ЛИАМ

Ее лицо мягкое и слегка обеспокоенное, когда она подходит ко мне, и я изо всех сил пытаюсь не дать своему раздражению захлестнуть меня.

— Это из-за Сирши? — Прямо спрашиваю я, поворачиваясь к ней лицом. — Потому что, если это так, я уже сказал Найлу…

— Это не из-за нее. — София подходит ко мне, присоединяясь к перилам, глядя на город. — Это из-за Анны. Я хотела поговорить с тобой перед тем, как… Ну, Лука сказал, что ты уезжаешь завтра. Попытаешься найти ее.

— Таков план. — Я с любопытством смотрю на Софию. — С Максом и Левином, если все пойдет по плану. Ты пришла сюда не для того, чтобы сказать мне не идти?

София тихо смеется.

— Зачем мне это делать? Ана моя лучшая подруга. Если есть хоть малейший шанс, что кто-нибудь найдет ее, я сделаю все, что в моих силах, чтобы подбодрить его.

Я не могу удержаться от смеха над этим.

— Все остальные, включая твоего мужа, кажется, одержимы желанием удержать меня в Бостоне и заставить жениться на Сирше.

София пожимает плечами.

— По-моему, она достаточно милая девушка. Но я даже толком ее не знаю. Если тебе суждено жениться на ней, это твой собственный долг и бремя, чтобы разобраться, но я вряд ли собираюсь советовать тебе не пытаться найти Ану из-за этого. Я достаточно эгоистична, чтобы вернуть свою лучшую подругу, чего бы это тебе ни стоило, если ты готов пойти за ней.

Ее откровенная честность шокирует меня, но я ценю это.

— Ты очень прямолинейна, — замечаю я, с любопытством наблюдая за ней. — Хотя это соответствует тому, что Лука говорил о тебе. Полагаю, я не так уж хорошо тебя знаю, несмотря на то, через что мы все прошли за последние недели.

— Ты и Ану плохо знаешь. — София оценивающе смотрит на меня. — И все же ты готов поставить на карту свою помолвку и положение, чтобы пойти за ней. Почему?

Я открываю рот, чтобы ответить на вопрос, но она продолжает говорить.

— Брак по договоренности, это не новость для такого мужчины, как ты. Мой брак с Лукой был устроен, и ему это не понравилось, но он все равно это сделал. Виктор активно устраивал свой брак с Катериной, а ее муж до этого был устроен для нее. Любовь не часто становится фактором свадьбы в криминальных семьях, я знаю это достаточно хорошо. В конце концов, нам с Катериной повезло, несмотря на то, чего это стоило. Так почему же?

На вопрос должен быть серьезный ответ, и я делаю паузу на мгновение, чтобы придать ему тот вес, которого он заслуживает.

— Я чувствую, что люблю ее, — говорю я прямо, отдавая Софии ту же честность, что и она мне. — Я знаю, это смешно. Никто не может любить ту, кого знает так недолго, как я знал Ану. Но я не могу избавиться от мыслей о ней. Она постоянно у меня в голове. Я до мозга костей чувствую, что на мне лежит ответственность за то, чтобы пойти за ней. И все, что мне нужно сделать, это вспомнить тот день, когда я разговаривал с ней в саду. Но в ней было что-то такое…

— Ты одержим ею. — София бесстрастно смотрит на меня. — Мужчинам нравится думать, что они спасают женщин, не так ли? Это доводит вас всех до безумия. И я не могу солгать и сказать, что это не сексуально. У Луки было такое собственническое желание ко мне… — Она качает головой, слегка краснея. — У него это до сих пор. Я вижу это в Викторе, и я могу видеть это в тебе. Но ты должен понять, Лиам, если ты собираешься это сделать… — она делает паузу, ее глаза широко раскрыты и настороженны. — Ана, к которой ты стремишься, та Ана, с которой ты познакомился, это совсем не тот человек, которым она была раньше.

Я моргаю, глядя на нее, неуверенный в том, что София пытается донести до меня.

— Я знаю, что ей причинили боль, физическую и эмоциональную, — говорю я наконец. — Лука и Виктор были довольно экспансивны по этому поводу, на самом деле. Они неоднократно говорили мне, что она… — Я колеблюсь, мне не нравится это слово. — Сломана. И у меня есть глаза, я мог видеть, что она была в инвалидном кресле, но, когда я разговаривал с ней, я не видел сломленную девушку. Я видел кого-то, кто пострадал, кто нуждался в уходе, но я…

— Все еще видел кого-то совсем другого, — говорит София, прерывая меня. — Смотри. — Она выуживает свой телефон из сумочки-клатча, поворачиваясь спиной к перилам, чтобы я мог видеть экран. Она показывает фотографии месячной давности, а затем за год или больше, задолго до ее брака с Лукой.

Она права.

— Это Ана? — Спрашиваю я, указывая на блондинку, которая позирует на фотографиях, обычно делая селфи. София кивает.

— Понимаешь, что я имею в виду? — Она продолжает листать фотографии, и я глубоко вдыхаю.

Девушка на фотографиях не та Ана, которую я знал, София права в этом. Эта девушка стоит на ногах, ее волосы темные, а не светлые, как были, когда я встретил ее, они обрамляют ее щеки, на лице сияющая улыбка. Она облачена в короткие шорты, обтягивающие джинсы и укороченные топы, короткие платья и мини-юбки, на ней макияж. Она в балетном костюме и пуантах, ее глаза сияют, она готова к выходу на сцену. Там есть фотография ее и Софии вместе, Ана в пуантах, а София держит скрипку.

София добавляет несколько фотографий к видеоклипу и нажимает кнопку воспроизведения.

— Смотри, — тихо говорит она. — Я хотела бы, чтобы ты посмотрел.

На первом видео София и Ана в баре. Ана явно ведет съемку, пытаясь убедить Софию остаться.

— Просто еще один напиток, — умоляет она, смеясь, когда София забавно качает головой, пытаясь убрать камеру от лица. — Да ладно, я даже не пойду домой с тем парнем, у которого есть мой номер, если ты останешься со мной! Он тебе не понравился, верно?

— Конечно, нет, — твердо говорит София, ее губы подергиваются. — Он недостаточно хорош для тебя.

— Ты думаешь, что никто недостаточно хорош. Вот почему ты все еще девственница. — Ана поворачивает камеру так, чтобы в нее смотрела она сама, ее голубые глаза яркие и немного остекленевшие от выпитого. — Это наша последняя ночь в семестре, и София хочет пойти домой и поспать. Но сегодняшний вечер посвящен созданию воспоминаний, верно? Совместные воспоминания. — Она снова поворачивает камеру, теперь так, чтобы в кадре были и она, и София, ее рука обнимает Софию за плечи, когда она наклоняет ее вниз. — Лучшие подруги навсегда, верно? От соседей по комнате до лучших друзей во всем мире. Три месяца, и я не могу жить без тебя. Вот почему ты остаешься этим летом в городе со мной!

— Куда же я денусь? — София ласково закатывает глаза. — Я прожила в этом городе всю свою жизнь, Ана. Очевидно, я останусь на лето.

— Со мной. В нашем гнездышке.

— Моей квартире, за которую ты платишь… едва ли четверть арендной платы.

— Потому что мы лучшие друзья! Верно?

— Да, — наконец сдается София, смеясь и наклоняя голову к голове Аны. София на видео блондинка, настолько окрашенная в платиновый цвет, насколько Ана от природы медовая блондинка. — Лучшие друзья. Я рада, что ты ответила на мой пост от имени соседа по комнате. Я бы не хотела никого другого. И я выпью еще, если ты пообещаешь не встречаться с этим парнем, если он тебе позвонит.

— Да! — Ана машет кулаком, подзывая бармена. — Еще два напитка?

Затем видео становится черным, и я смотрю на лицо Софии, чтобы увидеть, что она тихо плачет, слезы стекают по ее щекам.

— Она была несносной, — тихо говорит она. — Но она была моей любимой девочкой. Моей лучшей подругой, когда у меня не было никого во всем мире. Мои родители были мертвы. У меня был таинственный благодетель, дававший мне деньги, и никого не осталось, кто заботился бы обо мне, кроме Анны. Она была дикой, сумасшедшей и безрассудной, но она любила меня, как никто другой. Долгое время она была для меня всем.

София тяжело сглатывает и переходит к следующему видео, без слов нажимая на воспроизведение. Это совсем другое видео. Звуки "Лебединого озера" Чайковского наполняют воздух, и высокая, стройная, грациозная девушка в черном с медово-светлыми волосами, собранными сзади в тугой пучок, как у балерины, выходит на сцену слева.

Она очаровательна. Для этого нет другого слова. Ана, которую я встретил в России на конспиративной квартире Виктора, была красивой, милой и грустной. Ана в первом видео, которое показала мне София, была великолепной, веселой и сексуальной, но эта девушка — нечто совершенно иное. Она сияющая, элегантная, каждый ее шаг грациозен и совершенен, она плавно проходит через па балета, как будто он был написан специально для нее. Она как будто становится музыкой, затмевая всех вокруг, так что невозможно смотреть ни на кого, кроме нее.

Я никогда не видел ничего подобного. Если раньше я думал, что влюблен в Ану, то девушка на видео захватывает мое сердце так, как я и представить себе не мог, что могу чувствовать. И если бы я хотел спасти ее раньше, осознание того, что это элегантное, грациозное, совершенное создание где-то заперто в клетке человеком, который ее не заслуживает, делает меня просто убийцей.

— Она прекрасна, — шепчу я, но это слово не отдает ей должного. В английском языке или любом другом нет слова, которое могло бы описать танец Анастасии Ивановой.

— Это то, что она потеряла, — тихо говорит София. — Это было для нее всем. Даже больше, чем моя скрипка была для меня. Она отдала балету все. Она бы отдала намного больше, сделала бы намного больше, и тогда…

— Что случилось? — Я смотрю на Софию, чувствуя, как во мне поднимается сильный гнев. — Что с ней случилось?

— Это не мне тебе рассказывать. — София прикусывает нижнюю губу, вытирая слезы свободной рукой, когда ее макияж размазывается. — Ана должна рассказать тебе это, если ты найдешь ее. Ты же найдешь ее, не так ли? Пожалуйста. Из всех, я могу сказать, что она тебе небезразлична больше всего. Лука… он хочет найти ее ради нее самой, а также ради меня, но он не может сейчас уйти. И Виктор тоже не может. Я знаю, что ты рискуешь не меньше, но ты… — Она качает головой, на мгновение крепко зажмурив глаза. — Я думаю, ты любишь ее, как бы нелепо это ни звучало. И поэтому, возможно, ты лучший вариант, несмотря ни на что.