Глава Пятая, маленькая, но решительная.

Ну вот как раз и время двигалось к пяти. И Даниил Александрович Бугаев опять стоял у окна. Он смотрел на пролетающие снежинки и думал о бренности бытия. А что? Иногда об этом можно подумать. Полумрак, снег и тишина вполне такому способствуют. Мимо проехала грязная пожарная машина, кряхтя и улюлюкая. Вот и пожар где-то, - подумал инспектор. Люди сгорели, мебель, обои. А ведь красиво: снег и горящий дом. Внизу послышался шум, наши отъехали, вечно они запаздывают.

Тут Бугаев вспомнил, что ни в троллейбусе, ни сейчас, в кабинете, не подумал еще о деле. Бугаев вздохнул и, сев за стол, развернул перед собой папку.

И вот тогда-то он и заметил ту самую рукопись, на которую, уж извините меня, упоминавшийся здесь ранее, Шерлок Холмс обратил бы самое что ни на есть внимание. Рукопись лежала под всеми прочими бумагами, в конце папки и, как все вы давно догадались, выглядывала заманчивым кусочком. Инспектор потянул за этот кусочек и вытянул чуть подернутый желтизной листик бумаги с непонятными каракулями.

Криптограмма какая, что ли, - подумал Бугаев, - или шифровка шпионская.

Инспектору стало скучно - несчастный директор магазина и впрямь оказывался то ли вредителем, то ли просто бандюгой. Может за ним кто-то стоит? Не чеченская ли мафия? Не абхазские ли террористы? Причем тогда колбасы? Может, наркотики? А хорошо бы - если мафия. Тогда пришлют из Владимира "спецназов" или даже пару БМВ, в столицу, может, вернут. Чай, владимирские мои друзья и думать обо мне забыли!

Все время инспектор отвлекался. Вот и сейчас - принялся размышлять о пользе мафии: им - тюрьмы, ему - повышение, все как положено, хорошо! Перед инспектором висела на стене огромная карта Советского Союза. Бугаев критически воззрился на карту, зевнул. И тогда, чтобы не заснуть, он вытащил из ящика стола подзорную трубу и принялся искать город Красноярск. Город долго не находился, и наконец...

Дверь распахнулась. На пороге стоял Петенька Озарян, усталый, но счастливый.

- Воды! - крикнул Петенька с порога.

Бугаев поднялся и протянул младшему лейтенанту графин с кипяченой водой:

- Так быстро? ну, выкладывай, что там у тебя?

Петенька перевел дыхание. С вертолета он еле добрался на такси, не заплатил, наорал на несчастного таксиста, помахал у него перед носом своей красной книжечкой, сбежал.

И прибежал в кабинет Бугаева.

А тут так и замер, растрепанный, с шапкой в одной руке, с графином в другой.

- Ну?! - тряханул Петеньку за плечо Бугаев.

Петенька выронил графин, выпучил глаза и выпалил:

- В Красноярске нет колбасной фабрики!

- Что? - Бугаев от радости хлопнул хлопнул кулаком по ладони, - а ну повтори!

- В Красноярске нет никакой колбасной фабрики, и никогда не было.

Глаза Бугаева победоносно сверкнули:

- К Зельцу!!

Глава Шестая, в которой автор косвенным образом признается в полном своем неумении писать детективы.

Вот и ляпнул автор, мол, "сверкнули глаза". Ну, честно говоря, автор тоже никогда не видел по-настоящему сверкающие глаза. Глаза обычно выпучиваются, сужаются, глазами косят, вращают. Глазами можно тайно показать направление: вот, дескать, партизаны налево ушли. Да и вообще, глаза можно просто закрыть. Но сверкнуть глазами, это, знаете ли... Хотя, так заманчиво звучит нечто такое "и тогда в его глазах пронеслась роковая молния", банально, конечно, зато доходчиво. Мы сразу видим, да хоть того же инспектора, - на черном коне он гарцует на крыше Нью-Йоркского небоскреба, размахивая шашкой, нет, лучше мечом, и кричит: сдавайтесь, мол, прихвостни Антихриста! и глазами так сверкает, что на каждой молнии написано на десяти языках зловещее слово "возмездие", и молнии эти разят мировых вредителей в самые уязвимые их места. Во как!

Но это, знаете ли, так, придумка. На самом деле сверкающие глаза бывают только у эльфов, да и то - не у всех. Что же касается моего инспектора, то хочу вас успокоить, доверчивые мои толстые читатели, он не эльф. (Хотя, жаль, вот уж тогда бы... хм...)

Такси резко затормозило у магазина. И стало сразу понятно, что дело почти кончено - свет в кабинете директора еще горел.

Когда Бугаев и Петенька буквально влетели в кабинет, Зельц просто спал в своем кресле, а в воздухе витал крепкий запах карвалола, валидола и валерьянки.

- Данил Саныч, - зашептал в ухо инспектору Петенька, - я еще утра хочу Вам сказать, пока этот спит...

- А он сейчас проснется, - нарочито громким голосом сказал Бугаев.

А Зельц и вправду проснулся. Тоскливо посмотрел на пришедших (вернее, "влетевших", но это уже не важно) и, с трудом двигая губами, пробормотал:

- Я дойду до Жириновского... вы не имеете права... у вас даже ордера нет...

- Ишь ты, грамотный, - усмехнулся Бугаев, - а у меня есть кое-что получше, а именно вопрос, точнее, вопросы: почему среди накладных, доверенностей и заявок, датированных 1994-95-ыми годами я нашел бумагу с другой датировкой, а именно - 1912 год, а?

- Это подарок! - почти крикнул Зельц и сразу застонал, - я... собираю...

- Хорошо, а куда же Вы "собрали" Красноярскую Колбасную фабрику?

- Фабрику?

- Хватит, - Бугаев, опершись о стол, грозовой тучей навис над погибающим директором, - я только хочу знать: каким образом человеческое мясо коптилось столь искусно, что никакие эксперты так и не смогли догадаться, а?

И Бугаев с размаху хлопнул по столу ладонью.

Здесь автор готов сообщить нечто исключительно веселое. Едучи в такси, инспектор услышал от Петеньки многие загадочные разности. К примеру, о полутрочасовом путешествии в Красноярск. Да, фабрики там не было, но если бы на этом кончилась вся информация о Красноярске! О нет: в местном райкоме хорошо знали товарища Зельца как представителя мета-коммунистического крыла Партии и автора книги "Переработка вторичных ресурсов". Показали Озаряну и грамоту, выданную Зельцу А.А. за выдающееся изобретение, мыслимо ли дело! специальная система перегонки и высушки позволяла в лабораторных условиях получать из белка обыкновенного куриного яйца настоящую лососевую икру, причем, быстро и при минимуме средств. Тогда Озарян тут же рванул в местную библиотеку и, записавшись (благо паспорт всегда носил с собой), взял ту самую книгу Зельца "Переработка..." В такси Петенька передал ее инспектору, а уж тот быстро нашел в ней главку, касающуюся обработки мясных продуктов.

Итак:

- ...Почему эксперты так и не смогли догадаться?

- Прочтите мою книгу, - усталым голосом проговорил Зельц, - а, впрочем, вы наверно уже прочитали... и что вам за нее от меня нужно?

- Тело, - сухо сказал инспектор и содрогнулся; еще утром он запрещал так именовать своего друга детства, Леньку Фролова, а тут...

- А его нету-у, - удивленно протянул директор.

- Где?! - взревел Бугаев.

- Нету, - Зельц затрясся, - я ничего не знаю! у меня дочка, положение, деньги... а хотите я дам вам много денег, только обождите, их нет сейчас, дней пять-шесть - и вы богатые люди...

- Петь, - Бугаев сел в кресло перед директором и глубоко вздохнул, ломик-то при тебе?

- Еще бы, - ухмыльнулся младший лейтенант и достал ломик.

Вид тускло сверкающей стали (это не какие-нибудь там глаза, сталь все-таки) подействовал на Зельца столь отрезвляюще, что Абрам Адольфович сглотнул и почти ровным голосом проговорил:

- Я не могу сообщить сейчас здесь ничего конкретного, я не имею права, я слово давал...

Руки чешутся опять написать "как вдруг". Эх, была не была!

Как вдруг Бугаев, ну, как бы это... вконец потерял остатки всякого терпения.

Он двинул кулаком по столу, схватил Зельца за его синий в крапинку галстук и диким голосом заорал:

- Ты, мразь шпионская, в клифту будешь право иметь!!

- Я скажу, скажу... - захрипел Зельц.

- Отпустите его Данил Саныч, - к столу, поигрывая ломиком подошел младший лейтенант, - я его пока тут обкорнаю легонько, ему-то один хрен с какой мордой подрастрельно идти, а мне все ж - радость такая.