Глава 36

Кайл

Прожив всю жизнь среди волков, я узнаю его, когда вижу.

И этот Лэндон, который утверждает, что он парень моей малышки, несомненно, им является. Я не удивлюсь, если он – вожак стаи.

Его лицо переливается всеми цветами радуги, но на нем безупречная парадная рубашка, отглаженные черные брюки и итальянские туфли премиум-класса.

Несмотря на синяки и повязку, выглядывающую из-за манжета рубашки и сползающую на тыльную сторону руки, он улыбается как уважаемый джентльмен.

Или, скорее, тот, кого научили или кто научился особым способам вести себя как идеальный социально принятый мужчина.

Он смотрит за спину мне и моей жене, и его ухмылка расширяется, когда он произносит:

— Сюрприз.

Мия, которую сопровождает хмурая Майя, осторожно подходит к нему, глаза озадаченные, но щеки красные.

И это, дамы и господа, первый раз, когда я вижу, как краснеет моя младшая дочь.

— Что ты здесь делаешь? — показывает она.

— Я подумал, что раз ты собираешься домой, то я должен присоединиться к тебе и представиться. Я немного опоздал, так как частный самолет моего деда прибыл на остров позже, чем ожидалось. Примите мои искренние извинения за мое внезапное появление у ваших дверей, мистер Хантер и миссис Соколова. Я хотел удивить Мию.

— Не уверена, что это желанный сюрприз, — пробормотала Майя себе под нос, а когда Мия толкнула ее локтем, она простонала. — Ладно, ладно, может быть, это даже немного приятно.

— Спасибо, Майя, — он улыбается без всякого юмора. — Я рад, что ты смогла меня принять.

Рай приглашает его внутрь.

— Не стой на пороге. Заходи.

— Ты упомянул деда, — говорю я, стараясь не задушить этого ублюдка и не бросить его койотам. — Судя по твоей фамилии, это, случайно, не Джонатан Кинг?

— Единственный и неповторимый, — он входит в мой гребаный дом между Рай и Мией, как будто бывал здесь бессчетное количество раз. — Я знаю, что репутация дедушки простирается по всему миру, но я не предполагал, что она дойдет и до вас. Вы имели с ним дело в бизнесе?

— Можно и так сказать.

Теперь понятно, почему его огрубевшее лицо показалось мне необыкновенно знакомым. Конечно, внук Джонатана разделяет его абсолютно властный и крайне раздражающий характер.

— Что с тобой произошло? — я показываю на синяки.

— Небольшой инцидент, вызванный вашим сыном, но мы оставили эту размолвку в прошлом. По крайней мере, я. Не уверен насчет Николая.

Я правильно воспитал своего сына. Он рожден для разрушения и не имеет ограничений в отношении своих сестер.

Заметка для себя: позвонить ему позже и сообщить, как я горжусь его методами разрешения конфликтов.

Моя жена ведет Лэндона в гостиную.

— Располагайся поудобнее, а я пойду и приготовлю что-нибудь перекусить. Должно быть, перелет был долгим.

— Не бывает ничего слишком долгого, если я смогу найти Мию на другой стороне.

Лицо моей дочери приобрело глубокий оттенок красного. Майя закатила глаза, а Рай пробормотала.

— О-о-о.

А я? Я готов закопать этого ублюдка на новой стройке моего отца. Это будет жестоко, но незаметно, и никто никогда больше не услышит имени Лэндона Кинга.

Я окажу человечеству огромную услугу, если хотите знать мое мнение.

Майя решает помочь Рай, а я сажусь напротив Мии и Лэндона. Он переплетает свои пальцы с ее и кладет их себе на бедро.

Я сужаю глаза в ответ на этот жест, но он полностью игнорирует мое внимание и улыбается моей дочери, которая отвечает ему одной из своих редких улыбок.

Мои губы приоткрываются.

Ни для кого не секрет, что улыбки Мии стали редкими с того самого дня, когда я подвел ее как родитель, и мы чуть не потеряли ее навсегда.

Мы с женой никогда не говорим об этом вслух, но в глубине души понимаем, что после похищения мы потеряли огромную часть нашей дочери. Она уже не была той беззаботной, яркой и привлекающей внимание девочкой, какой была раньше.

Мия потеряла часть своей души, и самое страшное, что она отказывалась говорить об этом. Ни с нами, ни с миллионом специалистов, к которым мы обращались, чтобы помочь ей вновь обрести голос. Все они приходили к одному и тому же неутешительному результату.

Это психологическая проблема.

Она сама себя сковывает.

Если она не проявит инициативу, то не сможет снова обрести свой голос.

Поэтому, видя, как она ведет себя с Лэндоном, я испытываю серьезное чувство поражения. Мы потратили много времени и сил, чтобы создать для Мии здоровую, безопасную обстановку, и все же этот маленький засранец за такой короткий срок сумел завоевать ее доверие и привязанность.

— Как давно ты знаешь мою дочь? — спрашиваю я.

Все еще держа ее руку в змеиной хватке, он удостоил меня своим развратным вниманием.

— Несколько месяцев, плюс-минус.

— И ты уже считаешь, что можешь представиться ее родителям?

— Почему бы и нет.

Наглость этого придурка. Он бессовестный и носит это как почетный значок.

— Ты знаешь, кто мы такие, сынок? — говорю я серьезным тоном.

Мия улавливает перемену в моем поведении, и ее лицо белеет, прогоняя остатки прежнего румянца.

Лэндон, однако, кажется, вполне доволен своей поездкой по скоростному шоссе в ад, потому что он отвечает:

— Естественно.

— Значит, ты понимаешь, что мы – русская мафия, и все еще не боишься за свою жизнь?

— С чего бы мне бояться, если я ничего не сделал? Кроме того, вы только что назвали меня сыном, так что я считаю, что вы приняли меня в семью.

— Мечтай.

— Я не мечтатель, мистер Хантер. Я заставляю вещи происходить.

Я сужаю на него глаза, а он смотрит мне в лицо, не моргая, открыто бросая вызов в моем собственном гребаном доме.

— Папа, — делает жест моя дочь, на ее нежном лице отражен ужас. — Пожалуйста.

— Все в порядке, Мия, — говорит Лэндон. — Я был полностью готов к такому уровню враждебности и, честно говоря, был бы разочарован, если бы было что-то меньшее. Но как насчет того, чтобы преодолеть этот этап? Поскольку вы знакомы с дедушкой, я уверен, что мы сможем договориться.

— А если не сможем?

Он пожимает плечами.

— Я буду пытаться до тех пор, пока мы не договоримся.

— Даже если на это уйдут годы?

— Или десятилетия. Я могу быть и настойчивым, и убедительным.

— Ни одна из этих черт на меня не действует.

— Я найду что-нибудь, что подействует.

— Очень сомневаюсь.

Мия встает, молчит в течение неловкой паузы, затем показывает:

— Пойду посмотрю, не нужна ли маме и Майе помощь.

Она обменивается взглядом с Лэндоном, смысл которого, похоже, могут расшифровать только они двое, после чего неохотно уходит.

Отлично. Сейчас самое время похитить этого ублюдка и осуществить мой план по убийству.

— На чем мы остановились? — спрашивает Лэндон. — Верно, на том, как я пытаюсь завоевать ваше доверие. Я уверен, что мы сможем что-нибудь придумать. По крайней мере, вы не такой звероподобный, как ваш сын.

— А кто, по-твоему, его отец? И перестань притворяться теперь, когда мы одни.

— Притворяться? — он обводит взглядом окружающую обстановку, словно ища третье присутствие, а затем снова фокусируется на мне. — Какое притворство?

— Картинка заботливого парня. Со мной это не пройдет.

— Я не притворяюсь, поскольку на самом деле я пытаюсь быть заботливым парнем.

— И каковы успехи?

— Судя по вашему убийственному выражению лица, я думаю, не очень хорошие.

— Ты правильно догадался, — я наклонился вперед в своем кресле. — Я знаю твой тип, Лэндон, вернее, я уничтожал твой тип бесчисленное количество раз до этого.

— Мой тип?

— Обходительные, бесчестные хищники, которых заботит только их самовлюбленное «я».

— Я не отрицаю этих качеств. Более того, я горжусь ими, поскольку они позволят мне выявить подобных монстров и защитить вашу дочь от их когтей. Я готов завоевать ваше доверие любым способом, который вы сочтете нужным, если это не будет включать в себя разрыв с Мией. Николай и его раздражительный кузен Киллиан пытались это сделать, но, уверяю вас, у них ничего не получилось и не получится. Обещаю, я не представляю угрозы. По крайней мере, не для Мии и людей, которых она любит.

— Твое обещание не имеет для меня никакого значения.

— Тогда как насчет информации?

Я сузил глаза.

— Какого рода информация?

— Дополнительные подробности о том, что случилось с Мией одиннадцать лет назад.

Я выпрямился в своем кресле.

— Откуда, черт возьми, ты об этом знаешь?

— Мия сама рассказала мне об этом, потому что, как я уже говорил, а вы отказались поверить, я действительно оказался заботливым парнем и прилагал все усилия, чтобы заслужить ее доверие. Это включало в себя подавление моей собственной натуры, но я уверен, что эти подробности вас не интересуют.

— Что, черт возьми, ты знаешь о том, что произошло?

— Достаточно, чтобы сформулировать опасную теорию.

В одно мгновение я сижу, в другое – хватаю его за воротник рубашки и поднимаю.

— Что ты, блять, знаешь?

— Ого. Я только что хвалил ваше хладнокровие по сравнению с Николаем, но яблоко от яблони недалеко падает. Верно?

— Я знаю сто один способ убивать людей, так что, если ты не готов испытать самый жестокий из них, предлагаю тебе начать говорить.

Он хватает меня за руку, но не отталкивает ее.

— Начну, если у нас будет взаимное доверие. Должен сказать, что ваша реакция не способствует дальнейшему сотрудничеству.

Звук разговора Майи доносится до меня, и я отпускаю маленького засранца. Он падает на диван и как ни в чем не бывало поправляет свой воротник.

К тому времени, когда к нам присоединяются жена и девочки, я уже сижу на своем месте и придумываю тысячу способов убить этого ублюдка во сне. Забудьте о стройке – это слишком мягко для него.

Но сначала мне нужно выяснить, что именно он знает и почему, черт возьми, Мия доверяет этому мерзавцу настолько, чтобы рассказать ему об этой части своего прошлого.

— О чем вы, ребята, говорили? — спросила Рай, ставя перед собой поднос с чаем и печеньем.

— Мистер Хантер только что сказал мне, что вы готовите отличный чай, и, должен признаться, мне интересно узнать.