на то, что мне хочется твёрдо стоять на ногах, когда он делает шаг в мою сторону, я пячусь назад. Но моя спина слишком быстро соприкасается с камнем. А Данте... он продолжает наступать. Его радужки сияют истинным гневом.

Дойдя, наконец, до меня, он обхватывает мою шею повреждённой рукой и прижимается губами к моему уху.

— Подумай об Антони, — его голос спокоен, но не его лицо. — Подумай о том, что я с ним сделаю, если ты продолжишь неуважительно относиться ко мне, Заклинательница змеев.

Он нажимает не сильно, но я начинаю задыхаться, словно он передавил мне трахею. Я ненавижу его. Я презираю его. Я хочу нарисовать кровавую петлю вокруг его шеи, но я ничего не знаю о шаббианских заклинаниях.

Его зловонное дыхание с силой бьёт мне в мочку уха в такт словам, которые заглушаются ударами моего сердца. Я не хочу находиться здесь. Я не хочу терпеть Данте. Я не хочу быть за ним замужем.

— Отпусти меня, — хриплю я и толкаю его, но тело Данте точно камень, а моё — как вода.

Он ещё сильнее сжимает моё горло, а его тело стирает то небольшое расстояние, что осталось между нами, прижимая фатин к моей обнажённой коже и наполняя моё сердце отвращением.

Я закрываю глаза и пытаюсь вырвать себя из этой обсидиановой ямы и сбежать подальше от этого отвратительного мужчины. Мою голову наполняют мысли о Лоре, о его нежных прикосновениях, о его чувственном голосе и пьянящем запахе. Я пытаюсь перенестись к нему, как я делала множество раз в прошлом, но куски обсидиана, окружающие меня, ограничивают возможности моего сознания.

Мои мокрые ресницы взмывают вверх, и я вкладываю в свой взгляд всю ту злость, которой переполнено моё сердце. Данте прищуривает глаза и сжимает удавку из своих пальцев. Он говорит мне что-то ещё, но я его не слышу.

Но на этот раз не из-за своего пульса.

Я не слышу его из-за громкой болтовни, которая меня окружает. Я моргаю, и голоса становятся яснее. Я моргаю ещё раз, и лицо Данте сменяется лицами Киана и Джианы.

Что за...

Это не может быть воспоминанием, потому что я никогда не бывала с ними в "Adh’Thábhain". Я опускаю глаза и замечаю руки. Руки, которые прикреплены к моему телу, но не принадлежат мне. Я отрываю взгляд от тонких загоревших пальцев, покрытых розовыми шрамами, и слышу:

— Дело сделано, — шепчет Бронвен на выдохе. — Мириам разблокировала её магию. Дело сделано.

О, Боги, я нахожусь в сознании Бронвен!

Которая всё еще дышит? Неужели Лор не узнал о её участии в моём похищении?

— Позовите Лоркана.

Её поспешные слова заставляют меня отвлечься от всех этих вопросов, и я задерживаю дыхание. Сейчас я увижу Лоркана!

Киан и Джиана моргают и смотрят на меня — на Бронвен — после чего Киан вскакивает с лавки и превращается в ворона. Видимо, чтобы использовать свою связь с Лорканом, которая работает только в этом обличье.

Секунду спустя он снова перевоплощается.

— Ты уверена, что именно Фэллон смотрит сейчас твоими глазами, ah’khar?

— Tà, Киан.

Помещение покачивается, когда Бронвен кивает.

Ещё больше воронов в человеческом обличье сидят за их столом. Я узнаю Кольма и Фиона, приятелей, которые меня охраняли, а ещё владельца таверны Коннора и его сына Рида. И Лазаруса! Гигант-лекарь тоже здесь. Его лицо выглядит беспокойным, а вокруг глаз и рта образовались морщинки.

Рид спрашивает что-то на языке воронов, но мне не удаётся его понять.

Ему отвечает Джиа:

— Бронвен уверена в этом, потому что Фэллон использует её глаза.

И я вижу её в Небесном Королевстве...

Я вижу, что она в порядке...

О, Джиа.

Серые глаза моей подруги перемещаются обратно на Бронвен. Они широко раскрыты и сияют, как серебряные монеты.

— Фэллон наблюдает за нами.

Её слова неожиданно переносят меня в тот день, когда я спросила Бронвен, знает ли она, кто использует её глаза, и древняя провидица ответила "нет".

"Почему, Бронвен? Почему ты солгала?" — спрашиваю я по той связи, которая нас соединяет.

Если она меня и слышит, она не отвечает. Я уже собираюсь задать ей ещё больше вопросов о своих близких, как вдруг группа оборотней расступается, пропуская вперёд густой поток чёрного дыма.

Дыма, который материализуется в... в...

Мой пульс начинает лихорадочно биться и подогревается такой невероятной тоской, что я готова проникнуть сквозь глаза Бронвен и кинуться Лоркану в объятия.