Глава 2

Габриэль

Двадцатиоднолетний Габриэль вскочил на ноги, беспомощно дергаясь в наручниках, сковывающих его запястья. Его сердце отчаянно колотилось в груди.

Огромная тень метнулась в центр поляны. Она пронеслась перед Сайласом, врезалась в его стул и повалила на спину.

Сайлас издал еще один звук, очень похожий на крик. На шум прибежал Джерико.

Уиллоу уже стояла на ногах, направив пистолет на массивную черную фигуру, крутящуюся перед огнем, от которого во все стороны летели искры.

— О, черт…

— Это та жуткая собака, — прорычал Сайлас с земли.

Габриэль мог бы рассмеяться, если бы сам не испугался. Его разум прояснился, когда слова Сайласа дошли до него. Габриэль выдохнул.

— Это волк.

— Ничто не проходит мимо тебя, Шерлок, — проворчала Уиллоу, опуская пистолет.

Огромный черный волк стоял перед костром в нескольких футах от него, его массивная голова была выше талии Габриэля. Он смотрел на них немигающими желтыми глазами, загривок его был поднят, уши прижаты, язык высунут сквозь острые белые клыки.

Не успели все опомниться и произнести хоть слово, как в центр круга вплыла фигура, сошла с ховерборда и бросила на землю рядом с костром трех мертвых кроликов и связку палок. Из-под капюшона дождевика показалась голова с черными волосами и пара блестящих черных глаз.

Все уставились на нее, раскрыв рты.

— Сигнализация не сработала, — проговорил Джерико, одновременно обеспокоенный и озадаченный. Он медленно опустил винтовку.

Выражение лица девушки не изменилось.

— Я видела, как вы ее ставили.

— Как ты нас выследила? — подозрительно спросил Сайлас.

— Вы медлительны. И таскаетесь по улицам, как бродячий скот.

Уиллоу резко усмехнулась. Она развалилась в своем походном кресле и откинула с глаз непокорную челку.

— Ты нас чуть до инфаркта довела, Рейвен.

Рейвен была невысокого роста, хотя и не такая маленькая, как Уиллоу, которая едва доставала Габриэлю до плеча. Ее азиатское происхождение проявлялось в тонких нежных чертах лица, хотя в яростном, непреклонном взгляде не было ничего мягкого.

Сайлас поднялся на ноги и возмущенно указал пальцем на волка.

— Просто держи эту… эту тварь подальше от меня.

— Тень идет туда, куда хочет. Попробуй сказать ему, что делать. Посмотрим, что из этого выйдет. — Рейвен указала на туши животных у своих ног. — Мы поймали ужин.

Селеста смотрела с изумлением.

— Я отказываюсь есть кролика, — проворчал Хорн, напыщенно вздернув нос при одной мысли об этом.

— Ну и ладно. — Рейвен опустила на землю рюкзак с торчащим из него ховербордом и достала из ножен на поясе охотничий нож. Она присела на землю, подобрала одного из кроликов и сделала небольшой надрез вдоль его спины.

Хорн уставился на нее.

— Я не собираюсь превращаться в жадное, бездумное животное.

— Жадные, бездумные животные едят ужин. — Рейвен сделала паузу и подняла голову, встретившись взглядом с Габриэлем. В ее темных глазах не отражалось ни страха, ни колебаний. — Ты знаешь, как разделать кролика в полевых условиях?

Он покачал головой, внезапно смутившись. Симеон учил его взламывать правительственные структуры, драться и убивать людей, а не животных. Габриэль был городским мальчиком. Он не знал, как охотиться и как готовить то, что добыл.

Рейвен с отвращением хмыкнула.

— Медленные и глупые. — Она схватила кролика за шерсть по обе стороны от сделанного ею разреза и потянула, отрывая шкуру от тела. Затем быстро отрубила голову и ноги животного. Ловким движением она аккуратно разрезала шкуру на животе кролика от хвоста до груди. Кишки вывалились наружу в виде дымящейся кучи.

— Бедный кролик, — пробормотал Финн. — Кажется, меня сейчас стошнит.

— К черту все, — заявила Селеста, хотя ее губы были сжаты. — Я умираю от голода. Еда — это еда.

Хорн подавил рвотный позыв. Амелия отвернулась, ее молочно-белая кожа стала еще бледнее. Только Уиллоу увлеченно наблюдала за происходящим.

— Как ты этому научилась? — Габриэль и сам был восхищен. Если бы они научились охотиться на местных диких животных, то не пришлось бы так часто искать пропитание в опасных городах и поселках.

— Много практиковалась. — Рейвен перешла ко второму кролику, повторяя действия. Она работала так, словно проделывала это сотни раз — опытный охотник и траппер из времен первопроходцев.

Через несколько минут она сняла шкурки со всех трех кроликов и установила вертел из принесенных с собой палок. Она откинулась на пятки.

— Теперь их надо приготовить.

Габриэль наклонился вперед, положив скованные наручниками руки на колени.

— Как долго ты одна?

— Я не одна.

— Тогда с кем ты связана?

Рейвен не стала отвечать, просто воткнула одну из вилообразных палок поглубже в землю и повернула вертел.

— Она намекает на волка, болван, — угрюмо сказал Сайлас со своего походного стула, не сводя глаз с Тени ни на минуту.

— Откуда он такой большой? — спросил Бенджи.

— Он гибрид.

— Это невозможно, — удивился Габриэль. — Ученые утверждали, что модов нельзя скрещивать с обычными животными.

— Ученые ошибались.

Уиллоу фыркнула.

— Похоже, в наши дни такое часто случается.

Габриэль не совсем верил Рейвен, но Тень и в самом деле был самым крупным волком, которого он когда-либо видел. Моды часто превосходили по размерам своих оригинальных сородичей, но генетически создавались так, чтобы быть кроткими и послушными. Самые богатые представители элиты заказывали модов в качестве домашних животных. Поскольку многие дикие животные уже вымерли, оставшиеся зоопарки, цирки и аквапарки заполнялись в основном модифицированными зверями.

Во всяком случае, так было раньше. После того как вирус «Гидры» обрушил свой гнев на мир, животных либо освободили активисты, либо они умерли от голода в своих клетках.

Волк стоял рядом с Рейвен, не желая ложиться или расслабляться, он был насторожен и бдителен. Его уши прижались, загривок слегка приподнялся, острые глаза постоянно следили за происходящим.

— Как ты приручила волка? — потрясенно спросил Бенджи.

Выражение лица Рейвен оставалось бесстрастным.

— А кто сказал, что он приручен?

Тень зевнул, продемонстрировав впечатляющий набор зубов. Глаза Бенджи еще больше расширились.

— Где ты его нашла? — спросил Габриэль.

Рейвен долго не отвечала, словно раздумывая, что сказать. Она выглядела как человек, привыкший к самостоятельности. И одиночеству.

— Я спасла его, — выдала она наконец. — А он спас меня.

Она не боялась, но и не чувствовала себя комфортно. Ее взгляд то и дело возвращался к теням за костром. Правой рукой она сжимала нож. И стояла спиной к костру, держа в поле зрения как можно больше людей.

Когда кролики приготовились, Бенджи порылся в заброшенном доме в поисках тарелок и вилок. Он даже принес салфетки. Рейвен нарезала мясо на полоски и передала их по кругу, предложив Бенджи первую тарелку. Когда Рейвен двигалась, Габриэль заметил, что она сильно припадает на левую ногу. На ферме «Свит-Крик» она практически не слезала с ховерборда.

Костер потрескивал и вспыхивал. Все ели молча, наслаждаясь горячим сочным мясом и облизывая пальцы. Даже Хорн и Финн, похоже, преодолели свои опасения. Селеста принялась за мясо, отказываясь от привычных манер и вгрызаясь в него зубами.

— Просто потрясающе!

Габриэль ел с голодной жадностью. Он никогда не пробовал ничего настолько вкусного. Мясо было жилистым, но в то же время сытным и пахучим — ничего похожего на привычные ему искусственные продукты и клонированное мясо. Давненько он не наслаждался по-настоящему вкусной едой. Может быть, со времен «Гранд Вояджера».

На военно-морской базе в Джексонвилле с ним обращались как с террористом, избивали и морили голодом. Габриэль вытеснил эти воспоминания из головы. Они не приносили ничего, кроме боли. А этой боли у него и так было предостаточно.

Волк ткнулся мордой в плечо Рейвен. Она бросила ему кусок мяса. Он проглотил его одним махом, оскалив зубы. Повернув огромную голову, он посмотрел на Габриэля своими острыми янтарными глазами.

Габриэль помнил эти глаза с той ночи, когда умерла Надира, и он в скорбном молчании копал ей могилу. Волк пришел и, стоя неподвижно, как статуя, на опушке леса, просто наблюдал за тем, как он снова и снова погружает лопату в землю, как на его руках образуются мозоли, а душа разрывается от боли. Волк не сводил с него глаз, оставаясь безмолвным свидетелем.

И когда Габриэль жаждал смерти, просил Тень прийти за ним, покончить с ним, покончить с его виной, стыдом и страданиями, волк отказался.

Габриэль сдвинул скованные наручниками руки вместе и осторожно пошарил в кармане, нащупывая сложенную ткань. Он оторвал небольшой кусок от голубого платка Надиры, чтобы хранить его при себе в память о жертве, которую она принесла.

Надира, милая и нежная, одна из тех редких людей, которые были искренне добры. Среди всеобщей ненависти и подозрительности, даже его родного брата, она одна относилась к нему с нежностью и уважением. Как будто ее бог, Аллах, мог простить таких, как Габриэль, как будто он не упал так низко, что не сможет подняться обратно.

Она верила, что он может заслужить искупление за свои грехи. Она отдала свою жизнь за него, рассчитывая, что Габриэль не откажется от своей.

Он стиснул зубы. Теперь она преследовала его и наяву, и во сне, присоединившись к мертвецам «Гранд Вояджера», к маленькой девочке в желтом халатике, застреленной на затянутой штормом палубе, черные волосы которой развевались вокруг ее личика, словно нимб. Габриэль был виновен в их гибели.

Жизнь, проживаемая им сейчас, должна чего-то стоить. Он потратит ее на поиски искупления. Может быть, когда-нибудь, если повезет, он его обретет.

Рейвен оторвала зубами кусок мяса и шумно прожевала.

— Вам не стоит идти в город. Есть поселение. К северо-западу отсюда, в семи днях пути. Моя мать жила там до разрушения. Сейчас ее там уже нет, но народу прибавилось. Хорошие люди. Они вас примут.