Но вместе со счастьем пришли и другие, более насущные потребности. А он не двигался. Когда она приподняла бедра и попыталась притянуть его к себе, он усмехнулся.

Вредный кот—оборотень.

Затем он надавил, глубоко проникая в нее, прежде чем снова выйти. Вдох и выдох, три размеренных толчка, как бы устанавливая, что они подходят друг другу.

Разве её реакция не убедила его?

— Еще, — выдохнула она.

Его черные глаза оценивающе посмотрели на нее, прежде чем губы изогнулись. — Кажется, ты можешь без проблем принять меня.

Он волновался?

— Да.

Несмотря на ее согласие, он лениво играл с ее грудью одной рукой, продолжая медленно двигаться. Слишком медленно. Клитор болел и пульсировал, когда он касался его с каждым ударом. Под его вниманием ее соски напряглись.

Нетерпение росло. Она впилась ногтями в его твердую, как камень, ягодицу.

— Быстрее. — Ее голос прозвучал хрипло и отчаянно. — Сильнее.

Его смех был глубоким и довольным.

— Да будет так.

Оставив ее грудь, он полностью переместился на нее, и — о, Богиня — сбросил свои ограничения. С каждым толчком вбиваясь в нее, сильно, глубоко и ошеломляюще.

Ее мышцы сжались вокруг него, когда напряжение нарастало, поднимаясь все выше и выше, захватывая ее разум. Их кожа покрылась потом. Ее бедра встречались с его при каждом толчке, и шлепки плоти о плоть эхом отдавались в комнате. Когда его член стал толще, ее тело напряглось, а затем запульсировало восхитительными волнами, когда ее накрыл очередной оргазм.

— Ох, ох, ох.

Одобрительно хмыкнув, он просунул руку под ее ягодицы, чтобы приподнять ее. Он вошел глубже. Один раз. Второй. Его челюсти напряглись, а жилы на шее натянулись. Он зарычал, проникая до самого основания и наполняя ее своим семенем.

— М—м—м... — Он опустил голову, нежно потерся щекой о ее щеку и перекатился, усадив ее на себя, не отстраняясь.

Обмякшая и насытившаяся, она растянулась, прижавшись щекой к его груди, и слушала глухой тук, тук, тук его сердца. Обхватив ее попку одной рукой, другой он поглаживал ее спину длинными, медленными, завораживающими движениями.

— Ты потрясающая, маленький бард. И мне нравится музыка, которую ты играешь, когда кончаешь. Брачная музыка.

Вот это была бы мелодия для сочинения. Она усмехнулась. Он, наверное, расстроится, если она назовет это — "Ездой Райдера".

Со счастливым вздохом она позволила себе уснуть.

В какой—то момент ночью она проснулась от грохочущего голоса Бена.

— Ах, а я все думал, почему она не присоединилась ко мне. Боялся, что она могла попасть в беду по дороге домой.

— Извини, брат. Я не думал, что ты волнуешься. — Рука Райдера двигалась вверх и вниз по ее спине. — Женевьева заставила ее волноваться, что она слишком большая, чтобы быть красивой.

Гризли раздраженно фыркнул.

— Я знаю, что некоторые мужчины предпочитают плоских женщин, но надеюсь, Эмма теперь понимает, что мы с тобой думаем, что она чертовски подходящая.

Смех Райдера вырвался из глубины его груди.

— Я старался изо всех сил. Но она немного не уверена в себе. Имей это в виду.

— Ага. — Бен издал удивленный звук. — Не составит труда успокоить ее так же, как это сделал ты. Хорошая работа, брат.

Когда его шаги направились вверх по лестнице в его спальню в башне, Эмма позволила себе снова заснуть, успокоенная размеренным движением груди Райдера... и осознанием того, что она была чертовски подходящей.