— Я понимаю. — Виктор кивает Левину, который забирает стопку коробок, которые мы сочли непригодными. — Я подумал, что это могло бы помочь понять тебе, что, по крайней мере, она, скорее всего, не испытывает боли.

— Это помогает, — говорю я ему, не встречаясь с ним взглядом, когда открываю другой файл. — Но недостаточно.

* * *

Мы тратим часы, просматривая записи Виктора, но это не дает почти ничего ценного. Несколько французских клиентов, с которыми он имел дело в прошлом, не были крупными игроками, они покупали девушек по более низкой цене, по-прежнему за большие суммы, но не приближающиеся к ста миллионам или даже к этому приблизительному значению. Анонимные клиенты являются большими транжирами, но даже они никогда не тратили такую большую сумму. И все девушки, которых им продавал Виктор, были безупречны, девственницы восемнадцати-девятнадцати лет, физически совершенные во всех отношениях. Нет никаких указаний на то, что кто-либо из них заплатил бы высокую цену за девушку не в “идеальном состоянии”, термин, при мысли о котором меня физически тошнит, но это факт бизнеса, которым занимался Виктор.

Я благодарен, что он больше этого не делает. Особенно после того, как я так ясно увидел условия соглашения, черным по белому написанные передо мной, я не уверен, что смог бы участвовать в союзе с ним, если бы он все еще занимался этим. Меня беспокоит, что это вообще происходило в прошлом, но, если Виктор может не обращать внимания на предательство моей семьи, я тоже могу сделать скидку ему на это.

Особенно, если это поможет мне найти Ану.

— Лука и София будут у меня дома на ужине этим вечером, — говорит Виктор, когда мы убираем последнюю коробку. — Я бы хотел, чтобы ты тоже пришел. Было бы неплохо, если бы мы все собрались вместе перед свадьбой.

— Конечно. — Я киваю. — Я был бы рад всех видеть.

Я был в доме Виктора всего один раз до этого, до его женитьбы на Катерине и всего, что произошло с Алексеем. С тех пор он сильно изменился, некоторые его части все еще закрыты на ремонт из-за ущерба, нанесенного Алексеем, а другие части оформлены в соответствии, как я полагаю, со вкусом Катерины. Прежний декор был богатым до такой степени, что казался почти безвкусным, но Катерина придала ему сдержанную элегантность, которую я могу оценить. Здесь стало теплее, почти по-домашнему, несмотря на каменные полы и деревянные панели по всему дому.

— Лиам! — Катерина оказывает мне не менее теплый прием, обнимая меня и целуя в обе щеки. — Я рада, что ты здесь. Виктор говорил, что ты можешь прийти на ужин.

— Я тоже рад быть здесь. И видеть, что ты выглядишь лучше. — Она действительно выглядит намного лучше с тех пор, как я видел ее в последний раз, ее щеки порозовели, а фигура слегка располнела, как будто она немного прибавила в весе. Более того, она выглядит счастливой, и я впервые вижу ее такой непринужденной. Что бы ни произошло между ней и Виктором после того, как мы спасли ее и остальных из шале, это существенно изменило ситуацию.

Это еще более очевидно по тому, как она загорается, когда Виктор входит в комнату позади нас, направляется прямо к ней и дарит своей жене быстрый, крепкий поцелуй в губы, на который она отвечает с таким же пылом. Ясно, что они вступили в стадию медового месяца, наконец-то ведут себя как молодожены, и от этого у меня немного болит в груди.

Если я женюсь на Сирше, это будут не те отношения, которые у них. И нет смысла даже представлять, каково это, жениться на Ане. Задача по ее спасению далека от того, чтобы быть предрешенной все, что выходит за рамки этого, с таким же успехом может быть невыполнимой фантазией.

— Остальные уже садятся, — говорит Катерина, указывая в сторону столовой. — Скажи Левину, чтобы он тоже сел с нами, и… — Она бросает взгляд за мою спину. — Кто еще здесь с тобой?

— Да, я прошу прощения. Это Найл Фланаган, моя правая рука. — Я делаю ему знак сделать шаг вперед, и он делает это, почтительно склоняя голову перед Катериной.

— Приятно познакомиться с вами, миссис Андреева, — говорит он, и она слегка краснеет. Мне с трудом удается согнать с лица ухмылку. — Найл часто производит такой эффект на женщин. Забавно видеть, что у него это есть даже с такой счастливой в браке женщиной, как Катерина, и у такого мужчины, как Виктор.

— Мне тоже приятно с вами познакомиться, мистер Фланаган. Давайте все пойдем присядем, хорошо? Ханна будет очень разочарована, если еда остынет.

На длинном обеденном столе уже приготовлен горячий ужин, ароматы которого дразняще витают в воздухе, когда я сажусь слева от Виктора, Лука и София справа от него, по другую сторону от Катерины. Макс сидит рядом со мной, а чуть дальше по столу Саша рядом с Аникой и Еленой, которые также выглядят намного здоровее, чем в прошлый раз, когда я их видел. Катерина усаживает Найла и Левина в самом конце, а затем садится на свой стул рядом с мужем, ее щеки пылают, когда она смотрит на него.

— Мы все еще находимся в процессе замены большей части персонала, — объясняет Катерина, беря блюдо и передавая его из рук в руки. — Но Ханна отлично готовит, и я думаю, что мы все сможем сами себя обслужить сегодня вечером.

— Конечно. — Я не привык, чтобы у меня было столько сотрудников, сколько у Андреевых и Романо. Даже в такой высокопоставленной семье, как моя, редко нанимают больше, чем домработницу и повара, а не полный штат, к которому привыкли итальянские семьи или братва. Ирландцы независимы и упрямы до безобразия, даже когда наделены богатствами, которые приобрели семьи королей.

Мы всегда готовы к тому, что это исчезнет в одно мгновение и в результате научит наших детей самодостаточности. Меня всегда воспитывали так, чтобы я зависел только от самого себя, черта, которая пригодилась после смерти моего отца и потери брата.

— Как дела у детей? — Я тихо спрашиваю Катерину и Виктора, когда вижу, что они заняты тем, что Саша подает им еду. — Они хорошо выглядят.

— Аника выздоравливает на удивление хорошо, — говорит Виктор с довольным выражением лица. — Особенно теперь, когда мы дома с нашими собственными врачами. Ее рана зарубцуется, но необратимых внутренних повреждений нет.

— Они обе посещали детского психолога, — тихо говорит Катерина. — Я настояла на этом. Я думаю, они хорошо справляются, учитывая, что Елена не до конца понимает, что происходило или каковы, были планы Алексея. Аника понимает немного больше, но я не думаю, что масштабы того, что он задумал. Что к лучшему, — твердо добавляет она. — Им все еще снятся кошмары, особенно Елене. Но у них все хорошо, учитывая, как мало времени прошло. И Саша стала спасителем, помогая с ними.

Я бросаю взгляд через стол на симпатичную, стройную блондинку, которая деловито убеждает Елену съесть ее зеленую фасоль, время от времени поднимая глаза, чтобы украдкой взглянуть в сторону моей стороны стола. Я знаю, что она смотрит не на меня, а на Макса, который старательно нарезает свое жаркое на кусочки и полностью избегает этого с конца стола.

— Они сильные. — Я оглядываюсь на Виктора и Катерину. — Думаю, как и их родители. А ты? — Я киваю в сторону Софии. — Как ты?

София кивает. Она все еще выглядит бледнее, чем я помню, но ей удается улыбнуться.

— Я соблюдала постельный режим в течение двух недель, пока врачи не убедились, что ребенку ничего не навредит. Но у нас обоих, кажется, все в порядке. Я спала не так хорошо, как раньше, но, думаю, этого следовало ожидать. Я прошла через многое до этого, и я пройду и через это.

— Мы сделаем это вместе, — твердо говорит Лука, сжимая руку жены. — И этот союз между нашими тремя семьями, начало этого. — Он переводит взгляд с Виктора на меня. — С сильной связью между нами такие люди, как Алексей, дважды подумают, прежде чем снова пытаться захватить нашу территорию.

Я киваю.

— Я намерен убедиться, что Короли согласны с этим.

— Давайте не будем говорить о бизнесе, — твердо говорит Катерина. — Я думаю, мирный семейный ужин, это то, что нам всем нужно.

Затем разговор переходит к другим вещам, завтрашней свадьбе, на которую Виктор и Катерина отправятся позже, и радостной новости о беременности Катерины. После ужина, пока Катерина, София и Саша отводят девочек наверх, чтобы подготовить их ко сну, Лука, Виктор и я направляемся в его кабинет, а Макс, Левин и Найл следуют за ними.

— Ты сказал, что Короли поддержат мир? — Виктор направляется к бару в дальнем конце своего кабинета, в то время как мы все занимаем места у большого, потрескивающего камина. Он наливает водку себе и Левину, протягивает Луке бренди и виски для Макса, Найла и меня. — До меня дошли слухи, что среди них происходят беспорядки.

— Были, после казни моего отца, — кратко отвечаю я, делая глоток виски. — Но об этом не о чем беспокоиться. Я приведу их в порядок. Просто потребуется некоторое время и укрепление доверия. Я недолго занимаю место своего отца.

— И в течение нескольких недель ты был в России. — Виктор делает глоток водки, устраиваясь на своем месте. — И теперь, я полагаю, ты планируешь отправиться за Анной. Куда бы это тебя ни привело. Для тебя уже устроен брак?

Я напрягаюсь, делая еще один большой глоток своего напитка. Виски согревает меня до глубины души, желанный ожог и столь необходимый момент, прежде чем я должен буду ответить.

— Может быть, — осторожно говорю я, чувствуя на себе взгляд Найла. — Она будет под моей рукой на завтрашней свадьбе. Сирша О'Салливан. Но ничего не было подписано.

— И ты думаешь жениться на Ане вместо этой девушки, если сможешь ее найти?

— Я этого не говорил. — Я допиваю напиток, и Виктор протягивает руку, вставая, чтобы наполнить его. — Я не знаю, какие чувства испытывает ко мне Ана.

— Ты знаешь, что Короли, скорее всего, не приняли бы ее в качестве твоей жены. — Лука смотрит на меня, взбалтывая бренди в своем бокале. — Она не… в порядке. И она бывшая балерина, ничем не примечательная…